more

Большие навесные зеленые часы в спальне Вару показывают, что уже поздний вечер. Хм, я бы не сказал, ведь за окном светлее некуда. Хотя кто поймет Кудряшку с её решением сотворить небосвод над королевством именно так? Уж точно не я, Красный Джокер собственной персоной. Знаете, Вару вообще очень странная личность, сколько я за ним ни наблюдал, а наблюдал за ним я очень и очень долго. Практически с его первых дней в Карточном Мире и до нашего знакомства. Далее этот дурак настолько привязал меня к себе, что мне хотелось не только его видеть, но и чувствовать. Мы, возможно, были лучшими друзьями, этакий дуэт, гремучая смесь из кудрявых зеленых тонов и полного безразличия к окружающим. Каким бы помешанным на проказах этот клон ни казался, кому как не мне доводилось видеть его вечно улыбающееся личико серьезным или даже не на шутку опечаленным. Остальные братья попросту... Не могли привыкнуть к нему. Не могли смириться. Надо же, тупой как пробка эльф, кошак с завышенным чувством собственной важности, ходячий калькулятор с низким эмоциональным диапазоном и другие смогли влиться в одно целое, а Кудряшка — нет. Подозрительно, не находите? Или, быть может, считаете Вару отсталым? Нет, нет и еще раз нет. Им не нравится его жизненная позиция, кредо без точной формулировки, звучавшее в стиле «саморазрушение — это та самая свобода», то, что он своими речами легко может перевернуть чужое мировоззрение с ног на голову. Не люблю остальных клонов. А его, наглеца, люблю. Мы друг друга стоим. Именно это я и сказал в тот дождливый вечер, в одно мгновение прижимая своего, да, теперь уже своего пикового валета к стене и впиваясь острыми и гладкими клыками тому в шею. Вару так восхитительно кричит, хочется причинить ему как можно больше боли, наслаждаясь этими абсолютно бесполезными просьбами остановиться, беззащитным телом, что вскоре будет выгибаться и стонать будто последняя шлюха. – Джокер?.. – непонимающе вертит головой, пытаясь хоть немного прояснить ситуацию, но тщетно. – Ч-что ты творишь? Ну вот, теперь у меня пассия заика. Шучу, шучу, просто я не ожидал настолько сильного потрясения и испуга с твоей стороны. Подождите-ка, испуга?! – Не видишь, Кудряшка? Оставляю метки. Ты теперь моя собственность. Что-то вроде подарка на Рождество: в первые его дни всегда хочется играть ночами напролет. Боже. Он такой забавный, когда смущенно отворачивает голову и качает головой, словно пытаясь прогнать «этот странный сон», но фигушки. Это реально. – Не так-то ты и против, я вижу, – расхохотавшись, мне пришлось увернуться от летящего в мое лицо кулака, тут же вновь пригвождая Пятого к стенке, но на этот раз разгоряченным поцелуем. Потные ладони, учащенное сердцебиение и высокий уровень адреналина в крови. Что есть любовь? Стаскиваю к чертям идиотский шлем из генератора вероятностей, чей заряд почти иссяк. Мне так и хочется рассмеяться в голос от этих глупых попыток отвечать на движения моего юркого языка в его ротовой полости, по всему периметру десен, зубов, нёбу. Кто-то видимо умрет от нехватки кислорода, да-а, Вару? Моя рука проникает под его легкую рубашку, поглаживая вздрагивающий плоский живот и перебираясь на грудь. Пальцы в перчатках сжимают чувствительные соски, вызывая у Кудряшки тонну протестующих стонов сквозь поцелуй. Хотя бы мычать мы умеем. Наконец-то я смог отцепиться от вовсю красного будто вареный рак Вару, вслушиваясь в глубокую шумную одышку. Лишь одного косого взгляда с его стороны в мою, такого ехидного и берущего на «слабо», хватило, дабы я схватил его за волосы и вновь впился в шейку, параллельно расстегивая ширинку темно-зеленых брюк. А он, в принципе, чертовски хорош. Я не смею стоять истуканом и дотрагиваюсь кончиками пальцев правой руки до выпирающего участка из трусов Кудряшки. Тот шипит, затем все же прогибаясь под меня и издавая сладострастный и притягивающий стон. Как же много их тогда я услышал...

Вару стоит у окна, выдыхая сигаретный дым за окно. Я тихо материализуюсь за спиной того, приобнимая за талию и целуя в висок. – Спать собираешься, Кудряшка? – Только если ты составишь мне компанию. Я ухмыляюсь. Черт подери, и это любовь?