Il gioco, come la morte

Ямамото Такеши всегда улыбался. Этому его научил отец — что бы ни происходило, улыбайся, сын. Тогда старика пырнули ножом в подворотне, он лежал там, ожидая помощи и крепко сжимая маленькую ладошку. «Улыбайся, сын». И Ямамото улыбался. Со временем улыбка настолько вросла в его лицо, что он с трудом мог опустить уголки своих губ. Несмотря на плохие оценки, Такеши был достаточно умён. Над заданиями нужно было просто подумать, а к занятиям немного подготовиться. Только вот Ямамото искренне думал, что в мире есть вещи поважнее школы, и предпочитал проводить время с друзьями и играть в бейсбол. Игра затягивала, позволяла избавиться от шелухи улыбчивого идиота и просто немного побыть собой — потомственным мечником и сыном самураев. Товарищи по команде говорили, что он становился сущим дьяволом на игровом поле — парень только довольно улыбался, не собираясь никому ничего объяснять. А потом пришли Тсуна, Реборн и «игра в Мафию». Нет, поначалу Такеши действительно думал, что Савада просто подыгрывает маленькому ребёнку в красивом костюме. Потом, осознав, что всё не так просто, Ямамото решил по-тихому уйти от этих сумасшедших — своя жизнь дороже. Даже пути отступления приготовил, с запасным планом. Но Реборн, видимо, почувствовал колебания будущего Дождя, и привязал его к Вонголе самым надёжным способом — подарил меч. Такеши не смог не восхититься гибким лезвием, филигранной огранкой и молниеносным превращением. В тот день Ямамото смотрел на работу своего отца, упиваясь его мудростью — ведь Тсуеши никогда не привлекал внимания сына к кендо и не хотел тренировать его, когда он, будучи маленьким ребёнком, просил. «Не спеши, Такеши. Ты встанешь на Путь Меча, когда придёт время». И действительно — время пришло, и Ямамото безвозвратно пропал в блеске стали. Бита Реборна вызывала приятную дрожь, семейный Шигури Кинтоки заставлял испытывать радость и умиротворение, а три клинка Первого Дождя были похожи на старых, проверенных временем друзей. Но истинная его любовь была выкована у частного Мастера за бешеные деньги, добытые честным наёмническим трудом в Вонголе. Великолепный меч, созданный специально под его руку, совершенно уникальный, Сайшин-но Ниджи — Последняя Радуга. Последняя во многих смыслах — он не возьмёт в руки другой меч, не вернётся к мирной жизни, и ни одна жертва не уйдёт от него живой.  Так забавно совпало, что Мастер, принявший заказ на уникальный во всех смыслах меч, нашёлся сразу после окончания спортивной карьеры. Ямамото из кожи вон лез, совмещая бейсбол и кендо, и в рекордные сроки попадал в профессиональные команды. Победы, переход на новый уровень, Вонгола, бессонные ночи, ещё победа… Там, стоя на награждении в оглушительной победе на Мировой Серии, слушая восторги команды, которую он вытянул буквально на себе, Ямамото Такеши не улыбался. Он сжал ледяные пальцы на кубке, закрыл глаза и медленно вдохнул, словно на тренировке по управлению пламенем. Никакой радости победы, облегчения или щемящего душу счастья от достижения цели. Ледяное спокойствие, почти дзен — это вершина, пик, конец, совершенство. Вся прелесть постижения именно в процессе — когда больше некуда стремиться, дело теряет всё своё очарование. И вот, достигнув своего потолка в бейсболе, Ямамото Такеши попрощался с ним, как со старым другом, и окончательно встал на путь вечного совершенствования. Скандалов было! Мечник успел побывать предателем родины, зажравшимся кретином, самодовольным идиотом и банальным мудаком. Да уж, преподнести команде победу на блюде и разорвать контракт — вот истинное предательство. Всем милым донам, оказавшимся в подвалах за слитую о Вонголе информацию следует у него поучиться. Карьера убийцы началась как-то незаметно для него самого. Они со Сквало просто были на очередной тренировке, когда думать было не о чем, в процессе налёта думать было некогда, а после, сидя в суши-баре, уже было незачем. Сенсей умело отвлекал его от смертей, а потом Такеши с удивлением обнаружил, что все эти люди были заказаны, и деньги за их устранение висят на его счёте. Было мерзко, конечно, но Ямамото пережил это гораздо лучше остальных. Самурай всегда должен быть готов к смерти, да? Семейная философия въелась в кровь и кожу, и Тсуеши, даже не осознавая этого, учил пути бусидо своего сына. Воины бывшими не бывают — одним убийцей больше в семье, одним меньше, какая разница? К тому же, ничто не закаляет меч лучше пролитой крови. Свой меч Ямамото Такеши очень любил. Небо приняло его выбор карьеры без возражений. Дечимо старался оградить своих хранителей от лишней крови и подбирал им руководящие должности, но если Дождь хочет на передовую, да ещё и на таком поприще, ему никто не будет мешать. Савада только улыбнулся, распространяя вокруг себя ауру безграничного доверия. «Только продолжай улыбаться, ладно?» Он мог даже не просить. Пожалуй, именно эта неизменная улыбка Ямамото и помогла хранителям нащупать свой путь. Все они пришли сюда за Небом, и все они работали ради него — но только Такеши смог показать им, что можно остаться прежним. Именно он стал инициатором регулярных посиделок, именно он делал глупости и именно он брал на себя сложные задания, связанные не только с кровью, но и с более мерзкими вещами. Впрочем, о самых страшных тайнах Вонголы Третий Император Мечей ничего не знал — этот мир надёжно охранялся тяжёлыми тонфа Хибари Кёи.  И, видят Боги, Такеши совершенно не хотел даже заглядывать туда. — Ты это специально, глупый ученик? Сквало не меняется. Всё те же волосы, прекрасно дезориентирующие противника и отвлекающие от важных жестов, заскорузлый плащ и меч. Такеши не сдерживает улыбку на лице — на этот раз вполне искреннюю. Старый учитель, принимающий и направляющий! Они стараются проводить как можно больше времени вместе, и всегда едят рыбу в перерывах между заказами. Обычно Ямамото беспечно щебечет на этих встречах, рассказывая важные и не очень новости, но сегодня он молчит — как и всегда после общения со своим Небом. Сквало воспринимает это спокойно, делая вид, что ничего не происходит, и давая Такеши время собраться с мыслями. В этот раз у него не получилось. — Я иду к нему и говорю правду. Сквало спокоен, как акула — он прерывает историю об очередном безумстве Леви-а-тана и вопросительно изгибает бровь, призывая ученика продолжать. — Я о Саваде. Как он может так жить? Улыбаться, смеяться, шутить и делать вид, что всё в порядке? Он Десятый, глава Вонголы, и он несёт на себе бремя большее, чем все мы. Он ведь мафиози, сенсей, чёртов мафиози! Не всепрощающее Небо, не святой Антоний и не Будда! Босс не может иметь таких глаз. Спокойствие Сквало неведомым образом передаётся и Ямамото, и он замолкает, переводя дух и ожидая ответ. Старший мечник усмехается. — Ты совсем не веришь в своего Дечимо? Мечник смотрит на наставника своим ледяным взглядом, как на тренировках. Он предельно собран, и от него буквально пахнет опасностью. Официант даже не сразу подходит к их столику, чтобы отдать напитки — только ледяное спокойствие Сквало спасает положение. — В этой ситуации не важно, что чувствуешь ты и что чувствует он. Это вопрос ресурсов. Скажи мне, Ямамото Такеши, если ты увидишь в своём Саваде мафиози, будешь ли ты так же эффективен? Такеши замирает. Вопрос очень простой — ему даже не надо думать над ответом. Готов ли он сейчас выйти за рамки своих возможностей ради неловкого, но чистого и искреннего Десятого? Несомненно. Будет ли он готов на это, если посмотрит в лицо хладнокровному мафиози, который железной рукой управляет Вонголой, и чья подпись красуется на всех приказах? Он совершенно не уверен. Сквало из чистой вежливости ждёт ответа, а потом отворачивается и смотрит в окно. Милан, как обычно, оживлён и прекрасен. Два наёмных убийцы любят это место и стараются встречаться именно здесь, делая вид, что собираются остаться навсегда. — Знаешь, Занзас ведь тоже человек. Он не всегда кидается стаканами и матерится. Такеши поперхнулся. Картинка, всплывающая в голове, слишком сюрреалистична. — Ты?.. Улыбка. Усталая улыбка уставшего человека. Несгибаемого, страшного человека. — Нет. Я не смогу следовать за ним, если он станет более человечным. Так что я просто очень громко ору и пинком открываю дверь — о моём приближении к Боссу знает даже младший офицерский состав, живущий в другом корпусе. Облегчение. Оно висит в воздухе, как сахарная вата — собирай и ешь. Мечники улыбаются друг другу — дружелюбно, искренне, понимающе. И Сквало заканчивает этот неприятный, но очень важный для обоих разговор. — Твой Босс сильный, Такеши. Можешь не сомневаться — он уже нашёл того, с кем разделил этот груз. Так вот, про ту историю… И они разговаривают и смеются гораздо больше, чем обычно. Потом напиваются, творят что-то безумное, вместе сбегают от стражей порядка и на утро разлетаются по делам. Сквало в Пекин, Такеши в Мадрид — должник Вонголы попытался спрятаться у дружеской иностранной семьи. Когда в следующий раз Ямамото идёт по коридору особняка, он громко смеётся — как и всегда. Дверь, распахнутая широким жестом, громко стукает в стену, и улыбка до ушей заставляет на секунду прикрыть глаза. Потом они открываются, и Такеши видит тот же наивный, всепрощающий взгляд, в котором появляются новые нотки. Его Небо смеётся. За такое поведение он получает от внезапно оказавшегося у кабинета Дечимо Хибари. Мечник улыбается, и его улыбка искренна — всё-таки без облаков не получится дождя. А ещё, если подумать — это ведь Облако отделяет Дождь от Неба, верно?