Одна ночь

Темно. Прохладно и пыльно, и немного страшно. Скрип двери догоняет тихие шаги. Вопрос повисает в воздухе, так и не прозвучав. Свет фонаря падает на него сквозь мутное окно, оттеняя и без того острые скулы, оттачивая их до неприличной безупречности. Взгляд, такой родной и любимый, когда-то теплый взгляд только для меня,скользит вдоль грязной куртки на полу к дымящейся сигарете в моей руке. Поднимается выше, изучая, стараясь отогнать воспоминания, запереть в подвалах чертогов и выбросить ключ. Сжимающим, обезнадеживающим холодом останавливается на лице. О моем присутствии он узнал еще на лестнице, но осознание приходит только теперь. Хочется кричать, плакать, целовать его лицо и руки. Но у меня есть только слова. - Одна ночь. Мне некуда было пойти. Молчит. Снимает пальто. Закрывает дверь. Запоздало пугаюсь своей наглости, конечно я не должна была приходить, могла справиться сама. Могла, но не стала, нагло обманывая себя в обратном. Он на мгновение теряется где-то в комнатах, возвращается с бутылкой и стаканом. Подходит, так близко, и так невероятно далеко. Смотрит мимо, пытаясь признать мое присутствие. Протягивает стакан, но останавливается, и наконец снова поднимает глаза. - Сыграем. Я вспоминаю, что надо дышать. - Шерлок, - выдыхаю его имя, вкладывая в него запутанные извинения. Он хочет. Дотронуться, наорать, обнять, выплеснуть разом все. Но сдерживается. - Чтобы выпить, придется сыграть. Ты помнишь. Не спрашивает, хозяину ответов вопросы нужны лишь для зрителей. Ключ найден, прошлое черным облачком ночных кошмаров выбирается из подвала. Ставит стакан и бутылку на стол, снимает пиджак. Тонкие пальцы расстегивают пуговицы одну за другой, рубашка аккуратно падает на пол, обнажая то, чего мне так не хватало все эти годы. Знаю, чего он хочет и боюсь этого. Смотрит на меня холодно и цепко, а я опускаю глаза, понимая, что увижу новое. Я помню его тело, и вряд ли когда-то смогу забыть. - Можно дотрагиваться? - Нет. Замечаю небольшой шрам почти там, где должно быть сердце - немножко ниже. Подхожу и стараюсь не думать о своем дыхании на его коже. Его грудь поднимается при вдохах немного сильнее, чем стоило бы - мешает сосредоточиться. Прошу повернуться - делает это плавно, но быстро. Недостаточно быстро, чтобы запутать. - Пулевое, с близкого расстояния. Везение или хирургия, зная тебя, скорее второе. Стрелял тот, кому ты дорог, но не Джон, он бы не... Джон не смог бы. Я не знаю... Запинаюсь, теряю слова - кажется, важные. Но его устраивает ответ. Тянусь за стаканом за его спиной, и наши руки соприкасаются. Медленно и холодно, рождая крохотные волны мурашек. Он отводит взгляд, пока я пью - быстро и не задумываясь. Хотела оттянуть продолжение, но не смогла пересилить. Страшно. - Моя очередь. Строгий голос нарушает тишину, режет облачко табачного дыма - и мои надежды не усложнять. - Не надо, пожалуйста. - Снимай. Тихо и твердо. Без надежд на капитуляцию. - Я лучше пойду. Вытягивается передо мной, становится еще выше и ближе. Резко выдыхает мне в лоб, следом - нервная пульсация на длинной шеи и слова, протиснутые сквозь крепко сжатые зубы. - Снимай. Эту чертову. Кофту. Так страшно, что даже злит. Хочет ненужных ответов, хочет увидеть, потрогать, убедиться. Обвинить в том, что чувствует. Обвинить в том, что это чувствую не я. Как же надоело. Разговоры без слов, без вопросов - ответы в пустоту. Знание, как факт, а эмоции - прихоть глупцов. Сердито стягиваю свитер и мысленно ставлю стену. Барьер между телом и разумом, в конце концов - это всего лишь злая игра. Заставляю себя забыть, для чего она начата. Он обходит меня, медленно - откладывая. Уже знает, но еще не видел. Взгляд скользит по спине - грязной от полос, рассекающих рыхлыми дорожками кожу. И я слышу его мысли, знаю, как он думает. Высчитывает сантиметры, оценивает глубину, складывает картинку ненужного пазла. Они жалят, возвращают воспоминания и ощущения, которые безуспешно стараюсь забыть уже целую вечность. В чертогах - сыро и душно, безнадежно пусто и звенит ветер. Его присутствие делает еще хуже, добивая чувством вины. Хочу рыдать и орать, сбежать из этой комнаты, из дома, из своей головы. А потом он сдается. - Можно дотрагиваться? Хриплый шепот дрожит, дыхание сбивается. Его стена рушится, что мне делать со своей? - Нет. Аккуратно убирает со спины мои волосы - перекладывает на плечо. Прикасается - осторожно знакомясь. Пальцы скользят вдоль ненавистных дорожек шрамов, холодно и успокаивающе. Я подаюсь назад, и ладонь зажимается между моей обнаженной спиной и его грудью. Очень горячо - останется след. Проходит вечность, прежде чем чувствую на шее тихое: - Они мои. Зачем? Почему вслух, для кого? Пыли и книгам нет никакого дела, а я и так все знаю. Знаю, что должна была позволить помочь, защитить, забрать. Но наплевала на выбор, боясь его боли больше своей. А он - боялся моей. И боится ее сейчас. - Прости меня. Сухие губы касаются моей шеи, неуверенно двигаются вдоль нее, заставляя прерывисто выдыхать через рот. Пальцы цепляют бретельку, и на ее месте остается поцелуй. Я отклоняю голову, давая больше, и он вдыхает меня, тяжело, полной грудью, а потом снова целует. На этот раз мокро и твердо - больше не хочется бояться. "Прости меня" Воспоминания возвращаются, но не холодные и мрачные, а те, другие. Которыми так приятно утешала себя в плохие дни. Которыми укрывалась от ночных кошмаров четыре года. Заставляющие дрожать колени - волнительно. Но теперь не в мыслях, а настоящие и живые. Протяни руку и возьми. И я протягиваю, путаюсь пальцами в его волосах и вспоминаю знакомый запах. Сжимаю сильно и нежно - нравится. Шея горит поцелуями, а его руки, теперь по-хозяйски уверенные, гладят мой живот и ребра, прижимая крепче и ближе. Поднимаются, игнорируя неуместный хлОпок, сжимают грудь - слишком аккуратно. Выгибаюсь навстречу ласкам, невольно выбирая, где будет сильнее. Он зажимает соски между пальцев, оттягивает и мнет до едва ощутимой боли. Колени подгибаются, и я откидываю голову ему на плечо. Шерлок вспоминает мое тело - чего хочу и что нравится. Чувствую, как его голова пустеет от мыслей - больше никаких чертогов, вычислений и логики. Там только я - без обиды, без тайн и без одежды. Сжимаю руку на его предплечье, чувствуя напряженно выступающие вены, направляю ладони как хочется - низко и совершенно бесстыдно. Он ухмыляется мне в плечо и цепляет пуговицу на джинсах, вторую, третью - ловко. Проскальзывает пальцами под грубую ткань, дразня поверх тонкого белья. Чувствую жар его тела, все мышцы напряжены. Поддаваясь желанию, он трется о мои бедра, и я повторяю этот неприличный танец. Напряжение растекается от живота вниз, а он проводит и нажимает в самом чувствительном месте своими длинными до неприличия пальцами. Джинсы стесняют движения и они выходят случайно-грубыми, но только сильнее заставляют стонать и изгибаться, и желать большего. Требовательно просовывает пальцы за край влажного белья - глубже и откровеннее. Его ладонь исчезает, но лишь для того, чтобы через мгновение оказаться на моей спине. Крючков больше не существует - бюстгальтер на полу. Я поворачиваюсь в его руках, и он тяжело дышит, проводит еще влажными пальцами по моим губам, давая почувствовать вкус - безумно пошло. Притягиваю его за затылок, на секунду останавливаясь, чтобы осознать черноту его глаз - животную и похотливую. Шерлок целует меня, жадно и глубоко, сталкивает наши языки. Внутри мокро и тесно, он сжимает руки вокруг меня, обнимая, вдавливая, и кусает губы. Не разрывая поцелуя, кладет на письменный стол. Что-то гулко валится на пол - совсем неважно. Его губы спускаются ниже, язык чертит влажные дорожки на моей шее и ключицах. Он нежен и настойчив, собирая в ладони мои груди, рисует мокрые колечки вокруг сосков, кусает, принуждая дрожать всем телом. Приподнимает и стягивает ненужную одежду, следуя за ней поцелуями, гладя бедра, колени, икры. Хочу дотронуться, но мне не дотянуться, приходится закинуть руки за голову и сжать столешницу. Его ладонь давит на внутреннюю сторону бедра, заставляя раскрыться - откровенно. Ставит ногу на плечо - заботливо, для опоры. Шерлок целует, кружит языком, делая еще мокрее и приятнее. Уверенные обороты пальцами и ощущение его губ в самом сокровенном месте почти доводят. Но он не дает закончить - отстраняется. Сквозь туман ощущений слышу шелест ремня. Он нависает надо мной, наши тела соприкасаются, так близко и так горячо. Нет, хочу еще ближе, толкаюсь бедрами ему навстречу, и он притягивает меня. Смотрит прямо в глаза, не давая мне закрыть свои. Улавливает каждую эмоцию, наслаждается моими чувствами и наконец дает то, чего я желаю. Я обнимаю его плечи, провожу ладонями по твердой спине, задевая капельки пота, обвиваю ногами поясницу. Его движения плавные и размеренные, начинают ускоряться, с каждым толчком становясь все грубее и глубже. Дыхание на моем лице, его запах, этот взгляд - только для меня - сводит с ума. Хватает нескольких движений, чтобы я утонула в стонах - своих и его, чувствующего мое тела также, как свое. Он притягивает меня ближе, гладит руками спину - приятно-мягкую и ровную. И мы целуемся, жадно и липко, и, кажется, вечность. Темно. Прохладно и пыльно. И немножко грустно. Шерлок смотрит в окно на просыпающуюся улицу и курит. Застегиваю куртку и подумав, оставляю сигареты на столе. - Не стоит. Я бросил. Затягивается. Не оборачивается - знает, что так мне будет проще уйти. - Хорошо. "Интересно, что еще он бросил?" - думаю я, пока скрип двери тихонько провожает меня по лестнице.