Диктатор

      — …еще раз. Затвердите это для себя, как непреложную истину! Как "люмос"! "Повелитель всегда прав!" — надавив голосом, в который раз уже повторил я прописную истину. Только это для меня она была прописной, а вот для парней… Прошло уже два дня с того разговора в ресторане, и, как это часто бывает, стыд за свой испуг сменился дурной лихостью. К чему она может привести при встрече с Волдемортом, находящимся даже в хорошем настроении, у меня никаких сомнений не было. Смерти себе и парням не желал, поэтому старался для, хех, общего блага их немного припугнуть.       Тем более для этой неприятной процедуры окружающие нас декорации были как нельзя более в тему. Мрачные каменные подземелья. Редкие магические факелы не столько разгоняют тьму, сколько подчеркивают всю суровую недоброжелательность помещения. Холод. Где-то впереди весьма ощутимо пульсирует источник злой темной магии. Ну а давящую на психику тишину нарушает только Хвост, перетаскавший нас сюда в несколько приемов парной аппарацией. Причем делает он это отнюдь не успокаивающим наши нервы образом, на грани слышимости бормоча себе под нос: "не все из вас понравятся Ему", "не все выйдут отсюда, хи-хи-хи"…       Наконец настал тот светлый — "светлым ли для них он станет?" — миг, когда, повинуясь магии Волдеморта, тяжелая дверь распахнулась, приглашая нас войти. Я, напрягшись, первым зашел внутрь, а соответствующим, надеюсь, образом подготовленные парни робко последовали за мной.       Правильно интерпретировать оттенок выражения по-змеиному неподвижного лица — навык, без всяких шуток, жизненно необходимый при общении с Волдемортом. Сегодня, как и в большинстве случаев до этого: и когда я посещал его планово, и когда меня к нему вызывали срочно, Темный Лорд величественно сидел в своем тронообразном кресле. Судя по лицу и по тому, что он задумчиво поглаживал обвившуюся вокруг него и млеющую от ласки Нагайну, Волдеморт сейчас пребывал в весьма неплохом настроении.       "Парням, похоже, повезло…"       Легонько качнув головой на мое крайне вежливое приветствие, Темный Лорд перевел взгляд на мой отряд и стал пристально всматриваться в моих приятелей. Ну а парни от такого непроизвольно сбились у меня за спиной в кучу, чтобы хотя бы моим телом защититься от взгляда Того-кого-не-называют. Всё же для всех неподготовленных внешность Волдеморта была одинаково пугающей: как для тех, кто никогда даже и не задумывался о том, как выглядит главный ужас Магической Британии, так и для тех, кто мог благодаря прикладным достижениям магической науки и своему любопытству увидеть Тома Реддла в архивных документах той или иной формы.       "Вот интересно, Дамблдор, когда читал свою призывающую к единству речь на шестом курсе, на полном серьезе думал, что никто из его слушателей не догадывается, что Темный Лорд когда-то учился в Хогвартсе? И это при куче данных в открытых источниках и при том, что часть детишек — дети служивших Реддлу-Волдеморту? Каким нужно быть наивным… Или я чего-то не понимаю? Кстати, прочтет ли он ее в этот раз?" — мимоходом подумал я, но тут же отбросил лишнее и, сосредоточившись, начал говорить:       — Учитель, позвольте представить вам моих друзей. Эрнест Макмиллан. Чистокровный. Староста факультета Хаффлпафф…       О да. По логике, Волдеморт отлично знал их всех. Как-никак, целый год смотрел, как им преподавали ЗОТИ. Но, во-первых, это было как бы одностороннее знакомство, а во-вторых — мальчики с того времени заметно подросли. Да и они знали его как Квиррелла, а не как Темного Лорда. Ну и конечно же — Англия. Чопорные формальности — это видимая основа их общества.       Это чистопородные (и немаловажный нюанс, умные) аристократы могут позволить себе толику фальшивого панибратства, демонстративно пренебрегая частью этикета. Им просто не нужно лишний раз подчеркивать свое положение. Они и без этого на все триста процентов уверены в своем превосходстве над всеми этими окружающими их плебеями. Зато вырвавшиеся из грязи в князи… У-у-у! Вот они-то как раз готовы как угодно усложнить себе жизнь, лишь бы только всем и вся показать свою "родовую гордость". Мотивация тут проста: они в своей избранности в первую очередь убеждают не других — они убеждают себя.       — …И последний, Захария Смит. Полукровка.       — Что ж… — бросил на меня острый взгляд Волдеморт. Невербальная беспалочковая легилименция в его исполнении заставила промелькнуть у меня "перед глазами" ту накачку, что я давал парням перед первой встречей с господином. Чуть дернув тонкими губами в намеке на усмешку, Темный Лорд спросил:       — Вы готовы служить моему ученику?       — Да, господин, — моя команда нестройно пробормотала очевидный ответ. Если вторжение в разумы им и не понравилось — а кому вообще такое может понравиться? — то у них хватило мозгов свое неудовольствие не выражать громкой мыслью, словом или, тем паче, делом, а оставить его при себе.       — Быть может, кто-нибудь из вас желает присягнуть напрямую мне? — вкрадчиво поинтересовался Темный Лорд.       Если поразмыслить, при наличии у него страстного желания наказать, но все же сделать это с хоть какой-нибудь, пусть чисто формальной, причиной, правильного ответа на такой вопрос быть не могло. Согласишься — окажешься предателем своего командира, а Он предателей ненавидит. Не согласишься — оскорбление, поставил своего приятеля выше Лорда. Поэтому, наверное, нутром почувствовав логическую вилку, парни просто промолчали.       К счастью, Волдеморт был в прекрасном расположении духа и не захотел издеваться над ними… сегодня. Поэтому произнес своим громким, ничуть не изменившимся в тональности шепотом:       — Что ж… Вы решили. Я найду вам дело. Встаньте там, — и взгляд-указание на угол комнаты.       Не успели мы как следует перепугаться (во всяком случае я, за парней не скажу), как наглядный ответ на не заданный вслух вопрос "в чем дело?" оказался получен. В комнату один за другим, четверками, стали заходить маги в стандартных мантиях Упивающихся. Масок на них не было, поэтому среди небольшой толпы человек в пятьдесят я легко узнал Майкла Кемпбелла, Джеральда Вэлса, Гордона Флойда, Хьюго Берда, Уолтера Барбера, Джулиана Гамильтона, Джаспера Уилкинса, Джейкоба Харди-Розье и Генри Портера. То есть здесь сейчас собрались все новички, что неделю назад были приняты Волдемортом во внутренний и средний круг.       Маги стояли, разбившись на четверки, причем в каждой четверке по странному совпадению был только один знакомый мне. Когда же первая троица по команде Джейкоба задрала левый рукав мантии и преклонила колени перед Темным Лордом, пожирая его взглядом, смысл действа наконец-то стал абсолютно прозрачен. Сегодня свой отряд под присягу Волдеморта подводил не только я один. Слова клятвы, яростные обличения существующей власти, краткий сеанс легилименции, короткое "Морсмордре" — и вот на ноги поднимается новый полноправный Упивающийся.       Минут тридцать спустя последний зелот получил свою печать и встал в строй. Волдеморт, с удовлетворением оглядев новичков, которые своими клятвами ему сегодня практически удвоили общее число носителей метки, с пафосом произнес:       — Я знаю, вы отлично показали себя за последнюю неделю…       — Да, повелитель! — с гордостью хором ответили маги. Парней позади меня передернуло.       — Британия, и не только магическая, в гордыне забывшая о нас, опять трясется в ужасе…       — Да, повелитель!       — Наши ряды крепнут, и скоро мы возьмем то, что наше по праву. По самому древнему праву. Праву сильных, смелых и беспощадных!       — Да, повелитель!       — Пятнадцать лет назад, после моего… временного исчезновения далеко не каждый сохранил жизнь и истовую преданность нашим идеалам, — громко шипел Волдеморт. — Кто-то был убит в бою… Кто-то за свои убеждения с гордостью взошел на костер… Кто-то сел в Азкабан. А кто-то — малодушно решил сбежать или прикинуться невинной овечкой. Все они, либо их ближайшие родственники, получат от меня соразмерную их деяниям награду. Деньги, положение в обществе, восстановление доброго имени, возможность искупить... К сожалению, — голос Волдеморта налился силой, — нет сада без сорняков, а в каждом стаде найдется черная овца. Некоторые из наших бывших друзей решили купить себе жизнь откровенным предательством! Награда за такое одна… Смерть!       — Смерть! — экзальтированно завыли Упивающиеся.       — Понадеявшиеся на тридцать сребреников неожиданно для себя получили от Министерства совсем другую награду. Все они уже мертвы. Причем большинство — как раз от рук тех, кому они нас предавали. Ну а остальных, кого по каким-то причинам пощадили, восстанавливая справедливость покарали уже мы. Всех… Всех, кроме одного! Входивший во внутренний круг Игорь Каркаров многих сдал министерским палачам. Очень многих. И при этом продолжает ошибочно считать себя бессмертным...       "Мда… Как аналитику, мне даже как-то стыдно становится за ту чушь, что я нес при первом разговоре с Волдемортом. Если Каркаров прожил год со дня неявки на ритуал возрождения своего начальника, то системой дистанционного уничтожения метка точно не была оборудована. Ладно… Нет худа без добра… Зато хотя бы никаких сомнений в моей детскости и тупости не возникло", — мысленно скривившись, подумал я.       — …Так вот вам всем мой приказ. Идите и оторвите ему голову!       — Да, повелитель! — закричали Упивающиеся. — Мы отомстим!       "Что ж… Еще не самый плохой вариант. К чему-то подобному я был готов. Более того, даже рад, ибо такое задание позволяет мне одним выстрелом весьма удачно убить сразу несколько зайцев. Тут и заказ инквизиторов: на передовой нередко случается так, что пуля прилетает со спины. И отличная возможность повязать мой отряд настоящей кровью. Кентавры — это все-таки не совсем люди. Кстати, и парням тоже грех жаловаться! И личность цели вполне удобна, и в толпе первое убийство проходит гораздо проще и легче. А то выдал бы им Волдеморт каждому по маггле или ребенку, и вперед — пытай-убивай… В общем, всем хорошо от такого задания, ну-у-у, разве что кроме бедняги-Каркарова. Вот только — кто его спрашивает? Нефиг было в свое время быть таким ссыкливым слабаком!"       Тем временем, одним небрежным жестом уняв бурю праведного гнева, Темный Лорд продолжил:       — Вся предварительная подготовка уже проведена. Убежище предателя обнаружено. Нанятые мной наемники Гильдии снимут с него защиту. Вам осталось только исполнить мой приказ.       — Да, повелитель!       — Командиром назначается Джейкоб Розье. Слушайте его. Завтра его голос — мой голос! Сегодня же… Отдыхайте. Хвост все для этого приготовил. Но отлучаться куда-либо запрещаю. Ах да, — быстрый взгляд в нашу сторону. — Еще одно дополнение. Завтра с вами пойдет мой ученик и его команда. Их обязанность выполнять все приказы командира. Все понятно?       — Да, повелитель!       — Тогда, — даже намек на теплоту исчез из голоса Волдеморта, — повторите, что вам нужно сделать. Мистер Кемпбелл?       — Мы должны убить Каркарова!       — Яс-с-сно, — кивнул головой Волдеморт и неожиданно для всех взорвался пыточным: — Круцио! — Майкл завопил, упал на пол и забился там в корчах от боли. — Фините.       — За что, повелитель?       — Ты. Слушал. Слова. Своего. Гос-с-сподина?       — Да-а-а…       — Круцио! Фините.       — Я понял, повелитель. Прошу прощения, повелитель.       — Недеюс-с-с-сь. Мистер Вэлс?       — Сегодня отдыхать. Завтра выполнять команды Джейкоба Розье. Цель — убить предателя.       — Хорошо. Мистер Флойд?       — Сегодня отдохнуть. Завтра выполнить команды Розье и убить предателя.       — Круцио! Своими словами! Не эссе Флитвику списываете! Фините. Мистер Берд…       Помня о случившемся совсем недавно катастрофическом провале, Волдеморт не постеснялся опросить каждого командира стандартной для британцев боевой четверки. Альтернативно одаренные были тут же со всей щедростью награждены стимулирующими круциатусами.       "Смешно… — думал я, равнодушно глядя на корчившегося на полу очередного неудачника. — Если бы прочитанная мною на первом курсе книга о непростительных действительно несла в себе зерна правдивой информации, то при привычке Темного Лорда разбрасываться круциатусами сейчас среди Упивающихся и последняя шестерка была бы уровня Мерлина. Между прочим, не читал ли ее в свое время и Том Реддл? И, загоревшись идеей, сначала из самых лучших побуждений хотел таким образом усиливать своих друзей, а потом просто подсел, как на наркоту? И кстати, сколько еще из прочитанного в библиотеке Основателей можно мысленно пустить в утиль? Забыть, как глупый сон, из-за того, что информация в книгах либо изначально была ложной, либо стала таковой из перевранной за давностью веков правды? Как хорошо, что я самостоятельно не пытался попробовать оттуда ничего серьезного…"       — Мистер Крэбб! — после ближнего-доверяй-но-проверяй круга настала моя очередь.       — Да, учитель.       — Твое задание?       — М-м-м. Выполнять все приказы командира — Джейкоба Розье!       — Хорошо. Хоть кто-то с мозгами, — было похвалил меня Волдеморт, но тут же "исправился": — Или тут дело в том, что он просто привык вслушиваться и повторять слова профессоров на уроках?.. — Взмах рукой в сторону двери: — Отдыхайте. Набирайтесь сил.       — Да, повелитель, — уже не так стройно ответили Упивающиеся, неприятно пораженные суровостью своего хозяина, и пошли в сторону дверей.       — Винс! — с громким шепотом дернул меня сзади за рукав Смит.       — Чего?       — Спроси у Того-кого… ой! эм… ну… у Него!       — Про что?       — Про что, про что… Про то!       — А. Ну да.       Пока парни мялись у дверей, не без робости пропуская вперед себя на выход ужасных, без всяких шуток, Упивающихся Смертью, я подошел к Темному Лорду. Тот пока был занят беседой с командиром карательного отряда. Джейкоб Розье что-то весьма экспрессивно (но беззвучно — сфера приватности у Волдеморта получалась даже без щелчка пальцами, одной только мыслью) пытался доказать моему учителю, но, видимо, безуспешно. Короткий и резкий жест Темного Лорда не оставлял никаких сомнений в том, что предложение не прошло.       — Чего тебе, Крэбб? — раздраженно спросил Волдеморт, обнаруживший около себя очередного просителя.       — Учитель. Помните, вы обещали, что тем, кто придет к вам на службу, будет, несмотря на их статус крови, гарантировано ваше, кх-м… покровительство?       — Да.       — Сейчас они… беспокоятся. За свои семьи. Далеко не все их близкие носят аналогичную фамилию. И далеко не у всех близкие — хотя бы сквибы. А новые ваши слуги крайне… эффективны в нагнетании страха.       — Какие по-хаффлпаффски изнеженные и трепетные у тебя друзья. Впрочем, иного я от них и не ждал… Что же касается защиты — Лорд Волдеморт никогда не отказывался от своих обещаний. Но помни. Первая же попытка встать у меня на пути, и-и-и… — многозначительная пауза, после чего он закончил: — Подойди к Хвосту. В отсутствие Лестрейнджа список ведет он. Пусть отметит их адреса и фамилии у себя.       — Благодарю вас, учитель, — поклонился я.       "Интересно, сколько этот зачарованный листочек стоит? Будь я на месте той же Боунс, я бы не пожалел никаких денег, чтобы добыть его! Ведь там сейчас расписана, по сути, целиком вся структура противостоящей Министерству революционно-террористической партии. Непосредственно боевое крыло — Упивающиеся. Оказывающие материальную и прочую помощь — сочувствующие. Наемники. Семьи… Какие еще доказательства для ответного адресного террора нужны помимо этого?! Хочу! Хочу этот список! Нужно разводить Хвоста! Но это — потом. После недавно увиденного обряда у меня внезапно появился новый вопрос к учителю.       Уж больно искренни и истовы были слова ненависти в адрес Дамблдора, слетавшие с губ некоторых молодых Упивающихся. Слишком искренни и истовы, чтобы это можно было списать на одну только пропаганду или желание понравиться хозяину. Такое подразумевает только личную и весьма серьезную обиду. Но какую?" — кольнувшее меня несоответствие нуждалось в срочном объяснении.       — Иди.       — Эм…       — Что?       — У меня есть еще один вопрос, учитель.       — Задавай.       — Вот сегодня, когда новички кратко рассказывали о причинах, приведших их к нам, я немного не понял. Почему они так хорошо отзывались о Снейпе?..       — Заканчивай эту глупую вражду с ним. А Северус вполне заслужил свою долю благодарности. Поинтересуйся при случае, как вели себя детки победивших по отношению к своим ровесникам из побежденных.       — У кого? У кого спросить?       — У самого Снейпа. Или, например, у Портера. Он как раз учился в то… интересное, — отчетливо выделил это слово Волдеморт, — время…       — Хорошо, учитель, — кивнул я и вышел.       Намерение оставить всех участников завтрашнего похода на ночь в поместье — это явная попытка Волдеморта найти возможного шпиона. Для нас же его контрразведывательная инициатива вылилась во внезапно нетривиально решаемую проблему под названием "обустройство на ночь".       Совершенно привычно рассудив, что настоящему магу не нужно ничего, кроме магии, волшебной палочки (и то — не всем) и еды, Хвост выделил каждой отдельной четверке и нашей шестерке по комнате. Совершенно пустой комнате! Без света, тепла, мебели… Но мы-то — не взрослые маги! Нам нужно больше! Однако попытка поскандалить не помогла: "Еду возьмете в большом зале, а кроватей на всех у меня просто нет. Вы же уже маги. Даже СОВ сдали! Придумайте или спите на голых камнях! — ехидно ответил довольный Хвост. — Или идите жалуйтесь повелителю!"       Желающих совершить такую ошибку среди нас не нашлось.       Нет, лично я, конечно, мог пойти ночевать в свою комнату, но сделать что-то худшее для репутации и сплочения отряда — это еще надо было бы постараться. Поэтому пришлось заниматься обустройством вместе со всеми. И, как оказалось, если нужда заставит напрячь мозг, то "убогая школьная программа Хогвартса" дает вполне себе достаточно знаний, чтобы не просто пережить ночь в холодном помещении, а сделать это даже с относительным комфортом.       Сложенный в несколько раз и разрезанный заклинанием диффиндо обычный чистый носовой платок дал стопку тряпочек, которая, увеличенная заклинанием энгоргио, превратилась в набор грубых толстых полотен размером два на два метра. Если брать по три-пять на брата, то получалось как раз то, что надо. Сложенные вдвое — простыня, втрое — одеяло. "Походные" стол и стулья легко получились из обычных древесных щепочек. К сожалению, одаренным в трансфигурации никто из нас не был, а точной формулы "щепка — стол (стул)" никто не знал, поэтому пришлось ограничиться простым увеличением.       С матрасами ситуация была заметно похуже. Сначала попробовали использовать заклинание локомотор, но оно с наших палочек слишком быстро рассеивалось. Долго думали. Уже хотели было пустить на матрас по отработанной методике чью-нибудь рубаху, но нашелся вариант получше. Любознательный Энтони как нельзя более вовремя вспомнил заклинание умножения… Благодаря этому собранные с подошв травинки под воздействием магии каждого из нас после недолгой тренировки превратились в ароматные стожки сена, которые после накрытия простынями стали матрасами. Валяться на свеженамагиченных постелях оказалось так тепло и удобно, что вопрос с отоплением отпал сам собой. Светом и даже каким-то уютом комнату обеспечил внаглую спертый из коридора светильник, фитиль которого был увеличен магией в размерах от "с ноготь" до "с кулак".       Опять трепыхнувшееся паническими мыслями: "закон сохранения", "тепловая стабильность", "закон квадрата-куба" — высшее, советского образца, маггловское образование было задавлено уже давно привычным, универсальным на все случаи жизни объяснением образования волшебного: "Магия — сила!"       Обозрев сделанное, парни с каким-то удивлением, плавно перерастающим в гордость, посмотрели на свои руки, сжимающие волшебные палочки. Все же до этого им как-то не приходилось попадать в ситуации, когда практически из пустоты одной лишь магией можно сделать все, что только нужно (тренировки в Тайной комнате были слабым подобием и именно что учебой, а потому в общий зачет не шли). И то, что они уже могут это, стало для них неожиданным открытием. Оставить детство позади не по прожитым годам, не по признанию Министерством, а по истинному критерию взрослости — прикладному навыку выживать самостоятельно, — что может быть приятнее?       С "накрыть на стол" все было посложнее. Если воду еще можно "нацедить" с помощью акваменти, то пищу, как ни крути, так просто не получить. Гадкий закон Гампа и здравый смысл. Но еду на ужин Хвост обещал предоставить в каком-то большом зале. Осталось только сходить и принести. Сделать это, после длительной паузы, повисшей за вопросом "кто пойдет?", вызвался я сам, отчего все парни дружно с облегчением выдохнули. Топать знакомиться с Упивающимися почему-то никто из них не пожелал.       "Мне только лучше. Посредничество — великое изобретение человечества!"       Найти местный "большой зал" — просто обычную комнату, чуть побольше размерами, чем остальные, и в силу этого приспособленную под совместный прием пищи — особого труда не составило. Эхо попойки гуляло по всему коридору. Зайдя внутрь, я обнаружил ломящиеся от блюд столы. Изобилие у Хвоста получилось (и как он это только смог?) под стать лучшим хогвартским пирам. За столами вовсю веселились новообращенные Упивающиеся вместе со своими командирами. Ни Хвоста, ни "старичков", ни, тем более, Волдеморта здесь не было. Наверное, именно этим можно объяснить особо высокий градус веселья, от которого самая слабая часть уже лежала лицами в тарелках или на полу между скамей.       Можно как угодно презрительно относиться ко всем любителям отрешиться от мира с помощью той или иной отравы, можно вести сколь угодно здоровый и праведный образ жизни, но застолье с выпивкой — это как раз та самая возможность, которые так редко со своего барского плеча отсыпает судьба. И отказываться от нее — не просто глупость, а настоящее преступление. Да, обертка у этой возможности не особо для меня привлекательная, но я терпел и намного более неприятные вещи, чем грустные, на трезвую-то голову, застолья с изрядно выпившими собеседниками. Да и забыть тот факт, что именно вот с этими людьми мне и придется работать как минимум два года, а завтра — и вовсе идти вместе в бой, было бы весьма неразумно. Оставалось жалеть только о том, что безопасно напиться, учитывая все мои предзнания и обеты, я мог себе позволить только с зеркалом. Причем — не сквозным.       В общем, переломив себя, я для начала тихонько присел с краешку стола. Ничего большего, чем небрежный взгляд, я не удостоился. Потом, планомерно утаптывая поглубже гордыню и чувство собственного достоинства, я понемногу начал поддакивать хвастовству и подхихикивать шуткам. На меня обратили благожелательное внимание. "Молодой с понятием" — желанный гость для тех, кому не перед кем похвалиться. Минут через двадцать разговор удачно перескочил на школьные годы, и я, как признанный уже вполне полноправным участником торжества, смог задать свой вопрос:       — Скажите, мистер Портер, а почему вы так… э-э-эм, чем мистер Снейп завоевал такое ваше уважение?       Над столом повисла тяжелая тишина.       — Вы, все, которые сейчас учитесь, даже представить себе не можете, в какое счастливое время живете. Доброе. Спокойное. А в наши годы… — хрипло проговорил Портер и приложился к кубку, чтобы запить комок в горле.       — Угу, — поддакнул кто-то, — в наше время все было совсем не так.       — В наше время, — раздался голос с другой стороны стола, — никто не мог гарантировать ученику уверенности в завтрашнем дне.       — Здоровья.       — Жизни!       — Краем уха слышал, — продолжил Портер, — рассказы о том, как борзо сейчас себя ведет в Хогвартсе младший Малфой. Так вот, можешь мне поверить на слово, году этак в восемьдесят втором — восемьдесят третьем его бы с воткнутой в задницу по самые гланды палкой утопили в туалете!       — И хорошо если только один раз! — нервно хохотнул его сосед. И на мои вопросительно поднятые брови пояснил: — Мадам Помфри всегда была отличным колдомедиком.       — Может вернуть практически с того света!       — Но это имеет и отрицательную сторону. После выхода за порог Больничного крыла неудачника можно пытать снова и снова…       — Давайте, за тех, с кем мы рано или поздно опять встретимся, — поднял кубок Уилкинс.       Помянув погибших — даже я чисто символически налил себе в чью-то пустую кружку, — Упивающиеся продолжили мое просвещение.       — Неужели ты веришь, что "победившие светлые", — выделил Портер особым презрением в голосе, — не станут отыгрываться на детях тех, кто нагнал на них столько ужаса? И если не лично, то как минимум руками своих детишек, чтоб они все подохли!       — А родители, ийк! Ой! Да наши родители, ийк!       — Отлично повеселились!       — Но даже они старались, по возможности, не трогать детей. И эти вот… Как же эта глупость называется? А! Вспомнил! Милосердие! Эти вот милосердно пощаженные детишки день за днем надрыгивились — или надругивались? а, не важно! — вот они-то с полной отдачей мстили нам за свой страх!       — И как мстили!       — Как Малфой себя ведет, ты знаешь. А теперь представь себе целый Хогвартс Малфоев! И все они травят одних только детей Упивающихся.       — И весь Слизерин!       — Даже хаффлпаффцы!       — Даже деканы были против нас!       — Но и Макгонагалл, и Флитвик, и Спраут снимают баллы со всех… — вступился было я за нормальных преподов, но тут же был перебит.       — О, да! Коне-е-ечно. Вот только за неправильный ответ они со всех снимут балл, а со слизеринца — два. Назначат своим эссе в два фута, а слизеринцу — в три.       — Одним отработку у Филча, Хагрида или Спраут…       — Навоз драконий руками таскать!       — …А другим — где-нибудь в библиотеке за книгой.       — Вроде бы мелочь, вроде бы совсем незаметно, но когда это происходит постоянно…       — И от всех…       — И только нам!       "Хм… А ведь и со мной что-то такое было, когда я решил не прогибаться под Дамблдора", — припомнил я конфликт из-за копирования книг из библиотеки Основателей.       — Не говоря уже о том, что одно время назначались наказания не каждому, а на сторону конфликта!       — Как это? — удивился я.       — А так! Десять отработок в сумме тем, и десять — другим. Делите сами как хотите!       — А на нас всегда нападали скопом, поэтому в итоге им на каждого влетало меньше, чем нам!       — Да это бред! — неверяще воскликнул я.       — Не, не бред. "Коллективная ответственность" называется. Совесть хотели воспитать…       — И честность. Дескать, кто затеял драку, тот пусть и возьмет на себя вину и сам отработает.       — Но о какой чести можно говорить?       — Если они творили такое…       — Даже у нас есть границы!       — А у "Воинов Света" их не было!       — Ты даже вообразить себе не можешь, сколько мерзости может сотворить, например, одна лишь только примитивная оборотка!       — Сколько было убито чувств!       — Расторгнуто помолвок.       — Разрушено дружб.       — Хорошо еще, у нас в гостиной был омут памяти…       — И вошло в привычку, прежде чем предъявлять претензии и обвинять, сначала показать, в чем именно.       — Но даже омут не спасет, если целью является не обман, а… прямое насилие, — мрачно произнес Портер и, не чокаясь ни с кем, вылил в себя содержимое кубка. Помолчал и медленно продолжил: — Неужели ты думаешь, что Дамблдор не видел всего этого? Или не мог парой-тройкой предложений раз и навсегда остановить травлю? Конечно видел! Но выбрал совсем другой путь…       — Этот помет нюхлера специально все делал так, чтобы мы пришли к нему!       — Сами!       — "Никакого принуждения, что вы…" — любил он улыбаться в свою бороду, — с издевкой пропел женский голос.       — "Дети любят шутки…", "…нужно дать второй шанс…" Гребаный ублюдок! Шанс ему второй! Кого он этим собирался обмануть?       — Директор — это как глава рода! Он всегда виноват во всем плохом, и всё хорошее благодаря ему и только ему!       — Зато всего лишь приди к нему, и добрый дедушка-директор всегда тебя поддержит.       — Пожалеет, тварь такая!       — Спасет и прикроет, но…       — Конечно же, что-то потребует взамен!       — Мы никогда не травили тех, кто уходил под Дамблдора.       — Не всем быть сильными.       — Например, далеко не каждый или каждая сможет и дальше оставаться храбрым и стойким последователем политического курса своих родителей и хранителем родовой чести, если утром приходится вынимать из петли свою подругу! — с ожесточением выплюнул Портер, до скрипа металла стиснув в руке кубок.        — Но я не слышал, чтобы кто-то в то время умер в Хогвартсе…       — Ха! — опять перебил меня Портер и со злобным ёрничаньем продолжил: — "За последние полвека в Хогвартсе погиб всего лишь один ученик, тогда как в Дурмстранге и Шармбатоне…" — так вот любил хвастаться Дамблдор. И он даже прав… Мразь, умело играющая словами! Ведь "уехал в неизвестном направлении", "был убит во время каникул" или "решил закончить обучение досрочно из-за проблем со здоровьем" (читай: из-за таких магических повреждений, с которыми невозможно ходить, смотреть и говорить) — это всё за пределами такой статистики. Это же не смерти… А если кто-то и исчезал в Хогвартсе… Как говорят магглы: нет тела — не было убийства. На статистику того, сколько человек оставили обучение, никто не смотрит…       — Тем более нас банально было мало. Это Уизли могли себе позволить клепать по ребенку каждый год, когда другие сражались и умирали.       — Ха-ха-ха! Предательница крови так этим увлеклась, что по привычке продолжила работать свиноматкой даже после того, как закончилась война!       — Наверное, Уизли помогали соседи!       — Самому такого не осилить!       — Всем ихним орденом жареной курицы трудились, поди!       — Взаимовыручка — это так прекрасно!       — Я щас проса… прослижусь, ийк, от умил-ийк-ления!       — Ха-ха-ха!       В настолько крепком подпитии, когда уже куча пустых бутылок на столе и битых — в углу комнаты, эмоции могут меняться мгновенно: от глубокой печали к нездоровой веселости. Вот и Портер смог подвести итог только после того, как просмеялся.       — В общем, к твоему счастью, не застал ты того ужаса, что творился в Хогвартсе в первые годы после победы Дамблдора и Министерства. И поэтому тебе никогда не осознать, что сделал для нас Снейп. Даже мы это поняли далеко не сразу, а гораздо-гораздо позже.       — Гораздо позже, — согласно кивнули остальные.       — Сколько сил приложил ставший деканом Снейп, чтобы спасти нас! Не имея никакого влияния на факультете…       — Третий и более старшие курсы его таким же школьником помнили!       — …и авторитета среди преподавателей и деканов…       — Он тогда сопляком совсем был!       — Угу, год как Хогвартс сам закончил, а уже декан!       — Хватит! — возмутился Портер. — Дайте договорить или сами рассказывайте!       — Всё-всё.       — Молчим!       — Могила!       — Так вот. Не имея никакой возможности прикрыть нас самостоятельно, он решил спасти нас нашими же руками!       — Да! Именно он превратил факультет чопорных и самодовольных разрозненных одиночек…       — Затравленных почти до полной потери человеческого достоинства! — это было произнесено женским голосом.       — В спаянный круговой порукой прайд.       — Прайд, который никогда не отдаст своих.       — Прайд, который защитит своих слабых!       — И отловит поодиночке чужих сильных!       — Ничего никому никогда не забудет!       — Отомстит!       — Всегда отомстит!       — За Снейпа! — поднял кубок какой-то Упивающийся помоложе.       — ЗА СНЕЙПА! — поддержали его все.       Опустошив кубки, Упивающиеся продолжили вечер воспоминаний.       — Помню, сначала мы не поняли правильно смысла его действий.       — Думали, он издевается!       — Отыгрывается на нас!       — Все же к полукровкам на Слизерине относятся не очень хорошо...       — Угу. Плохо относятся.       — Тем более, к таким!       — Нищим.       — А помнишь, что он сделал с… Как же его звали, этого дурака? Ой, не помню уже…       — Это которого ты имеешь в виду?       — Который ему тогда денег при всех "на нищету" предложил…       — А-а-а!!! Помню-помню, — передернулся сосед. — Ужас. Не дай Мерлин!       — Да тихо же! Дайте ему сказать. Я тоже хочу знать.       — А, ну да. Ты же не учился в Хоге…       — Так вот. Не поняли мы. А как можно было понять то, что он своим словом декана стал удваивать назначенные нам другими профессорами отработки? — продолжил Портер и тут же снова оказался перебит соседями.       — А потом и вовсе делить равномерно на весь факультет!       — Поначалу в результате этого тем, кто послабее был, стало прилетать еще и от своих!       — А еще нам не нравилось, что основополагающий прицип "дважды за одно не наказывают" постоянно нарушается.       — Но потом мы догадались, к какой мысли декан хотел нас подвести.       — И мелким подробно объяснили.       — Логика-то была простая: "чем меньше получаешь наказаний, тем меньше их удваивается"!       — А самый лучший вариант, когда наказания нет!       — Ноль на два — все равно ноль!       — И тогда мы поняли одну из величайших истин...       — За нарушение которой — да, именно ее, а не каких-то там глупых правил Хогвартса — нас и наказывал Снейп.       — "Не попадайся"! — чуть ли не хором произнесли все за столом и, смеясь, подняли вверх кубки.       — А потом мы постигли и другие.       — "Бей так, чтобы жертва ничего не запомнила"!       — "Собери побольше своих, чтобы напасть на одиночку в тихом месте всем скопом"!       — "Всегда все отрицай, даже если тебя поймали на месте"!       — А если не получается отрицать — дели наказание с противником.       — Еще лучше, сделай так, чтобы напали на тебя. Это позволит выставить себя жертвой! Разозли его. Заставь потерять контроль…       — Величайшие истины, которые очень нам помогли и потом. Во взрослой жизни. И только там мы начали прозревать, что по-другому было никак нельзя.       — Сказать мало. Понимание должно быть выстрадано.       — Слышал, наши сейчас, уже не помня, откуда всё пошло, всё так же продолжают следовать этим правилам.       — Даже немного жалко всех нынешних детишек…       — Пусть жрут то, что сами посеяли! — не согласился с предыдущим оратором визгливый женский голос с дальнего конца стола. Похоже, у дела Беллы есть почитательницы и продолжательницы.       — В общем, можешь поверить, нам есть за что уважать Снейпа и за что ненавидеть "светлых". И ровесников, и их родителей. Так что мы все с радостью пойдем за Волдемортом и с восторгом поддержим все его нововведения, позволяющие нам отплатить…       — За смерти наших родных и друзей!       — За погибшую юность!       — За беспросветное нынешнее существование!       — Смерть!!! — заревел дружно весь стол.       В общем, на этой "радостной" ноте я решил откланяться. С опустевшего конца стола (в застольях "на выживание" по мере отпадания слабаков "оставшиеся в строю" всегда стараются сместиться поближе к общему центру) накидал на поднос еды, туда же поставил пару бутылок с вином и аккуратно, левиосой, отнес гостинцы порядком меня уже заждавшимся друзьям.       "Очень редко получается встать, как сейчас, на позицию чисто стороннего наблюдателя, — как обычно, в свободную минуту я предался серьезным размышлениям о глобальных проблемах. — Зато находясь в этой точке, можно предельно беспристрастно оценить историю конфликта и действия участвовавших в ней сторон. Но…       При всем моем, кх-м, неуважении к этим кровожадным маньякам.       При всех "смягчающих обстоятельствах", как то: личной обиде, однобокости оценки, презрении к правам противоположной стороны, желании через меня (я-то, в конце концов, магический ученик Волдеморта, то есть "живые уши") доказать свою преданность господину, — заставляющих делить услышанное на десять…       Даже так я не могу не признать, что слизеринцам есть за что искренне ненавидеть министерских и Дамблдора.       Однако "За дело!" — возразили бы жители Магической Британии, и тоже были бы в какой-то мере правы. Как обычно, у каждого своя правда. И никто не желает разорвать порочный круг мести…       Впрочем, не мне их судить, потому что, признаю честно, я бы тоже на их месте не удержался! Причем не раз и не два! Ибо почему дети тех, кто убил моих родителей и хотел убить меня самого, должны жить припеваючи?       Признаю: не дорос я еще до высот христианского прощения должников. Не дорос…       Да уже и не дорасту, наверное, никогда!"