Будь, будь

- А ты быстро бегаешь, - Китнисс распаивает кромку губ для скупого своеобразного комплимента. Она дышит правильно (просто дышать на Арене - уже правильно) - через нос. Томас позволяет губам улыбнуться, пока он глазами выискивает меж стволов средство их возможного убийства. Игроки богаты на выдумки и щедры на идеи для чужой смерти. - Был опыт, - царапина делит вздернутый, испятнанный грязью нос на две неровные половины; Китнисс не говорит, но так он капельку похож на Гейла. - А ты храбрая, Огненная Китнисс. Она отворачивается; Томас разглядывает в ее растрепанной косе четырехлистный клевер, которого здесь быть не должно. Китнисс не считает добровольческое самопожертвование проявлением храбрости - такие как она изгрызают глотки любому, кто может быть опасен для ее семьи. Травы, кажется, готовы выстлать путь в их будущее. Томас знает, что в будущем нет ни травы, ни Китнисс, ни клевера. Он чувствует за секундчато-сетчатое мгновение вибрацию воздуха; тот тягуч по-смертельному знакомо. Томас помнит это ощущение из прошлой жизни. Томас готов рискнуть еще раз. Китнисс бросает себя вверх; клевер, кажется, становится проседью в ее волосах. Томас, наверное, сошел с ума. Сошел точно, потому что нож Эвердин летит медленнее расползающегося пятна у него на груди. Он хочет спросить, что за черт, он же в конце концов не герой, он не святой агнец, он не умрет ради (за) нее. Не умрет же, да? Китнисс плевать на профи из первого, захлебывающегося собственной кровью на траве в их будущее; их - не твое, парень. Китнисс видит острие копья, торчащего из груди Томаса, и понимает, что по траве пройдет только она. - Будь быстрее, храбрая...- колени Томаса в сладкой ягоде, которую он не успел перекатить на язвительном языке; Китнисс остается не высказанным, но она понимает. Губы, измазанные не в ягодном соке, не замирают, но не могут больше выпустить слов. Китнисс все же читает последние. - Будь, будь.