Диктатор

      В себя я пришел последним из команды. На третьи сутки со дня сражения. Нам невероятно повезло — мы все остались живы и победили. Однако победа для нас оказалась практически бесполезной. Из восьмерых пятеро, в том числе и я, требовали долгого лечения в магическом стационаре, так что хорошенько выпотрошить свежевскрытое подземелье нам не светило. Что-то по мелочи, в перерывах между тасканием раненых тушек, успели прихватить Ваджра и Наваха, единственные более-менее целые из нашей команды, но основные сокровища — главный ритуальный зал, библиотека, хранилище, склеп предков остались нами так и не найдены. В связи с тем, что по медицинским показаниям (например, я выжил только благодаря лечебным эликсирам, магическому корсету и широкой доске, к которой в буквальном смысле был примотан) продолжать разграбление мы не могли, было решено прервать экспедицию досрочно.       Напоследок я еще успел полюбоваться на череду великолепных в своей зрелищности дуэльных поединков, на которых различные команды гильдийцев разыгрывали право "первой ночи" в потрошении весьма перспективного объекта. И то, финал я не увидел, так как действие обезболивающего закончилось, и Ваджра погрузил меня в сон.       Пришел в себя и лечился я уже в нормальном мире, на одной из баз Гильдии, отрезанных от всего мира чарами ненаносимости. Пока меня и остальных долечивали, невредимые смогли разобраться с денежным вопросом. Оценить и реализовать все полученные трофеи, получить крупную награду за взломанную защиту алтарного камня, получить ее наличными, сложить и прикинуть причитающиеся каждому доли. В итоге я встал с кровати тридцатого августа абсолютно здоровым и прямиком к закрытию контракта.       В большой комнате вокруг круглого стола уселась вся наша команда. На столе были расставлены легкие мясные закуски, фрукты, бутерброды и безалкогольные напитки. Тут же, посередине, лежал договор, на котором было восемь подписей кровью.       — Итак, — начал заключительное совещание Бьерн, — хочу поздравить нас всех с завершением совместной работы. Но для начала, сладкое! — Бьерн направил палочку на контракт и произнес: "Калкуло!" На стол из листа контракта вылетели восемь кожаных кошельков и с приятным металлическим звяком упали по одному перед каждым магом. Кошельки были абсолютно средневекового вида, мешочком. Потянув в стороны завязки своего, я сверху обнаружил бумажку с надписью: "4923.3.6".       — Это в галеонах, чистыми. За вычетом всех трат на снаряжение, лечение и гильдейских пятидесяти процентов налога. Теперь следующий, немного печальный момент. Жабо?       — Чужой, — обратился ко мне француз. — Честно говоря, ты молодец. Слишком редкое это сейчас качество — спасти другого ценой своей жизни. Всё магглы опошлили, и вслед за ними мы, маги, тоже подхватываем эту заразу, забывая о непреложном воздаянии от Магии. Так вот, о чем я. Пока ты лежал в отключке, я и Ваджра смогли обследовать тебя. Из трех попавших в тебя заклинаний два оказались довольно простыми. Костедробилка и Призыв-скарабеев-пожирателей-плоти ерунда. Жуков подавили, костероста ты курс пропил и сейчас опять как новорожденный. Но вот третье… Мы долго искали его по справочникам, спасибо Бьерну за предоставленную библиотеку, и в итоге нашли. Сейчас это проклятье называется "Отцеубийца". Собственно говоря, по своему действию оно равносильно принятию магической клятвы в формулировке: "Клянусь убить своего отца, или лишусь своей магии". В принципе, вся сложность решения тебе понятна.       — И так сложную ситуацию ухудшает, если ты единственный ребенок в роду или наследник титула лорда. Если ты не… выполнишь условия договора, то полностью потеряешь всю свою магию, как только твой отец умрет. Не от твоей руки, я имею в виду, умрет. Если же ты убьешь своего отца, то останешься магом, но получишь метку предателя крови. Сквибы ничего не наследуют в магических семьях, это общее правило. Предателей крови нещадно искореняют, — добавил Заг.       — И что самое плохое. Поганое свойство проклятий, полученных в Долине Царей, что они абсолютно неснимаемые. Прости. Мне жаль, — закрыл вопрос Бьерн.       — Вопросы есть? Нет, тогда прощайтесь.       — ?       — С закрытием контракта лица исчезнут из вашей памяти…       — Подождите, — перебил капитана Наваха. — Я тут проконсультировался кое с кем. Ведь есть возможность не забывать?       — Конечно! Мы в нашей тесной компании уже давным-давно не включаем этот пункт. Ты хочешь помнить?       — Да. Надеюсь, Чужой не откажет в симметричной клятве?       — Конечно, — ответил я.       — Капля крови на пергамент, словесная формула такая: "Я, твое гильдейское имя, разрешаю, его гильдейское имя, помнить меня", — Бьерн посмотрел на нас с некоторым умилением. Как на совсем детей. "Не завидуй!" — глядя в глаза легилименту, подумал я. Итальянец в ответ только подмигнул, дескать: "Я белой завистью! Ты еще такой молодой… У тебя все впереди!"       — Я, Наваха, разрешаю Чужому помнить меня, — капнув кровью, произнес испанец.       — Я, Чужой, разрешаю Навахе помнить меня, — зеркально повторил я действия мальчишки.       — Я, капитан Бьерн, визирую вашу клятву. Да будет так. Есть ли еще какие-то просьбы или вопросы? Все ли согласны с дележом? — дружное молчание стало ему ответом. — Отлично. Кладите свою руку на мою. Итак. Контракт закрыт! — и стало темно.       Придя в себя в своей комнате, я первым делом проверил память. Я помнил все о походе, помнил приключения, помнил боль, помнил Древо, но… я полностью забыл лица Катаны, Томагавка, Бьерна, Ваджры, Жабо и Зага. Вроде все остальное осталось при мне, хотя, с точки зрения чистой логики, если я чего-то забыл, то и помнить не буду, что забыл. Но тут остается надеяться на магию и репутацию Гильдии.       С забытыми лицами, кстати, очень любопытное ощущение. Большее всего похоже на феномен, называемый "на-кончике-языка": вот вертится на языке слово, вроде вот-вспомнишь, а никак не получается! Так и лица моих товарищей — вспоминай не вспоминай, а единственным результатом попыток было только раздражение, быстро переходящее в бешенство.       В дверь постучали и, не дожидаясь моего ответа, распахнули. На пороге комнаты стоял спасенный мною мальчишка, но в каком виде! Изящный костюм в испанском или итальянском стиле, гордая посадка головы, на пальцах — золотые кольца, начинающийся детский пушок гладко выбрит, а волосы уложены в изящную прическу. Пафосный испанский гранд (молодая версия), да и только!       — Гильермо Риккардо де Лусеро-и-Кармона, наследник рода Лусеро, приветствует вас, сэр, — в вычурном поклоне склонился передо мной мальчик, которого я до этого знал как Наваху.       — Винсент Логан Крэбб, наследник рода Крэбб, к вашим услугам, кабальеро, — постарался не ударить в грязь лицом и я.       — Рад познакомиться! — еще раз кивнул Наваха, и тут вся напыщенность с парня в один миг слетела. Молодой человек — "Да какой он, нахрен, молодой человек, пацан еще совсем" — быстро проговорил. — Винсент, прости, прости, прости, но я не могу сейчас тебя отблагодарить как должно. Дико спешу. Мне срочно надо домой. Меня, поди, мои сто раз уже обыскались.       — Неужели твой отец не знает, где ты? Здесь же есть недалеко птичник, откуда заносят почту по всему миру?!       — Ну, не совсем, — Вильям, на английский манер именно так звучало настоящее имя Навахи, отвел взгляд.       "Мда. Вильям для тебя перебор. Рик — я так тебя буду звать."       — У-у-у! Ты что, сбежал? — догадался я.       — Ага!       — И какие у вас в Испании в ходу телесные наказания?       — Тебе лучше не знать, поверь! Слишком много мы подхватили от инквизиции, — Рик передернулся. — Одно хорошо! Меня с осени, наконец, отдадут в Эскуэла де ла Магика, так что не так уж долго мне мучиться! Я поспрашиваю у отца и учителей в школе по поводу твоего проклятья. Быть может, если не снять, то, может, перевести, обмануть или усилить, но изменив, его как-то можно.       — Благодарю.       — Пиши мне! И помни, что бы у тебя ни случилось, как бы ты ни поступил, кем бы ты ни стал, у тебя теперь навсегда есть преданный друг! Клянусь, да будет Магия свидетельница моим словам!       Новоявленный лучший друг убежал, а я остался стоять в комнате, немного растроганный. Ох уж эти темпераментные испанцы! Но приятно, ничего не скажешь, даже такому цинику, как я.       Закрыв дверь, я проверил сундучок. Все, что было выдано Гильдией в поход, у меня исчезло. "Черт! Хотел же выкупить! И как я забыл предупредить про это?" Из вещей у меня таким образом остались только: школьная сумка с парой конспектов, которые я за лето так и не открыл, мешочек с заработанными галеонами, старая рваная одежда, ставшая слегка маловатой по росту и великоватой в талии. И портал до магического Лондона, данная услуга входила в стоимость контракта.       "Вот много или мало это — пять тысяч галеонов? — подумал я, подбрасывая кошелек в руке. — Если смотреть по прямому курсу — копейки, а если по обратному, то я за два месяца заработал на неплохую квартиру. В Москве. В хорошем районе, в Москве. Мог ли я в прошлой жизни заработать за пару месяцев такие деньги? Нет. А значит, дела не так уж плохи. А что до проклятия, будем думать, а пока пожелаем своему отцу только здоровья, а себе удачи".       Я взялся за портал. Впереди меня ждала Косая аллея и следующий год в Хогвартсе.       "Поехали!"