Восемь негритят

Малфой-менор, портретный зал. Действующий лорд Люциус Малфой сидел расслабленно на диване в комнате с портретами, разметав волосы по спинке, и совершенно не аристократично пил. Вокруг него собрались все его домовики, выполняя розданные хозяином дела. Благородные предки смотрели на всё это со своих портретов с нескрываемым ужасом. Те, кто не мог смотреть на столь явное падение дома Малфой, отправились навестить другие свои портреты, те же, у кого парных портретов не было, вынуждены были все это терпеть. Мужчины тихо переговаривались, а дамы обмахивались веерами и думали, как бы изящнее упасть в обморок, чтобы не повредить обстановку на своих нарисованных интерьерах. Вслух громко высказываться никто не решался после того, как особо говорливых и без того нервный лорд Малфой временно обездвижил. Никто не вправе читать ему нотации. Он лорд сейчас, и он сам решает, что ему делать. А старые законы нужно искоренять. Ну и что, что раньше домовиков кроме как на кухне нигде не видели. Сейчас их присутствие именно тут требовали обстоятельства. Дело все в том, что лорд Люциус Малфой скрывался от супружеского долга. Его жена, урождённая рода Блек, а теперь несравненная леди Нарцисса Малфой, как и все Блеки, отличалась ужасно взрывным нравом, и, хоть была по внешности полной противоположностью своей сестрицы Беллатрисы, на самом деле могла даже ее уделать по части характера. После того, как их наследник уехал учиться в Хогвартс, леди Малфой загорелась желанием обязательно родить еще одного ребенка, так как после отправки сына очень тосковала. Лорд Малфой был только рад такой инициативе, правда только первые несколько месяцев. Дело затягивалось, несмотря на то, что со здоровьем будущей матери все было в порядке, леди Малфой продолжала требовать его в спальню ежедневно, а то и по несколько раз на дню. И такой расклад лорда несколько пугал. Сначала он пытался отказываться, а затем начал банально убегать и прятаться от своей не в меру активной жены. Поэтому сейчас Лорд Малфой сидел в самом дальнем конце Малфой Мэнора в двадцать четвертом портретном зале северного крыла и, наложив на входную дверь двенадцать заклинаний, опустив засов, пытался расслабиться. Для того, чтобы не дать жене себя найти, он собрал всех эльфов мэнора, загрузил их работой, чтобы его жена не смогла узнать у них о его местонахождении. Во время работы по приказу одного из хозяев домовик недоступен для вызова другим хозяином. Сегодня утром Люциус испытал немалый стресс, услышав за завтраком слова жены о том, что она ждет его в двенадцать у балкона. Он ощутил, как его мужское достоинство пытается втянуться куда-то внутрь. После завтрака он спешно улизнул в портретный зал, вызвал к себе домовиков и выдал им задания. Такие игры в прятки с женой было уже не в первый раз, поэтому с эльфами был уже составлен и проработан план на случай чрезвычайных ситуаций. Вообще у Люциуса с эльфами сложилось подобие деловых отношений, что ужасно пугало его давно почивших родичей. Это было удобно, эльфы могли вести себя в его присутствии как захотят, без страха быть наказанными. Вообще, хоть эльфы и не являлись мазохистами, но они знали, что многим хозяевам нравится, когда они ведут себя как низшие существа, постоянно наказывая себя за любую провинность. На самом деле все было куда сложнее. Эльфы питались магией, поэтому делали они так, чтобы впоследствии отъесть у сочувствующего больше магии. Менор же стоял на месте силы, поэтому эльфы даже не использовали магию господина, ее хватало и так. Один из них, взрослый опрятный домовик по имени Понки прислуживал Люциусу, подливая вино. На данный момент Люциус наслаждался Элийским Высокогорным вином, найденным в сейфе его покойного папеньки. Особенно его радовало сейчас то, что папенька, начавший было возмущаться по поводу компании, в которой он пьет, был запечатан на портрете его собственным заклинанием. По легендам, это вино изготавливалось из древнего магического винограда, плоды которого собирали девственницы в полнолуние. Не сказать, что лорд был в восторге от того, что сбор винограда связан с сексом, но вино было действительно вкусным, и он пил уже второй бокал, размышляя, как бы обезопасить свою личную жизнь так, чтобы жена его не слишком выматывала. Раньше жизнь была куда проще. Нет, секс у них был достаточно регулярно, и Люциус даже не думал изменять своей жене, а если вдруг что-то не получалось, прекрасно справлялся сам, но такого помешательства не было. Раньше все были заняты. Сначала во время беременности он был занят в рейдах, потом Драко занимал почти все время молодой матери. Когда сын стал постарше, после падения Лорда, Люциуса занимали дела в министерстве и попытки отбелить свое имя, а Нарцисса же посвящала себя сыну. Но потом, министерство стало работать и без него, Драко поехал в школу, и лорд Малфой медленно начал сходить с ума. Поэтому сейчас он вынужден был скрываться от жены в комнате с портретами. Самый старый из его слуг, домовик Динки, сейчас с упоением сортировал пальцами рассыпанную на полу горку различных зерен, скрупулезно сортируя их. Крючковатый нос почти касался пола, а уши смешно шлепали по лицу, когда он складывал в одну посудину рисовые зернышки, в другую гречневые, а в третью пшеничные. Он, конечно, мог все это сделать при помощи магии, но им нужна была работа, поэтому хозяин специально уточнил: делать это надо без магии. Что верный домовик еще служивший деду Люциуса с точностью и исполнял. Винки, молодая домовиха, сосредоточенно кромсала «Пророк» маленькими ножничками, насвистывая что-то из репертуара Селестины Уорлок. — Может, ты помолчишь? — домовик Блинки, который чистил картошку для очередного блюда, кинул батат в ведро и повернулся к сестре. — Мне надоело, что ты это напеваешь. Мало того, что эта певица постоянно кричит в кухне, хотя, замечу, ты заведуешь хозяйством и текстилем, а я повар, почему музыка всегда играет у меня на кухне? Почему не взять ее в мастерскую, к примеру? Почему ее должен слушать именно я? Винки посмотрела из-под челки на злобного брата и, улыбнувшись, просто пожала плечами. — Это бывает всего лишь два часа в день, когда я работаю рядом с кухней. Не переносить же радио из одной части дома в другую, как некоторые. Тем более громко музыку я не включаю. Опять таки, как некоторые. Ну, я могу сказать, что мне не нравится твои направления тяжелого рока, я же не говорю, что ты не должен их слушать? Притом вечером, в общей зоне… — В общей… — Люциус подался вперед, смотря на внезапно отведшего глаза домовика. — Так это тебе я обязан этим концертам в Западном крыле? — Нет, это не то… — промямлил Блинки. — Уважаю, а я то думал, кого мне за эти «у меня болит голова» благодарить и внезапные слуховые галлюцинации. Ну, спасибо, Блинки. Даю тебе внеочередной выходной. Когда хочешь. Расписание только согласуй с остальными. — Блинки засиял и показал язык Винки. Его сестра фыркнула и развернула очередную страницу «Пророка». — Хозяин. Тут на обратной стороне ваша фотография. — Вырежи, вместе со статьей, потом в папку положим. — Люциус отпил из бокала и посмотрел на то, чем занималась домовушка. Вот уже несколько недель она вырезала различные тексты из «Пророка», нарезала буквы и продумывала план по отвлечению леди Малфой от ее мужа. Было уже составлено несколько писем. Одним из первых был рассмотрен вариант шантажа: «Ваш муж у нас, отправьте 1 000 000 галлеонов через банк Гринготс, на счет Белых Павлинов» Впопыхах приклеенное молодым домовиком Добби «спасибо хозяйка» — было отклеено, но вариант был отвергнут как запасной. Таинственные Белые Павлины, конечно, были привязаны к счету Лорда Малфоя, не стоит чтобы деньги из семьи утекали. Были придуманы срочные депеши для Люциуса, но в итоге был выбран вариант любовных посланий от какого-то тайного поклонника. Несколько писем уже было отправлено, и хоть Люциуса и смущал старомодный стиль письма, идея ему нравилась. Лорд призвал ближайший листок черновика нового варианта письма. «Обратно пишу я вам, любезная Нарцисса Сигнусовна (зачеркнуто), поскольку выдалась свободная минутка, и разнежился я на горячем солнышке (зачеркнуто неразборчиво несколько слов) на Лазурном берегу Ривьеры. Сидим мы сейчас на песочке возле самого синего моря, ни о чем беспокойства не испытываем. Солнышко здесь такое, аж в глазах бело.» Лорд Малфой тихо хмыкнул: снова домовик Долохова помогал, не иначе. Сам домовик Долохова Кеша, или в полном варианте Иннокентий, сидел на столе возле дивана, и, потягивая сливочное пиво из бутылки, смотрел на работающих домовиков. Люциус на это только улыбнулся. Все домовики Долохова были из его родных краев и по меркам английских вышколенных для домов аристократов эльфов, были просто примером непослушания. Они были ужасно ленивыми, перед тем как сделать что-либо, всячески старались сделать все, чтобы избежать работы. Поэтому на выполнение задачи отводилась всегда ограниченное хозяином время. Если же хозяин временных рамок не задал, то это проблемы хозяина. Но все равно Люциус не жалел никогда, что выиграл тогда в карты этого домовенка, как он себя величал. Он умел готовить, был образованным и мог дать хорошие советы, разбирался во многих науках, чуждых британским домовикам, ну и большинство времени помогал на конюшне. А еще Малфою нравилось, как тот периодически строил козни Снейпу, это был особый ритуал домового — зельевара доставать. Как-то спросив эльфа, чем ему так Северус не угодил, тот удивился. Оказывается, эти все шутки были не со зла, а Снейп вообще мировой мужик, даже антипохмельное доставал ему, конечно, вроде как по просьбе, как говорил домовик, жены хозяина. Когда об этом узнал Люциус, он долго хохотал, вспоминая вопросы крестного его сына о самочувствии его жены и проблемах семьи. Еще одна домовушка Лалли увлеченно стирала белье в бочке. Вокруг нее крутился их младший с Понки сын, трехлетний Добби, который сначала тихо сидел, поскуливая возле мамы на скамеечке для ног, а потом начал суетиться и уже в голос просить дать и ему одежду. — Ну мама, ну дай. Я чисто сделаю. — Нет, иди брату помоги, — Блинки только фыркнул, пробормотав, что таких помощников ему не надо. — Да дай ты ему работу, — сказал, через какое-то время, Люциус. — При всем уважении Хозяин, Добби сейчас в таком возрасте, когда ему одежда противопоказана. Он пока только учится, и, зная законы по поводу одежды, данная просто для ухода может послужить толчком для того, чтобы он ушел. — Добби хотеть одежду! Дайте Добби! Добби хочет! — Добби подошел к дивану, на котором сидел Люциус и принялся биться головой об пол возле ног хозяина. — Добби хочет одежду. Хозяин дать Добби одежду! — Видите, я говорила. — Лалли отвлеклась от стирки, подняв сына за ухо и, дав оплеуху, оттащила его обратно к бадье, приклеила попой к скамеечке для ног. — Научись себя вести! Простите, Хозяин, он пока еще слишком маленький. Не знает, как надо. — Почему он вообще так хочет одежду? Если ему так хочется свободы — я могу ему ее дать, но мне не понятно почему. — Не знаю, что мы упустили в его воспитании, — Лалли выкрутила наволочку магией и щелчком пальцев отправила ее на сушилку в прачечную. Было хорошим тоном высушить белье практически без помощи магии, в специально надушенной комнате. — Винки и Блинки всегда нормально относились к этому, а тут прямо какой-то бунт у домовенка. Только о свободе и говорит. Непонятно, в общем, ничего. — Да магия это, — грубо с акцентом крякнул Иннокентий, делая глоток из горла. — Вы тут вообще, как размножаетесь… — Дорогой! — из холла послышался голос жены лорда Малфоя, усиленный Сонорусом. — Началось, — Люциус взмахнул палочкой, накладывая дополнительные защитные заклинания на дверь. Через них даже мантикора не пробилась бы. Хотя, к сожалению, его благоверная не была мантикорой. — Ой, меня зовет, — пискнула Винки и принялась сосредоточено крошить ножницами очередной газетный заголовок. — Работа! Кончилась! — Взвыл Динки и магией опрокинул уже собранные миски обратно, усиленно перемешав высыпавшееся зерно, снова начал пальцами сортировать результат. Все посмотрели на него. — Эх, папа уже не тот, — сокрушенно покачала головой Лалли. — Легко ли в 320 лет. Добби, иди помоги деду. — Младший домовенок отрицательно покачал головой. — Ох, теперь моя очередь. — Лалли мысленно отклонила просьбу. Понки молча напрягся, наполнил бокал хозяину до краев. — Добби, дружок, — каркнул Кеша. — Принеси свой дневничок. Ты же должен за ним следить, — младший домовой эльф кивнул и аппарировал. — Ловко, — заключил Люциус. — О нет! Меня вызывают. — Блинки кинул нож и схватился за уши. — У меня работа кончилась. Поддержи. — Держись, ты сможешь, — не нашел ничего лучше, чтобы подсказать Люциус. — Поддержи приказом! — Да, точно. Желаю… Делай… — хозяин рассеянно огляделся по сторонам, отставляя бокал. — Поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что, — зловещим шепотом проговорил сзади Кеша, забравшийся на подлокотник дивана. — Принеси то — не знаю… Иннокентий! — Для друзей Кеша. — Быстрей! — Антипохмельное. У Снейпа. Скажешь я попросил. — Блинки кивнул и аппарировал. — У нас семья алкоголиков, мне это нравится. — Кеша грубо засмеялся, а потом крякнул. — О, вот, начинается. Моя очередь. — он слез с подлокотника дивана и сел рядом с Люциусом, на что тот только поднял бровь и, перекинув распущенную копну волос на другую сторону, посмотрел на хитрого домовика. — О да. Нет, меня зовут не Инкэнтий, нет. Нет, и никакой не Эникен. Я что, похож на Дарта Вейдера? Винки! Сына Люком назовем, и не спорь. О. Она Кеша правильно назвала! Круто! Даже позвала со третьего раза. Растет жена твоя. — И? — И что? Молодец говорю, жена твоя. Запомнила, как меня зовут. За сколько? За девять лет? — А что у тебя за задание? — Спросила Лалли.  — Я? В баре убирал. Убрал, вот даже премиальную бутылочку прихватил. Это пиво. Ты же не против? — он отсалютовал бутылкой Люциусу. — ТЫ убрал? А как же зов? — Люциус недоуменно уставился на слугу. У Винки же глаза стали по форме напоминать огромные блюдца. — Да чхал я на него. Ты попросил не ходить — я и не пошел. — Кеша просто улыбнулся, вызвав неподдельное восхищение у всех домовиков. — Удивительно. Ты не перестаешь меня удивлять. Так что ты там, кстати, говорил по поводу Добби и его тяге к одежде? — Да пару он свою чует. Так вот. — В смысле? — В прямом. Не с мамой же ему спариваться, и не с сестрой. Нужны новые домовики, — продолжил Иннокентий. — Вы же даже для обновления магии никого не призываете. Как же могут домовики быть нормальными, если уже несколько поколений вы крови не обновляли? — В каком смысле? — Люциус повернулся к Кеше. Другие домовики навострили уши. — Вы про инбридинг слышали? А про гены? Нет? С кем я живу… — Кеша слез с дивана и прошелся по комнате. — Что, никто не знает, что такое гены? Это же еще в пятидесятые годы было известно, когда еще мои родители учились. — Видя не понимающие взгляды он покачал головой, сотворив доску принялся писать и пояснять подробнее. — Ну, смотрите, все у нас завязано на генах, во всех наших организмах. И магия тоже. За все отвечают гены… — Люциус с удивлением слушал про то, что такое гены, рецессивные и доминантные, на примере его табуна, это было действительно логично, начать разбираться в том, что ты видел. Что на самом деле все в организме оказывалось намного сложнее того, как он думал изначально. Почему у гиппогрифа не рождается мантикора, и что вообще связано с генами на самом деле все. В аристократическом мозгу это все переворачивало все мироустройство. Кеша все продолжал рассказывать про гены и наследственность. — Так же и магия. Это не просто сущность, это возможность нас воспринимать, хранить и отдавать магию. Поэтому существует множество нюансов. Вы же знаете про легенду идеального партнера? — Полное совпадение магических векторов. Мы проводим исследования, как я и Нарцисса… — Да, мы проводили это исследование, — подал голос один из портретов, на котором был изображен Лорд Абрахас Малфой. — Папа, я же тебя запечатал, — его сын недовольно глянул на портрет. — Так уже прошло несколько часов, а вы тут очень интересно рассуждаете. — Люциус только отмахнулся, принявшись слушать дальше объяснение слуги. — Иногда, истинные пары можно почувствовать и без ваших исследований, они часто просто подгоняются под магические потоки, звезды, солнца, но реально просто дают жизнеспособное потомство, часто всего один раз. Т.е по таким исследованиям вы можете отбраковать только то, что откровенно вам не подходит. А некоторые чувствуют свою магическую пару, могут наплевать на все. Ведь магию надо приумножать и увеличивать… — Вот. Мы тоже так живем. Мы увеличиваем магию и не якшаемся ни с кем не из круга. Не то, что эти отребья, которые сходятся с грязнокровками. — Да нет же. Не существует грязнокровок. Это все потомки сквибов и волшебников. — Каким это образом? — Подал голос еще один портрет. — Я же уже сказал вам про рецессивные и доминантные гены. Магия — это мутация. Изначально люди не были магами, но как-то раз, в одной из семей родился первый ребенок маг. Он был магом, но все его дети были не магами. Но, когда его внуки и правнуки, а может даже далекие потомки поженились, уже их дети стали магами. Все маглокровки — это потомки этих сквибов и бастардов. И, если в их крови магия проявилась, зачастую они в своем начале являются более сильными магами, чем те же выходцы из древних родов. — Лорд задумался, смотря на доску. Кто-то сверху из портретов выкрикнул что-то про ересь, но Кеша сам запечатал его на портрете, притом посильнее, чем Люциус. Желающих высказаться не осталось. С хлопком аппарировал в комнату Блинки, держащий в руках коробку с дюжиной склянок и приложенной к ним запиской, где убористым почерком было написано: «Вы с Альбусом меня скоро доконаете. Высылаю двенадцать штук, надеюсь хватит. Вы там, вообще в порядке? П.С: У тебя не осталось контактов с магловским производством? Мне нужно несколько бочек метиламина. Моему начальнику порошка оказалось мало. Надо еще что-нибудь, другого действия. П.П.С: Драко передает привет.» Люциус, прочитав записку, засмеялся, пытаясь представить директора под порошком. Отложив письмо и вернувшись мыслями к генетике, он через какое-то время спросил у домовика. — А что на счет сквибов? Ведь гены магии, как ты сказал, рецессивные. — А тут уже, мой Хозяин, стоит вопрос относительно того, что гены бывают не только простыми, встретились два гена и натворили дел. Существует еще и полигенное наследование. — Он начертил два кружка на доске. — К примеру, аа Хх — маг, а уже аа хх — сквиб. Т.е его магия как бы заблокирована этими х. Вот отсюда и берутся сквибы. Магия тоже, хоть и не явно, но помогает нам с генами. Вот так Добби чувствует свою пару, хочет обновить кровь. И многие Маги, из почетных семей покинули свои дома, ради своей истинной пары. Лорд Малфой замолчал. Потом уточнил. — Хочешь сказать, все сильные маги из маглокровок именно потому и сильные, что они приобрели гены? — Да, и даже почистились от всех налетов негативных мутаций за поколения. То, что вы еще называете родовыми проклятьями. — И Северус? — Да и твой зельевар. Даже ваш Темный Лорд был незаурядной личностью, так как был очищен от всякой гадости. Изначально… — Ты что-то путаешь, мой Лорд… — Да, Томас был великим человеком. Теперь мне все становится ясно. А то я не понимал… — Лорд Абрахас Малфой снова подал голос с картины. — Папа, ты о чем вообще? — А ты не знал? Твой хозяин был полукровкой, его звали Том Марволо Реддл. Мы с ним учились в одно время. Ты, кстати, пьешь его подарочную бутылку сейчас. И это неуважительно. — А ты это откуда знаешь? — Люциус посмотрел на домовика, который только скорчил удивленное лицо. — Да имел разговор с одной тетрадкой, которую ты на хранение Добби давал на прошлой неделе. — Беседу? — Удивился Люциус. — С тетрадкой? — Абрахас подался вперед. — Добби принес! Добби себя наказать? Через восемь часов, когда осада выстояла, и Нарцисса отправилась отдыхать, Люциус Малфой разместился за столом в своем кабинете. Обложившись гримуарами, он смотрел не отрываясь на тетрадь в темной обложке. Домовики, кроме Добби и Иннокентия, разошлись исполнять другие обязанности. Добби же, держа портрет Абрахаса и опустив уши, следил за своим заданием — хранить Дневник Тома Редла. Люциус благоговейно смотрел на вещь, оставленную ему на хранение самим Темным Лордом. Судя по тому, что поведал отец, она была связующим звеном, якорем, с помощью которого Темный Лорд мог вернуться в мир живых. Иннокентий притащил какой-то толстый талмуд из кожи молодого дерматина и открыл его на сто двадцать третьей странице. Ритуал номер два для воскрешения Темного Лорда был найден. Люциус тихонько захихикал, хотя так хотелось засмеяться устрашающим смехом, но он этого не сделал, так, на всякий случай, чтобы жена не услышала. А в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс, упрямо полз двухголовый слизень, приближаясь к щели под дверью, ведущий из зала с ключами.