Сумасшедшая реальность моего маленького мирка

А через пару недель наступил Новый Год. И пришел писец еще больший. Но обо всем по порядку. Целый день я только бегала по дому, пытаясь чем-то помочь родне, готовящей еду. Часов в пять папа привез своих родителей. То есть моих дедушку с бабушкой. По-моему, здесь родители мамы и папы как-то друг друга недолюбливают… Я стойчески выдерживала их муси-пуси, пока не увидела ухмыляющегося брата. Радостно оскалившись, я закричала: — Блатик! В этот же момент его ухмылочка пропала. Конечно, про меня не забыли, но теперь мы мучились вместе, а не только я одна. Вообще, с нашего дня рождения мы стали ближе. Вместе играли, пакостили… И улыбаться Зен стал больше. А в последнее время у меня все чаще стало появляться чувство, что мы — одно целое. Я легко могла угадать настроение братца и разобрать все его каменные выражения лица. Их у него было всего три. Первое, когда он чем-то недоволен, второе, когда он пытается скрыть эмоции, третье, когда он задумывается. Так же я теперь могу легко перенять его настроение или улучшить его. Не знаю работает ли это с его стороны, но я очень рада, что мы подружились. И вот все сели за стол. Мы включили телевизор и слушали бой курантов с речью президента. Путин еще такой молодой вроде, но что-то я вообще различий не вижу. — Вот и наступил две тысячи второй год! Я желаю всем в этом году счастья, удачи и любви! — торжественно сказал дедушка Вася, папин отец. Все загудели и начали чокаться бокалами с шампанским. Только мама сидела счастливая-счастливая, но с соком. — Свет, ты чего не пьешь? — мигом заинтересовалась ее матушка. Воцарилась тишина. Мы с Зеном тоже повернули голову к маме, одновременно жуя дольки яблок. — Ну, я… — мама зарделась, а мне в это время резко захотелось закричать. Я знаю это поведение! Черт! Почему никто ничего не заметил?! Почему я ничего не заметила?! — Я беременна. Двойней. Ааааааааааа!!! В полной тишине раздался тихий звон упавшей на пол вилки. — Крындец, — пробормотал дядя и я была с ним полностью согласна. Это реально крындец. — Что ж… Поздравляем! — крикнула бабушка Тоня, папина мама. — За большую семью! — За большую семью! — подхватили остальные. На улице загремел салют и все кинулись к окну. Подняв меня на руки, дедушка Вася понес меня смотреть на яркий фейерверк. Зенона взял с собой папа. Этот салют был первым, а значит самым красивым и ярким. Только мои мысли были от него далеко. Я думала о нашей жизни с еще двумя маленькими человечками. Мы ведь просто не поместимся в одной маленькой комнате, в которой мы вынуждены жить. А денег пока что мало. Мама хоть и нашла хорошую работу на дому, а папа вкалывает, как бессмертный ослик, на квартиру сбережений не хватит. Это понимают все. — Свет. Когда? — подойдя к невестке, спросила бабушка. — В марте. — Мы всегда поможем. — Спасибо, — мама благодарно улыбнулась. — Нам пора спать. Дети слишком устали. — Иди-иди. Спите с богом. Ну что вы, не обязательно называть меня богом. Можно просто Вика. Я не спала всю ночь, заснула только утром. Я все думала, что же делать. Надо было что-то быстро решать с комнатой. В феврале, тяжело вздохнув, папа купил раскладной диван. Кое-как пристроил его в нашей комнате, выкинув половину шкафа на балкон, и переместил нас с Зеном на этот диван. Никто не возражал. Ну, кроме бабушки, которая бубнила, что девочка и мальчик не должны с детства спать вместе, но кто ее спрашивает. В общем, двенадцатого марта маму увезли в роддом. В это же время мы с папой начали подготавливать комнату. Кроватка так и осталась, шкаф переставили к другой стене, так, чтобы все три кровати оказались в ряд: кровать родителей, кроватка для мелких, наш диван. Места в комнате осталось очень мало, но зато у нас была почти свободная лоджия, где через месяцок рассчитывали постелить теплый палас и обустроить некую детскую. Тринадцатого марта папа сказал, что у нас теперь двое младших братьев. Теперь встал вопрос, как назвать? Как папа ни выбивал имена, оканчивающиеся на -слав, но мама сказала, что знает лучше. Поэтому теперь моих младших братиков зовут Спартаком и Саввой… Это Спарта! Папа, конечно, немного побился головой о стеночку, но делать нечего. Согласился с именами и объявил, что хоть один ребенок нормальный: плачет, кричит. Спартак орет, Савва спокойный, словно удав, как мы с Зеноном. На этот раз мама была в больнице целую неделю, в течении которой мы уже успели остаться дома одни на час. Годовалые дети. Я просто в шоке от логики бабушки: раз мы не плачем, то все хорошо будет. А если бы начался пожар? Или я достала бы нож и убила брата? Не? Такого не могло произойти? В тот день не только у меня были идеально круглые глаза, но и у брата, которой просто впал в ступор от такого отношения к детям. А я и не удивлена. Когда бабушка должна была со мной сидеть, когда я болела, она просто оставляли меня одну дома на часа четыре. Правда, мне было тогда пять лет, а не год. В общем, когда привезли детей, все стали ими восхищаться. Ой, какие светлые волосики! А глазки-то какие красивые! В папочку пошли! А они близнецы? Вроде похожи! Конечно, они похожи! Родители-то одни! Если честно, то мне было немного завидно. Я всегда мечтала иметь светлые волосы и голубенькие глазки. Но в той реальности и в этой у меня темные волосы и карие глаза. Правда, цвета немного разные. Сейчас у меня черные волосы и карие глаза, отливающие краснотой. Естественно, у Зенона точно так же. Мы же близнецы. — Вика! Посмотри, как твой братик спокойно лежит! — Что ты, блин, сейчас сказала, женщина? — Савва такой хорошенький. Да, Саввушка? На это братик только прикрыл глаза. Конечно, ему неделя! Он даже сам голову поворачивать не может еще. Спокойно лежит? Ты, бабка, издеваешься надо мной? С чего бы мне на это смотреть? Я что неспокойно лежала?! — Иди, — ко мне подошел Зен и протянул мне руку. Я слезла со своего маленького стульчика и приняла ее, позволяя утянуть меня на кухню. Сейчас это было самым тихим местом в квартире. В зале бабушка игралась с Саввой, в спальне мама пыталась успокоить Спартака, орущего все время, в комнате тети и дяди эти двое ругались. На кухне же сидел только спокойный, как слон, дедушка и ел кашу. — Кушать пришли? Давайте, я вам кашки положу. Он помог нам сесть на табуретки и поставил перед нами две тарелки с овсянкой. Хоть это мое не самое любимое блюдо, но дедушка может из самого невкусного сделать более или менее съедобное. Да и выбора-то нет особо. — Кушайте, кушайте. Станете сильными, здоровыми, как я! — Сибо, — это на моем языке «спасибо», что я еще не могу сказать точно. — Пожалуйста. Кушайте, детки, — он по очереди погладил нас по голове и улыбнулся. Через секунду из комнаты раздался очередной крик. — А я предупреждал, что Спартак не очень хорошее имя. Эх. Я незаметно ухмыльнулась. Прошло три месяца. Июнь, жара. А мы всей семьей едем в деревню. Ура! Я могу побегать по травке и отдохнуть от сюси-пуськанья. Как только я увидела знакомые дома и деревья, то уже не могла усидеть на месте. — Уиииииии!!! Трравка!!! — я с восторгом выбежала из машины, таща за собой брата. — Замри! — крикнул Зен и я послушно застыла на месте. — Я первый! — с этими словами он, смеясь, побежал к дверям дома. — Эй! — уже собираясь его догнать, вдруг передумала и обернулась посмотреть, где там родня. — Идите, идите. Там дома все сидят. Мы сейчас придем. Я кивнула и рванула в дом, откуда беспокойно выглядывал брат: уж не потерялась ли . — Киса! — мой визг при виде рыжего кота Васьки. Как же я по нему скучала! Вот он! Кот моей мечты. Подбежав к нему, я села на колени у этой рыжей морды и обняла его. — Ну, здравствуйте, гости! — дверь открылась и вышел деда Вася. Взяв на руки Зенона, он подкинул его к потолку и, мягко поймав, поставил обратно. — Викуль, ты чего это? Кота Ваську с дедом Васькой перепутала. — Прривет, дед, — я улыбнулась и, оставив кота в покое, позволила подкинуть меня так же, как и брата несколькими секундами раннее. — «Р» учишься выговаривать? — я радостно кивнула. — Ну, учись, учись, девочка. Это никогда не повредит. — Привет, па. — Здравствуй, сына, — они обнялись. — Ну, давайте мне моих внучков. Мама подошла ближе и торжественно вручила деду Спартака. Тот настороженно оглядел его и притих. Савва же, наоборот, на руках дедушки оживился, что удивило всех. — Ты им понравился, — сказал папа. — А-то! — ухмыльнулся дед. — Кстати, а где бабушка наша? — мы зашли в дом, а мама, немного походив по комнатам, не нашла ее. — А. Она сейчас придет. Пошла в магазин за хлебом. А вот и она. Зайдя в дом, бабушка ахнула и, расцеловав всех, а особенно сильно досталось мелким, ушла разогревать еду, ведь «детки должны хорошо кушать». После обеда мама с папой ушли укладывать спать мелочь, а мы остались с предками. — Вот смотри, это буковка «А». Давайте вслух. Ааааа. — Ааа. — А. Повторили мы. — Тонька, детей не мучай. Им еще долго до школы. Можно отдохнуть пару лет. — Чем раньше, тем лучше, — возразила бабушка. И я была с ней полностью согласна. Хочу уже официально научиться читать и делать это беспалевно. — Как знаешь, — дед уткнулся в газету, но тут же ее отложил, посмотрев на время. — Скоро коров пригонят. Надо идти встречать, а то уйдет куда-нибудь наша Мурка. — Да-да-да, иди давай, — торопливо ответила ему бабушка. — А потом я молочка надою вкусного, парного. Будете, дети, молочко? — Да! — крикнули мы хором. — Вот и хорошо, — погладила нас по головке баба Тоня. Да-а, хорошо в деревне. И люди тут добрее кажутся, и молоко с булочкой вкуснее, и трава зеленее. А главное — завтра приедут дяди со своими детьми. Хоть они и старше, но повеселимся мы на славу! Правда, братик? Глянув на Зенона, я увидела только полное сосредоточение на русском алфавите. Возможно, он раньше рос совсем в другой стране, но сейчас это совсем не важно. Он, да и не только он, а еще и Спар с Саввой, мои братья, пусть и пришедшие из другого мира. И я уже их не брошу.