Письмо

Здравствуй, Стив. (Черт, нет, это слишком официально.) Привет, Стив? Как ты? Да чтоб тебя! Все не то. Ну не умею я писать писем. Не мое это. А вот у тебя отлично выходит. Или выходило? Не знаю. Сколько мы не виделись? Месяц или два? Кажется, это было в прошлой жизни. В жизни, где не было никакого договора, где не было горькой правды, которую ты так эгоистично скрыл от меня. В жизни, где мы бились бок о бок, а не воевали друг против друга. Это было так давно, а теперь я даже не могу вспомнить твои глаза. Черты твоего лица медленно стираются из моей памяти, и это так мучительно блаженно. Но твой образ преследует меня даже во снах… Такой искаженный и неправильный. Хотя это всего лишь проекция моего мозга о нашей последней встрече, когда все рухнуло с поражающей скоростью. Знаешь, я все думаю, можно ли это сравнить с падением Башен близнецов? Такое же грандиозное, эффектное, в этом даже была своя извращенная красота, но, к нашему счастью жертв, было меньше. А можно было бы обойтись и вовсе без них, не будь ты таким упрямцем и хоть раз, для разнообразия, послушал, что я тебе говорю и подумал головой. Вот черт, я же затеял все это не для того чтобы винить тебя или еще чего-то. Знаешь, первое задание мстителей, а вернее тех, кто остался от него — задержать террористов, которые возомнили себя богами, ничего сложного, проще простого. Но из-за меня мы чуть все не сорвали. Я напрочь забыл о самозащите. Представляешь, был уверен, что ты меня прикрываешь, как это бывает обычно. Я даже окликнул тебя. Тогда все с такой жалостью на меня смотрели, что аж тошно было. Первое время всё и правда было легким, а потом все будто с ума посходили, да ты и сам знаешь… И каждый раз, уходя на задание, не знал вернусь ли обратно. Тревожило только одно, я столько всего тебе не успел сказать, не успел извиниться… Да, ты не ослышался. Я прошу простить меня. Простить за свою несдержанность, ведь узнав, что ты скрыл от меня, что Баки убийца моих родителей, я сам пошел на поводу своей ярости и все поглощающей ненависти. Я буквально почувствовал себя Халком! (И как Беннер с этим живет?) В общем, ты можешь быть мной доволен, я признал свою вину (но не будем забывать, что ты тоже хорош!). Жаль, что я это понял, наверное, слишком поздно. Нужно было еще тогда позвонить, но я не мог. То ли гордость не позволяла, то ли я боялся услышать тебя. Ведь я только недавно перестал вздрагивать при упоминании твоего имени, и эти панические атаки… Да, это дерьмо снова накрыло меня. Но ты не беспокойся, сейчас со мной все в порядке, мне помогли с этим. И угадай кто? Питер! Наверное на мне клеймо такое, находить всяких детишек, которые будут поправлять мою неустойчивую психику гения и выдавать такие простые, но нужные слова. Знаешь, Стив, а Питер и правда классный. Весьма одаренный ребенок, вот только лезет куда не просят, хочет с нами работать, мир спасать, а ему бы школу закончить. Представляешь, он как-то у меня спросил, люблю ли я тебя, а я взял и ответил «да». «Так скажите ему об этом». По его словам это так просто. Может все действительно так, но нужно ли это тебе? Нужно ли это мне… Знаешь, от подобных вопросов в моей голове становится жутко. Потому что я уже почти отвык от тебя. Почти отвык от твоих теплых рук, от твоего тела рядом, от совместных просмотров фильмов. Как ни странно, но именно по этому я скучаю больше всего. Как мы все вместе собирались и что-нибудь смотрели, как долго спорили, не в силах прийти к общему решению. Как ты засыпал на моем плече, переплетая наши пальцы. Мы тогда еще думали, что никто не видит, но видели все… А теперь гостиная кажется какой-то пустой, холодной, чужой. Эти вечера становятся совсем невыносимыми, наполненными какой-то совершенной бессмысленностью. Жуткая тишина оплетает дом. Она давит на уши, на плечи, на все тело, порой не давая разогнуться. И так страшно, Стив… Знаешь, я забавляю себя разговорами с Пятницей, совершенствую свой костюм, так что не удивительно если он вместит в себя всю нашу базу. Но я все еще не могу выкинуть тебя из головы. Но у меня это получится! Да, ты прости меня, но я не верю в наше воссоединение. Это противостояние было настолько глупым! Бездарно сыгранным, но спецэффекты были не хилыми, признаю. Но как я писал ранее, оно забрало все, что у нас было, все, что было у меня. Ну вот, больше я и не знаю, что написать. Разве что стоит отметить, что эти записи никогда не будут отправлены. Я, пожалуй, отдам письмо Вижену, а он передаст его тебе в случае моей смерти. А умирать я, кстати говоря, не собираюсь. Так что еще раз прости меня, потому что мне кажется, что я наконец смог простить тебя. P.S. Я тут не много не договорил насчет заданий. Я каждый раз ухожу и надеюсь, что не вернусь, потому что все это мне не нужно, если тебя нет рядом. Я все это начал с верой, что смогу сделать мир лучше, и ты обретешь тот домашний уют, к которому я сам так стремлюсь (жаль, что ты сразу этого не понял). Но без тебя все это не имеет смысла… P.S.S. И еще. Я соврал. Я прекрасно помню твои глаза. Они светло-голубые с зеленоватой радужкой и невероятно длинными ресницами. Я помню все, что связанно с тобой. *** Стив всматривается в слегка пожелтевший лист исписанный ровным, мелким и слегка угловатым почерком. Его руки дрожат, а сердце с силой бьётся о ребра, грозя проломать их. Он без труда представил, как Тони устало поднимается из-за своего стола, на нем большая, растянутая футболка и мешковатые домашние штаны, его волосы прибывают в полном беспорядке, а под глазами залегли темные круги. Представил, как он подходит к Вижену и говорит тихо и хрипло, как просит хранить письмо и передать ему — Стиву, в случаи «если все выйдет из-под контроля или пойдет не по плану». Как тот долго и пристально смотрит на Старка, но ничего не говорит, а лишь понимающе кивает. К горлу подступил тяжелый ком, а в груди неприятно заныло. «Все это мне не нужно, если тебя нет рядом». Эти слова, словно раскаленный металл, прожигают его сознание. Стив, будто боясь, что буквы растворятся, потеряют свой смысл, аккуратно, почти любовно провел пальцем по черным чернилам, очерчивая каждый завиток « люблю ли я тебя? , а я взял и ответил „да“. » «я каждый раз ухожу и надеюсь, что не вернусь»… Что-то болезненно сжимается в груди, каждый вдох и выдох отдается хрипом. Если бы он прочел его раньше… если бы… хотя, чтобы он смог изменить? Что он мог исправить? — Роджерс, я конечно все понимаю! Но за несколько лет прибывания в двадцать первом веке, можно было понять, что такое флешка! Это такой маленький вытянутый предмет, хотя они бывают не только вытянутыми, но и другой формы, но в нашем случае — маленький вытянутый предмет, и лежит он в ящике моего стола… Стив? — Почему ты мне не показал его раньше? — Роджерс даже не смотрит на вошедшего — Не показал что? — Это письмо? Почему я его не видел? — Стив слегка оборачивается на мужчину. Секундная тишина, кажется бесконечно долгой и Роджерс хотел было уже уйти, как теплые руки обвили его талию. — Оно писалось на случай моей смерти, а я жив, — усмехается Тони, прижимаясь к сильной спине. — Но я все равно… — Слушай, это полный бред и результат легкого опьянения. — Бред? — болезненно морщится Стив — За исключением того, что люблю, — произносит Старк разворачивая Роджерса к себе, утягивая в легкий, но чувственный поцелуй. — А что если бы ты сгинул на одном из этих заданий? — прохрипел севшим голосом Стив, отстраняясь от Тони и всматриваясь в его большие карие глаза. — Но этого же не случилось, да? И ты оказался весьма нетерпеливым и сам пришел ко мне, — ухмыльнулся Старк, ближе притягивая к себе Стива. — Конечно, не хотелось бы вас отвлекать, но мы как бы фильм решили смотреть, а вы можете обменяться своими микробами и после, — послышался веселый голос Бартона. — Уже идем, Китнисс, уже идем, — усмехнулся Тони доставая серую флешку из ящика стола и выходя из кабинета. — Еще раз так меня назовешь, я язык тебе вырву. — Как скажешь пернатый зад. — А ты мой зад не трогай… Роджерс невольно улыбнулся дружеской перепалке. — Я тоже люблю тебя, Тони, — произнес он, пряча конверт в карман джинс и следуя за темноволосым мужчиной