Выход очевиден.

Когда я перестану тебя ждать, Любить, надеяться и верить, То я закрою плотно окна, двери И просто лягу умирать. М. Цветаева

Стайлз не выходил из дома, разве что прогуляться немного, дыша городским воздухом полным дыма и тяжести его собственной жизни. Бродил по мерзким улицам и думал о том, что все могло быть совершенно иначе в тот день. День, когда Дерек покинул этот жалкий город с мыслями о новой и сильной стае — собственном комфорте. А вот думать о Стилински оборотень совершенно не желал. Не думал, так же, что после пары ночей, якобы случайных, Стайлз влюбится в него по самые уши и потом уже никогда не сможет отпустить. Подросток глупо, долго надеялся, верил и искренне желал того, что Дерек все-таки вернется назад. К нему. Домой. И все по-волшебству станет прекрасно: снова хмурый взгляд будет радовать его, крепкое тело восхищать, а краткость возмущать до чертиков — он будет любить его так же, как и три месяца назад. Он ждал своего волка уже очень долго и все никак не мог смириться с той мыслью, что его просто-напросто забыли, откинули на самый задний план — забросили. За окном ночь сменяло утро, солнце вытесняло лучи между кучерявых облаков, кое-как освещая комнату. Стайлз каждую ночь оставлял это окно не запертым — вдруг он захочет навестить. За что очень часто получал от отца. — Он уже не вернется, Стайлз, — начинал он всегда одинаково, после чего резко, по обыкновению, опускал задвижку, — Хватит. Прошу. Найди себе другое увлечение, осмотрись, приди наконец в себя, сын, пожалуйста. А Стайлз не хотел. Не хотел ходить на вечеринки, закатываемые Лидией по поводу и без, куда его постоянно все приглашали, будто издеваясь. Не хотел ходить в школу, очередным, гнилым от ожиданий, утром, поднимаясь с постели. Не хотел наблюдать, как вокруг него постоянно крутится Малия - девушка, которая его вообще не привлекала никоим образом, отчаянно пыталась, заводя при встрече разговор или оставляя кучу голосовых сообщений на автоответчике. Не хотел. Он не хотел ничего и никого, кроме этого чертового Хейла. И вот его выпускной. Его самый настоящий праздник, который нихрена не оправдал ожиданий. Разве не в этот день возвращение было бы самым желанным Стайлзом подарком? Конечно, да. Только, похоже, думал об этом только сам Стилински, представляя, как сейчас он завернет за угол, а там, прислонившись спиной к стене его дома, будет стоять тот самый альфа, даря свою такую редкую, яркую улыбку. Длинная улица, тот самый поворот и.. Ничего. Снова и снова — одно и тоже. Изо дня в день, проведя так уже год, Стайлз ждал. Целый год он надеялся и верил. Решение, давно на него давившее, пронзало сознание, делая из него одну большую дыру без капли понимания всей картины. Встав однажды посреди ночи, не заметив одной весьма важной на подоконнике детали, Стайлз направился в ванную с одной целью — закончить все это поскорее. Медленными, но решительными для него самого шагами, без ума влюбленный в иллюзию мальчик, дошел до того самого, давно самому себе же купленному лезвия, спрятанного в тайне от отца. Он переживет смерть своего единственного сына, так же, как и Крис пережил смерть Эллисон — сильный, справится. А Стайлз совсем не в него пошел — Стайлз слабый. Он просто больше не может изводить себя мыслями, не спать ночами напролет опять из-за них же. Устал. Первый порез был так же приятен и мягок, как их первый с Дереком поцелуй. Стилински хотел, а Дереку, видимо, было все равно с кем. Второй был гораздо решительнее и глубже, после него по руке аккуратной полосой вниз начинала течь кровь. Он резал и плакал. Навзрыд рыдал от такой вот его судьбы, и ведь ничего уже не изменишь. Дерека ведь силой к нему не затащишь. Исполосованная рука уже не ныла, она онемела, а кровь заливала худые бедра, пачкая джинсы. Каждый раз — с новой силой, лезвие глубже, ощущения ярче, а его конец казался ближе. И только когда в глазах уже помутнело, голова кружилась, а тело буквально было залито — он, краем сознания услышал чьи-то шаги. Быстрые. Вверх по лестнице. Он отключался и был этому безумно рад. Тот кто идет уже не успеет. Поздно. Все. Снесенная с петель дверь и он уже находился в двух шагах от несчастного ребенка, тонущего в ванне в собственной крови. — Стайлз, — рывок, — Блять, Стайлз, очнись. Я прошу тебя. С широких плеч полетела футболка, на спине отчетливо виднелась всем знакомая татуировка, а он тем временем, склонившись над телом, затягивал ее парню ниже локтя как жгутом, останавливая кровь. Да вот только правда — не успел. Из последних оставшихся в нем сил Стайлз смог приоткрыть глаза. Легкая щетина и снова сведенные, только теперь в ужасе, брови. До боли знакомо. И так не вовремя. Скорая, к которой Дерек бежал, крепко обхватив уже обмякшее тело руками, с шумом неслась по улицам, а врачи пытались сделать хоть что-то возможное — хотя бы привести его в чувство. И не вышло. Ни у кого из присутствующих не было ни капли надежды на то, что парень выкарабкается, а Хейл все это время крепко сжимал его ладонь. На том самом подоконнике до сих пор лежал листок бумаги, аккуратный почерк. «Стайлз, я не хотел. Знай, что я не хотел влезать тебе в жизнь своим резким, ненужным появлением. Прости, мне пришлось уехать. Я все это время надеялся, думал, что тебе без меня будет гораздо лучше, ты сможешь найти себе достойную девушку и обрести семью. Думаю, года на это, тебе то, должно было хватить. Да, я вернулся. Сейчас я слегка постучу, и ты проснешься, начнешь читать, и, наверное, улыбнешься моей глупости. Это самое душевное и длинное из всех моих писем. Ты наверное и сам уже это заметил? Я старался. Пока ты будешь читать, я уже поднимусь к тебе и мы вместе посмеемся над всей этой ерундой, правда?» Легкое, едва заметное, движение пальцем, и Дерека словно током ударило. Он выгнал всех из этой машины одним лишь грозным рыком, сопровождаемым свечением красных глаз. На темном точном небе ярко сияла полная луна и Дерек мог сделать то, что собирался весь этот год, но так боялся сломать Стайлзу всю его, как думал, прекрасную жизнь. Стайлз только должен найти в себе силы пережить этот укус.