Самый долгий бейсбольный матч

Они начали с поцелуев. Потому что спустя полгода вместе — полгода врачей, допросов, слов, ссор и боев бок о бок; спустя месяц жизни отдельно — но поблизости; спустя неделю: «я начну все заново, один» — все кончилось на: «не могу без тебя, знаешь». Все закончилось на: «я хочу другого». Кончилось на: «я не хотел говорить, и не должен, но», и на: «мне надо все обдумать», и еще: «я должен был понять уже давно. Ты должен был сказать уже давно». И еще на: «не знал. Мне жаль, что я не знал». И вот когда все кончилось, началась новая жизнь, непривычная и потому слегка нелепая. В которой Баки криво улыбается, отводя взгляд — и Стив знает, что он не злится, он просто смущен. Новая жизнь, в которой Стив имеет право просто сесть с ним рядом и коротко поцеловать его в висок. А потом еще раз поцеловать — так, как мечтал об этом уже давно. Действительно давно. Новая жизнь, в которой они больше не просто друзья. Они начали с поцелуев. Потому что Баки, если и знал раньше о чем-либо подобном — у него есть такие подозрения, и Стиву жжет в груди от ревности — то ничего не помнит. А Стив не пробовал. Ни с кем и никогда. Они взрослые люди. Они совершенно точно знают, чего хотят. «Залезть тебе под кожу» — «Поверить, наконец, что ты со мной». Интернет в помощь, Баки знает способы забраться ему внутрь, Стив неплохо понял, как часто нужно обновлять засосы на слишком быстро восстанавливающейся коже. Может быть, бывает и неловко — все в первый раз, и все… все еще сложно. Так что, если пользоваться терминологией подростков, ориентироваться по «бейсбольным базам» — то они даже не зашли дальше второй. Они целуются. И это очень много, почти что слишком. Губы, лицо, волосы, в которые можно запустить руки, и прижаться можно — даже уже этого достаточно, чтобы суперсолдату стало тяжело дышать. И еще можно шутливо прикусить за мочку уха между разговором — и ощутить взволнованную дрожь. Вторая база — это слишком много. Они знают друг друга слишком долго. Баки мало помнит, но и того, что вспомнил, все равно довольно, чтобы он был для Стива самым близким человеком, и самым знакомым, знающим его как облупленного, до самых печенок. Еще совсем немного дальше — это почти страшно. Это на самом деле страшно. Это ничего. Они учатся. Интернет давным-давно заброшен. Баки ведет рукой вверх по его бедру, для Стива это много, для Баки — тоже, ведь рука — левая, бионическая, чувствующая совершенно по-другому. Стив гладит меченное звездочкой плечо. Не то, чтобы им некуда спешить. Еще полгода — большая цифра для двоих, которые в самом верху черного списка ГИДРы — и которые отнюдь не прячутся. И каждый день может быть тем, в который снова «все закончится». На этот раз — на самом деле все. И хотя поцелуев им пока довольно — но они торопятся. Баки встает с дивана, тянет за собой. Он говорит: — Пошли. Им все еще неловко. Баки неловко своих шрамов, Стиву — что их нет, ни одного. Баки боится подчиняться, он слишком долго подчинялся. Но — и слишком хочет. Стив Роджерс всю сознательную жизнь скрывал, что любит власть — но как теперь скрывать? Тяжко такое делать — с близкими людьми. Пока не вспомнишь, что близкий знает это о тебе и так. — Может быть, стоило попробовать на фронте? — У тебя Пегги была. — Да… Это… другое. — Может, и стоило. Но, кажется, и так было неплохо. Баки кладет голову Стиву на плечо. Он врос ему под кожу. Стив гладит его волосы. Другой рукой тихонько проводит ему между ягодиц — Баки теперь его, некуда дальше. Баки пообещал пометить плечо новой, белой звездочкой. Стив не просил, но тот как-то узнал. Они начали с поцелуев. Стив и не мечтал ни о чем большем, а Баки еще только вспоминает, как это — мечтать. И если поцелуи были для них чем-то более серьезным, чем секс для многих, то теперь — Стив толком и не может понять, куда они придут, зайдя так далеко. Бак прижимается к нему с кривой улыбкой. Вероятно, думает о том же. — А почему теперь того, что было, не хватает?.. Он не заканчивает свой вопрос, но Баки все равно тихо смеется: — Может, просто пришло время для новой базы? Как считаешь, Роджерс? Стив думает — это какая-нибудь сотая тогда. Сотая степень близости, а вовсе не четвертая. Он поворачивает голову и прикасается губами к брови и к виску Баки. Может быть, все так. Что все шло к этому — просто неторопливо, долго. Семьдесят лет. Может быть, раньше они просто не были готовы. Баки сам тянется к нему поцеловать.