Диктатор

Джен
NC-17
В процессе
3138
автор
InCome бета
Размер:
планируется Макси, написано 1 884 страницы, 310 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
3138 Нравится 4038 Отзывы 1637 В сборник Скачать

Интерлюдия 25

Настройки текста
      Неумолимо текло время, и вечер плавно превратился в ночь. Ночь — это пора тишины и спокойствия, пора сна и отдыха, но… не в этот раз. Во всяком случае, для нижнего уровня Министерства магии Великобритании — Отдела Тайн.       Сначала сюда тишком-тайком пробрались шестеро детей. Потом, преследуя их, по разным комнатам разбежались уже немолодые маги в черных мантиях и золотых масках. Обиженные тьма и тишина, изгнанные прочь из принадлежащих им по праву времени помещений, спрятались по углам залов и переходов, неодобрительно наблюдая за пятнами света люмосов и гулкими ударами, которыми взрослые пытались спугнуть затаившихся подростков. Ну и за тихой бранью, которой сопровождалось по-полевому быстрое и грубое исцеление нанесенных противником ран. А потом количество участников ночной встречи удвоилось, и стихии ночи были вынуждены отступить еще дальше.       Однако один из магов отряда черных мантий и светлых масок снискал куда меньшее неудовольствие у изначальных стихий, чем все остальные. Связано это было с тем, что с определенного момента он не участвовал в ночном карнавале и вел себя со всем возможным вежеством. Он тихо и молча лежал на полу (сраженный необычно сильным для школьника петрификусом, временно оставленный, а если сказать прямо, то откровенно брошенный своими товарищами) в темноте одного из залов Отдела Тайн и… медленно истекал кровью из многочисленных порезов.       Проклятье окаменения было наложено "от души", а другие Упивающиеся в горячке боя забыли снять его со своего друга. Поэтому не имея никакой возможности ни справиться с ранами самостоятельно, ни позвать на помощь, единственное, на что он мог сейчас надеяться, так это на то, что петрификус выдохнется раньше, чем кровопотеря станет опасной для жизни. А еще мысленно морщиться от звона падающих с полок и разбивающихся вдребезги шариков пророчеств. Те делали это эффектно: с красивой быстрой вспышкой сначала, с разноцветной дымкой и неразборчивым шепотом после…       …Катятся, падают и разбиваются стеклянные шарики…       Впрочем, далеко не все шарики пророчеств с соседних стеллажей и их просевших полок разбиваются внизу, наполняя окружающее пространство кратковременной радужной какофонией. Часть катящихся медленно не срываются вниз, а останавливаются, упираясь в выломанную и перекошенную магическим взрывом широкую полку. Конечно, с одной стороны, этот кусок дерева предохраняет собой архив от дополнительных потерь пророчеств…       …Катятся и катятся шарики…       …и к тому же спасает лежащего внизу мага от душа мелких стеклянных осколков, оставляющего следы в виде новых кровоточащих царапин, но… Все сильнее и сильнее эта "запруда" давит на своеобразный рычаг, тем самым все больше и больше наклоняя соседний стеллаж. Больше наклон — больше шариков. Больше шариков — больше наклон.       …И катятся, и катятся шарики…       Больше наклон…       Еще больше…       И вот рано или поздно наступит тот миг, когда скопившиеся, подобно разноцветным драгоценным камушкам в хогвартских факультетских часах, пророчества своей массой совсем чуть-чуть подвинут соседний стеллаж. Стеллаж, и без того неустойчиво стоящий на трех, после применения боевых заклинаний, ножках. А парализованный магией волшебник не сможет даже закричать в ужасе, когда уходящий полками высоко во тьму потолка шкаф с внушительной неторопливостью начнет падать прямо на его распростертое на холодных камнях тело.       Конечно, судьба мага могла сложиться совсем по-другому. Например, если бы в руках полноватого юноши, бросившего то боевое заклятие, была бы другая, менее подходящая ему волшебная палочка. Или произноси тот заклинание с меньшим задором. Или рядом, как обычно, оказался бы Джагсон — старый приятель, спину которого во многих сотнях схваток прикрывал лежавший на полу маг, и кем прикрывал свою.       Это мелочи? Конечно. Но именно из них и складывается жизнь. Бесконечный цикл множества событий с множеством объектов, из вероятных в будущем через мгновение настоящего становящихся случившимися в прошлом. Которые, в свою очередь, расширяют или сужают окно возможностей для следующего шага цикла. И так каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Каждую секунду. Мир меняется. Это и есть — жизнь.       Наверное, чтобы история пошла один раз уже где-то и когда-то проторенным путем, хватило бы чего-то одного… но увы. Все эти мелочи (с точки зрения истории вселенной или хотя бы человечества) наложились друг на друга совсем иным образом, и в результате случилось то, что случилось.       Очевидно, что произошедшие события совершенно по-разному и в абсолютной, и в относительной (очень зависящей от наблюдателя) величинах влияют на будущее мира. Какое-то — слабо и на малое количество предметов и существ, какое-то — сильно и на большое. А бывают еще и такие, что меняют практически все, чудовищно и совершенно не прогнозируемо для целого сообщества.       Стычка Дамблдора с Волдемортом в атриуме Министерства магии, несомненно, принадлежала к последней категории событий. И на следующее утро Магическая Британия неожиданно для себя проснулась совсем не той, какой планировала, ложась спать вечером. И подавляющему большинству магов совершенно не понравится тот факт, что засунутую в уютненький песочек голову теперь придется вытащить обратно и с дрожью взглянуть в широкий оскал жестокого и безжалостного мира без оставшихся под слоем песка розовых очков.       Выйдут с кричащими заголовками газеты.       Дрогнут в страхе слабые сердца, и как светоч надежды вернется на свои должности один великий белый маг.       С недоверием, переходящим в бурный восторг, поверят в свои силы члены Армии Дамблдора. И будет радость и гордость их родителей. И будет праздник. И будут баллы. И будут гриффиндорские цвета Большого зала на весь следующий год. Снисходительно на это посмотрят некоторые хаффлпаффцы и один рейвенкловец. У них будут свои поводы для радости и гордости.       Однако далеко не каждый учащийся в Хогвартсе будет в тот день испытывать светлые чувства. Кто-то будет искренне и безутешно горевать и одновременно кипеть от ненависти к столкнувшей крестного-в-магии в Арку Смерти. Другого, вместе с матерью, вызовут в Аврорат для дачи показаний против арестованного и посаженного в Азкабан отца и мужа. Ну а третьего…       Третий, сжимая кулаки до кровавых дорожек от впившихся в ладони ногтей, позволит своим слезам течь в последний раз в жизни. Горячие, соленые капли будут свободно и безудержно катиться по щекам и падать на пергамент официального письма и металл кольца лорда, которые министерская сова принесет ему ближе к вечеру.       "Отец! Я помню твои слова, что мстить — недостойно сильного. Клянусь тебе, я стану достаточно сильным для того, чтобы не мстить, но воздать по заслугам всем и каждому, повинному в твоей смерти! И да не будет у меня на пути этом ни единого запретного приема или недостойного деяния! Клянусь!" — со всем жаром юности будет он отдаваться пряной остроте жажды мести.       И неяркое свечение магии вокруг юноши, склонившегося над тем единственным, что осталось у него от любимого и почитаемого отца, со вспышкой конденсируется на правом предплечье Теодора Олдаса Нотта в переливающееся кольцо магического обета…
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.