Не проснуться в Орлее

– Говорила мне мама: «Пить, Дианочка, это не только неприлично, но и вредно». Почему я её не слушала? Потолок с вычурным золотым плинтусом и яркой мозаикой самым наглым образом проигнорировал мой вопрос. Непростительное отношение к столь важной персоне как я. Надо немедленно предать её священному огню Инквизиции. Подушка – или то, что играло её роль, – под моей головой странно зашевелилась, и мне это совершенно не понравилось. Желая выяснить, на чём моя скромная персона умудрилась уснуть на раз, я попыталась подняться. Ключевое слово – попыталась. Чугунная голова и больные мышцы были целиком и полностью «против» этой идеи, но излишнее любопытство всегда было моим вторым именем. Поэтому моё тело лениво перекатилась на живот, и я, облокотившись на локтях, огляделась. Почти сразу же мой взгляд наткнулся на… нага. Маленький, розовенький наг устремил внимательные чёрные глазки-бусинки на меня. И ещё один. И ещё. А затем на мою спину запрыгнуло что-то тёплое, что, скорее всего, тоже было нагом. Всё вокруг было сплошь оккупировано нагами. Откуда? Откуда здесь столько нагов?! Не то чтобы я была против этих милых существ, но не в таком же количестве! Живое море нагов – а среди них были не только розовые, но и бордовые, серые, пятнистые и даже парочка синих, – двинулось ко мне. Пестрящие цвета вызвали не самые лучшие воспоминания о бале в Зимнем Дворце, и я попыталась отползти от наступающей волны, пока моя спина не упёрлась в стену. – Не, ребят, не-не. За умилением вам к Лелиане. На мои сиплые увещевания животные никак не отреагировали и продолжали напирать. Даже головная боль отступила перед опасностью быть задавленной этими существами. Дверь. Мне нужна дверь. Срочно! Спиной упираясь в стену, я перебиралась по краю комнаты в поисках спасительного выхода. К счастью, он нашёлся довольно быстро – после первого же угла. Но за это время на мне уже успело повиснуть не менее десятка нагов, которых пришлось отправить в свободный полёт. Причём, судя по их визгам, это действие вызвало у животных полнейший восторг. Дёрнув ручку, мне удалось открыть дверь, и, буквально выпав в коридор, я пинком закрыла проход, отделявший меня от живого моря, и растянулась на холодном полу. Отлично, одной проблемой меньше. Вот только взамен неё появилась новая, ещё более глобальная. – Ну и где это я? Инкрустированные драгоценными камнями канделябры и роскошные картины с абстрактными изображениями точно не принадлежали стенам Скайхолда. А если и принадлежали, то я уже была готова задушить того «гения», в чью голову пришла «светлая» идея сделать мою родную и любимую крепость такой. Уж не знаю, к счастью или к сожалению, но с повинной никто не торопился явиться перед разъярённой леди Инквизитором. Зато головная боль вернулась, и желание чем-нибудь утолить её довершило абсолютно ненормальное начало дня. Опираясь на несомненно дорогущий настенный ковёр, я поднялась на ноги и огляделась. Так, где тут выход? Никаких табличек не наблюдалось, а жаль. В отличие от недальновидных хозяев этого места, я приказала развесить в Скайхолде указатели. Причина проста: после пяти часов блужданий в компании Варрика и Блэкволла, я была готова на что угодно, лишь бы больше никогда не слышать бесконечные споры об участниках, а точнее участницах, Больших Турниров Вольной Марки. А ещё поклялась выносить мозг своей болтовнёй этим двоим при всяком удобном случае… Так что пусть теперь терпят наши с Дорианом обсуждения современной моды и её проявлений. Попытка обнаружить кого-нибудь за соседней дверью привела к тому, что меня чуть не сбило с ног полномасштабное наступление фенеков. В принципе, я понимала стремление малышей вырваться на свободу, но не по моему же трупу! Впрочем, одного милаху я себе забрала. Наги – это профиль Лелианы, а вот моё сердце целиком и полностью принадлежит пушистикам. Устроив фенека с медно-золотистой мягкой шерстью на шее на манер шарфа, который почти сразу уснул, уютно мурча, я двинулась дальше. Стоя у очередной двери, я колебалась. С одной стороны, там наверняка засело очередное полчище каких-нибудь животных, и мне крупно повезёт, если они в стремлении выбраться оттуда не задавят меня, как уже пытались их сородичи. С другой, там мог оказаться кто-то, кто внёс хотя бы каплю ясности в происходящее или капнул чего-нибудь, что могло бы помочь моему ноющему телу и больной голове. И всё-таки зря я открыла всё-таки эту дверь. Хорошо, отпрыгнуть успела, потому как из проёма тут же в коридор рванула стая мабари. Оглушительно громко лая, они кинулись куда-то дальше по коридору, и я не завидовала тем несчастным, что попадут под эту волну. Сомнения вновь поселились в моей больной головушке: идти за собаками или нет? Наверняка подобный шум привлечёт чьё-нибудь внимание, и этот добрый представитель какой-нибудь расы может по доброте душевной вывести меня из этого напыщенного лабиринта. Но если у моего потенциального спасителя нормально работает голова, то он в состоянии додуматься, что идущая следом за стаей освобождённых мабари личность наверняка так или иначе причастна к побегу животных. А я была не очень уверена, что успею сообщить о своём статусе Инквизитора и Вестницы Андрасте прежде, чем меня успеют наказать. Где-то на краю сознания мелькнула Сэра, кричащая: «Труси-и-и-иха». Отмахнувшись от комментария подруги, я проследила взглядом, куда завернули собаки, и двинулась вслед за животными. В крайнем случае, бегала я всегда хорошо. То, что мабари – умные животные, известно даже за пределами Ферелдена, и идея организовать в Инквизиции псарню уже не казалась мне такой глупой. Сии прелестные существа довольно долго плутали по коридорам, сбивая вазы и статуи – одну я и сама пнула, всё равно можно потом на собачек всё скинуть, – но когда моё обострившееся обоняние учуяло запах жаренного мяса, надежда выбраться из пустынного замка вернулась и озарила унылое путешествие среди дорогих вещей. Впрочем, несмотря на огромное желание чего-нибудь пожевать, та часть меня, что ещё сохранила остатки благоразумия, заставила остановиться у приоткрытой двери и послушать. И не зря. – Гаспар, сделай одолжение – позволь мне закончить. Ты никогда не умел рассказывать истории. – Ах, ну конечно! Как я могу пытаться сог’евноваться с главной г’ассказчицей её милости импег’атг’ицы? – Не ссорьтесь, друзья мои. Гаспар, родной, продолжай. Отлично! Теперь я примерно знаю, где нахожусь. И на этом хорошие новости заканчиваются, потому что Орлей никогда не вызывал у меня восхищённых вздохов и приятных воспоминаний. А пробуждение с похмелья в, судя по приятельской беседе за дверью, каком-то из множества личных дворцов императрицы или её приближённых было вообще сущим самоубийством. Прощай, хорошая репутация Инквизитора. Обещаю, у тебя будут роскошные похороны. Более помпезными они будут только у меня, ибо когда леди посол и Тайный канцлер узнают о том, во что я умудрилась вляпаться в этот раз, они наверняка пожелают обеспечить мне визит в мир мёртвых. Интересно, а в курсе ли сильные Орлея сего, что я прямо сейчас самым наглым образом присутствую здесь? Просто лично я не припоминала никаких приглашений, а подобное событие просто не могло обойтись без лекции от Жозефины на тему правильного поведения в приличном обществе. Или я к ним под покровом ночи тайком пробралась? Не, глупость, меня бы не пустили. Одну. А вот в компании я вполне могла бы совершить подобную вылазку. Но тогда что я забыла в комнате с нагами, если нашей целью должны были быть винные погреба? Кажется, я думала слишком громко, потому как дверь внезапно открылась, и перед изумлённой мною появилась эльфийка. Мне потребовалось, наверное, минут пять, чтобы понять, что это Бриала. Из них две минуты ушло на осознание того, что я впервые вижу в Орлее кого-то без маски, а остальное время на соотнесение одинаковых огромных зелёных глаз и таинственной полуулыбки с уже имеющимся образом главной шпионки императрицы. – Доброе утро, миледи Инквизитор, – добродушно поприветствовала меня она. Интересно, мне уже пора бежать или дождаться, когда накормят, и тогда валить отсюда? – Здрасьте, – меня хватило только на это далёкое от официального приветствия лепетание. Бриала с довольным видом лицезрела мой культурный шок, когда к ней решил присоединиться военный лидер Орлея. – Добг’ого утг’а, миледи. Так, а я точно уже протрезвела? На всякий случай хлопнув себя по щеке, я убедилась, что это реальность, а не навеянные какими-нибудь демонами алкоголизма галлюцинации. Потому что Гаспар в зелёненьких брюках, светлой рубашке и тоже без маски выглядел как совершенно обычный зажиточный фермер, который сейчас либо отправит меня на поиски потерянного двуффало, либо на разборки с обнаглевшими магами и храмовниками. Самое смешное, что после определённого момента – а точнее становлением Инквизитором, – у меня наконец-то появилась возможность отправлять на эти дела местных солдат Инквизиции, чем я с удовольствием занималась, но сейчас меня это точно не спасёт, ведь мы с Гаспаром вроде как на одном социальном уровне, так что он вполне может попросить меня о «дружеской услуге». Кажется, я снова в своих размышлениях ушла куда-то не в ту степь и излишне долго не реагировала на очеловеченного герцога, потому как к ним решила присоединиться и сама императрица. К счастью, она принесла изящную табуретку, на которую я тут же опустилась, ибо ноги меня уже отказывались держать. Как оказалось, Селина без маски очень милая и приятная во всех отношениях женщина. И в этом бежевом домашнем платье она мне даже маму чем-то напомнила. Или всё дело в мягкой и заботливой улыбке, с которой она смотрела на меня. Похоже, на моём лице было написано, что, если мне сейчас же не нальют, мой мозг выпрыгнет из головы и, махнув на прощание платком с эмблемой Инквизиции, унесётся куда-нибудь на тёплые берега. Гаспар понимающе кивнул и скрылся за дверью, чтобы через несколько мгновений вернуться с полным бокалом вина и тарелкой с виноградом. Галантно протянув их мне, он даже подмигнул и скривил забавную рожицу, чем окончательно сломал всё моё представление об орлесианской знати. – Похоже, вас крайне удивляет наша домашняя атмосфера? – осведомилась Бриала, лукаво улыбаясь. Ответом ей был мой нервный смешок. Залпом осушив бокал, я тряхнула головой и отправила в рот пару виноградин. От принятого внутрь алкоголя картина очень уютно выглядевшей троицы главных интриганов Орлея не исчезла, а, напротив, стала ещё более гармоничной. – Есть такое, – наконец выдавила я. – А я говог’ил: «Давайте хотя бы г’аз покажем миг’у, что мы не только в Игг’е хог’оши, но и можем быть дг’ужелюбными», – всплеснул руками Гаспар. – Но кто будет слушать «пг’ямолинейного вояку»? – Тогда мы разрушим создаваемый в течение многих поколений ореол возвышенности и важности, – парировала Селина. – И чем нам тогда производить на гостей впечатление? – У нас ещё остаются шевалье, – коротко хихикнула Бриала и тоже подмигнула мне. Стоп, а может не я свихнулась, а они пьяны? Эту мыслю срочно надо было обдумать, поэтому я отправила в рот целую горсть виноградин и продолжала молча лицезреть «семейные разборки». Но мне этой возможности давать не собирались. – Ах, что же мы, – спохватилась Селина, и я в очередной раз узрела сходство со своей матушкой, взволнованно хлопочущей над гостем. – Вы же голодны, Инквизитор? Или как к вам обращаться? Пройдёмте, у нас ещё остались пирожные после приёма. – Какие пиг’ожные?! – воскликнул Гаспар. – Ты посмотг’и на эти худущие г’уки, – он схватил меня за плечо и слегка встряхнул. – Тут же одни кожа да кости. Не в обиду вам сказано, миледи. Здесь нужен хог’оший кусок баг’анины и много печёного каг’тофеля. – Женщина должна быть стройной, ей не нужно столько еды, – скептически заметила Бриала, подходя ко мне с другой от мужчины стороны. Инстинкт самосохранения тихонько пискнул, оповещая, что вряд ли это кончится добром. – Вот из-за этих ваших непонятных стандаг’тов в Ог’лее почти не осталось женщин с кг’упными фог’мами. – Кажется, у Гаспара наболело. – Пг’аво, я уже думал над тем, чтобы взять себе в жёны какую-нибудь фег’елденскую двог’яночку. И не смотг’ите на меня так, они же все сплошь и г’ядом упитанные кг’асавицы, котог’ые и дом умеют в пог’ядке дег’жать, и за себя постоять. Прг’лесть, а не жёны! – Селиночка, – обратилась к императрице эльфийка, – мне кажется, твой братец свихнулся. Позволишь отправить его в ближайшую лечебницу для душевнобольных? Я аж закашлялась от подобного обращения, чем вновь вызвала всеобщее внимание к моей персоне. Довершил слом всех стереотипов дружный смех троицы.

***

– Как вы могли забыть Инквизитора?! – гневно восклицала Лелиана. – Во дворце императрицы Селины! Какого Архидемона вы вообще туда полезли?! Железный Бык никогда не считал себя трусом, но сейчас ему очень-очень хотелось оказаться где угодно, лишь бы не рядом с разъярённой женщиной. Примерно в таком же состоянии находилась Сэра, миллиметровыми шажками приближающаяся к ближайшему окну, и Дориан, нервно закручивающий усы. У Варрика, похоже, был иммунитет к вспышкам гнева спасибо, Кассандре, и он, развалившись на кресле, лениво почёсывал грудь. – Ну… мы подумали… – начал что-то мямлить Дориан. – Чем же вы думали? Не попой ли? – ядовито поинтересовалась Лелиана, и маг заткнулся. От перспективы быть расчленёнными со всею жестокостью, на которую была только способна главный шпион Инквизиции, товарищей спасли громкие шаги, доносящиеся из коридора, и с грохотом распахнувшаяся дверь. – Всем привет! – бодро воскликнула леди Инквизитор. – Живая, – выдохнула Лелиана. – Да что мне будет? – махнув рукой друзьям, на лицах которых было написано восхищение, благоговение и готовность поклоняться ей хоть прямо сейчас, Диана проследовала к своей советнице. – Ты их не ругай. – Конечно, не буду, – елейным голосом ответила Лелиана, чем заставила замереть Инквизитора в нескольких шагах от стола с застывшей на лице натянутой улыбкой. – У нас просто будет серьёзный разговор по поводу поведения… Взбучка от Тайного канцлера была такой мощной, что компания еле вышла из башни. Сэра вообще повисла на рогах Железного Быка и бурчала что-то неразборчивое про нижнее бельё и ящериц. Коссита подобная наглость обычно заставляла возмущаться, но сегодня у него не было ни сил, ни желания спорить с эльфийкой. Диана же облокотилась на всё ещё твёрдо держащегося на ногах гнома, который, по доброте душевной, признался, что это он был инициатором идеи обворовать подвалы императрицы и принял большую часть гневных тирад на себя. А у Дориана на нервной почве усы превратились в кудрявый хохолок, из-за которого он время от времени чихал. И что же они дружно решили сделать, дотащив свои униженные во всех отношениях части тела до улицы? Правильно, отправиться в «Приют Вестницы», чтобы повысить упавшее ниже уровня моря самомнение с помощью оставшейся выпивки и выслушать эпопею миледи Инквизитора о тайной жизни орлейских аристократов. – Я вам так скажу, ребята, – стукнувшись с друзьями полными до краёв кружками с элем, начала рассказ Диана, – людям со слабой психикой я точно не советую просыпаться в Орлее…