Elettaria

В нем не было ничего, что могло бы нравиться. В нем было много отвратительного. Так обычно говорят, когда говорят о Северусе. Гермиона никогда не задумывалась слишком. По какому-то интуитивному велению, она разделяла всеобщее мнение. Никогда не задумывалась о нем, как о человеке. Типичный озлобленный учитель. В ее душе ему не было места, а в жизни ему не было времени. Но жизнь случается внезапно, как сова в дождливый вечер с письмом. Дипломную работу по зельеварению ей предстоит готовить с профессором Снейпом. Гермиона любила трудности, поэтому была уверена, что справится. О норове Снейпа ходили легенды. Ее не удивило, как он даже не оторвался от книги, когда она впервые зашла поздороваться и сказать, что приехала. Она даже улыбнулась, когда черновик ее работы пришел весь в заметках и вопросах и уточнениях, вместе со списком литературы, которая не была обязательной, но требования Снейпа, господа! Гермиона ждала такого, поэтому, зарывшись в библиотеку, готовила новый черновик. Она ожидала нового пакета комментариев, и он пришел. С дополнительным списком литературы и объяснениями глубинных теорий, которые не имели прямого отношения к ее работе. Когда ее работа, тогда еще черновик, могла заменить собой полку в библиотеке, Северус написал, что черновик готов. Дальше будет тяжелее, подготовка практической части с самым известным зельеваром Альбиона. Когда он на каждое ее предложение отписывал две-три причины, почему это в корне глупость, она не ждала от него ничего иного. Его предложения всегда были умнее и принимали во внимание его обширные знания всего в сфере. Гермиона не могла спорить с этим. Она училась смотреть шире, но до него было далеко. Пока что. Она приходила утром, он просыпался гораздо раньше, его, искусного лекаря, донимали раны и спина. В кабинете еще пахло кофе, он всегда варил его с запасом, не для Гермионы, конечно. Нотки кардамона, еще долго висели в воздухе. У него в распоряжении были лучшие инструменты мира, а он любил разминать кардамон пальцами. Позже Гермиона поймет, что пальцы зельевара и его заточенное мышление это и есть самые незаменимые инструменты. Но Северус разминал зерно кардамона между подушками указательного и большого пальца, снимая сухую кожицу и зажимая ароматные черные крупинки, немного сжимая их прежде чем опустить в кофе. Поэтому запах кардамона всегда был вокруг. Когда она спрашивала, как спина, он сначала недоверчиво хмурился, но после нескольких раз, стал немного улыбаться и объяснять, что это наверно возраст. Гермиона отвечала, что тренировать авроров в любом возрасте – большая нагрузка. Он тогда еще улыбался и переходил к их зелью. Он часто откидывал ее предложения, а Гермиона часто отвечала тем же. Его это раздражало, но в то же время он одобрял сопротивление, ему было приятно, что ей не все равно и что она может доказать ему свое виденье. Он тогда примирительно говорил, что в спорах рождается истина и что она точно где-то рядом. Рядом с ним, точно не с Гермионой. Еще ей нравилось его уверенная в себе улыбка, она было искренней и щедрой, так ей казалось. Чего Гермиона не ожидала, так это то, что на съездах профессоров, Снейп станет включать ее в обсуждения и так по-дружески цитировать ее решения. Или когда она будет предлагать свои непроверенные методы, Северус будет ее поддерживать. Она так краснела и терялась, когда ее метод приняли, не потому, что его приняли, а потому, что Северус ее поддержал. Доверительные отношения с Северусом, конечно, не могли не закончится оплошностью с ее стороны. В один из вечеров, после разбора ее очередного неудачного предложения, они заговорились,отвлеклись и Гермиона призналась, что не ожидала от Северуса такой открытости, после того как все ученические годы он провел в запугивании всего движущегося. Что сказала что-то не то, она поняла не скоро, несколько минут их диалога спустя, она начала думать, как лицо Снейпа такое выразительное при разговоре, застыло после тех ее неосторожных слов. Они продолжали разговор. Вернулись к ее научному предложению. Закончили его разбор и придумали план действий на следующий день. Гермиона вышла. Кровь бросилась в лицо, щеки горели. Она повела себя так по-детски, так некорректно. Так как будто не понимает его. Практически так, как будто хотела обидеть его. Если смотреть глазами Северуса, Гермионе хотелось плакать, то вариантов нет – она или хотела обидеть его или достаточно глупа, чтобы не понять, что обидела его. Он мог от нее отказаться. Он мог провалить ее работу. Все было в его руках. Гермиона решила объясниться. Снейп внимательно слушал, ее объяснения. «Хорошо бы выследили за тем, что говорите». Это все, что он сказал. Ни много ни мало, вся ее карьера зельевара была в его руках. Но руки оказались надежными и заботливыми. Он продолжал вносить в ее работу искорки своего таланта. Гермиона продолжала расти. *** Первое время эксперименты шли без задоринки. Но вскоре ей пришлось таки написать Снейпу, что что-то не выходит и она не знает что. Северус нашел для нее время и привел с собой в лабораторию своего заместителя, Моргана. Он стоял немного позади Гермионы, чтобы четко следить за ее действиями. Прежде, чем она доливала настойку боярышника, он попросил ее остановиться и помешивать зелье слегка, широкими размашистыми движениями. Потом попросил настроить огонь, медленно и внятно объясняя и не торопя ее, когда она не сразу могла найти нужный ингредиент. Ей не нравилось чувствовать себя такой неопытной, но Северус был так спокоен, что Гермионе оставалось только положиться на его знания. Редко, когда ей предоставлялась возможность просто положиться на кого-то. Позже тем вечером, она впервые задумалась, что чувствует к Северусу такое доверие и уверенность, которая не может быть логичной. Впервые она осознала, что это доверие может иметь совсем другую природу, когда одним утром, во время консультации Северус обронил, что аврорам нужна интенсивная подготовка, и он принял решение передать ее и зельеварение Моргану. Гермина молчала, а Северус продолжал говорить, что это тяжелое решение, что он много оставляет, но он будет недалеко и они смогут, при необходимости, общаться. Гермиона сказала, что не рада, но желает ему хороших результатов с аврорами, что он делает великое дело. Она улыбалась, он улыбался, она ушла.