По воле рока так случилось...

День показался принцу бесконечным. Не в силах вынести так близко Гектора наедине в каюте, он вышел погулять на палубу, но ветер был холодный, и Адриан был вынужден вернуться вниз. Зашел к больным, они лежали бледные и жалобно стонали. При виде принца камердинер попытался встать, но тут же рухнул на кровать и сморщился от тошноты. Руки его дрожали, но он все же сжал кулак и вытянул его навстречу господину, приветствуя его. - Ваше Высочество, простите нас, - едва ворочая сухим шершавым языком, пробормотал он, обращаясь к принцу, - мы никогда не путешествовали морем, поэтому не знали, что подвержены такой заразе, как ужасная болезнь, с которой невозможно совладать... - Не извиняйтесь, Грег, все хорошо, скоро мы приплывем в Глендвану и вы поправитесь, ступив на сушу. - А вы, мой господин, вы точно не больны? Я рад за вас. Как хорошо, что с нами едет сиятельный граф Гектор. Похоже, только он и вы остались на ногах. Но если наш король узнает, что по дороге к жениху вам прислуживал неженатый альфа... - Он не узнает, Грег, не беспокойтесь, - печально улыбнулся принц. - Мы все останемся в чужой стране, домой вернется только граф, а он навряд ли станет говорить об этом с королем. - Благодарю вас, господин... о, отвер-рнитесь, ум-моляю-ю... - камердинера снова вырвало желчью, и Адриан довольно долго ждал, пока приступ закончится. Убрав у бедолаги таз, он вытер его потное лицо тряпицей и сел в ногах, не в силах бросить пожилого бету в таком ужасном состоянии и просто повернуться и уйти. - Могу я чем-нибудь помочь вам, Грег? - Не беспокойтесь, господин. Его Сиятельство... я все ему сказал. Что вы предпочитаете на завтрак и на ужин, какую носите одежду. Мне очень жаль, но я не в силах встать, чтобы прислуживать вам, Ваше Высочество. Надеюсь, что вы будете благоразумны и не забудете о вашем долге перед королем. "Я не забуду, Грег, конечно, не забуду, - уныло думал принц, идя к себе в каюту, - но это так несправедливо. Хоть бы мой будущий супруг был чуточку моложе! Мне девятнадцать, а ему за пятьдесят, разве такой брак может стать счастливым?" Качка усилилась, но признаков морской болезни Адриан не ощущал. - Мне надо было бы родиться альфой, тогда я был бы волен выбирать свою судьбу, - глядя на пламенеющий закат, сказал он сам себе. - Пошел бы в моряки, стал офицером, но я омега и поэтому плыву в свою постылую тюрьму. - Ваш ужин, господин, - в каюту без стука вошел граф Гектор. - Простите, что не постучал, боялся уронить поднос, в роли лакея я не слишком ловок. - Поставьте там и можете идти к себе, - принц царственно махнул рукой и сделал два шага назад, чтоб отойти подальше от опасного мужчины, но в это время судно дало резкий крен, и Адриан упал, только не на пол, а в объятия того, кого так сильно опасался и желал. Обеими руками обхватив Его Сиятельство за плечи, принц ткнулся головой в стальную грудь и захлебнулся от пронзившего его насквозь соблазна. Так тонко, так пронзительно призывно мог пахнуть только он, его единственный на свете альфа, об этом втайне говорили и мечтали все омеги, но мало кто имел возможность повстречать природой предназначенную пару. И вот теперь, так неожиданно и так печально, едва узнав его, им должно разойтись. Однако, кто же сможет помешать, здесь и сейчас, узнать друг друга? Долг верноподданного короля? Граф не осмелится коснуться жениха правителя Глендваны? Тогда зачем он не отталкивает, а сильнее прижимает? Зачем так часто дышит и щекочет щеку волосами? - Ваше Высочество, ты тоже поменял духи? Не отвечай, дай угадаю... - пальцы расчесывают волосы омеги, скользят по тонкому лицу и по губам. - Ты отказался от отдушек, принц, я ощущаю твой естественный природный запах? - Граф, я... - Я Гектор, Адри, назови меня по имени хотя бы раз, - глаза глядят в глаза, и в них такая синь, что отвернуться невозможно. - Я чувствовал тебя сквозь все твои слащавые отдушки, когда мы танцевали на балах, но не посмел признать, что ты мой истинный, единственный на этом свете. Впрочем, сейчас я меньше чем тогда, имею право это признавать, а должен отпустить тебя и удалиться, помня о миссии, которую мне поручил король... - ... бросив в постель к уродливому старику? О, Гектор, я прошу тебя, не уходи... - близость любимого пьянила без вина, и те слова, что были сказаны о долге, сейчас совсем ничего не стоили. - Я не хочу отдать ему свою невинность... Сгущались сумерки, корабль качало на волнах, должно быть именно поэтому кружилась голова. Их запахи смешались и усилились, заполнив тесную каютку целиком, и сил противиться природе не осталось. Губы легко и радостно нашли друг друга, руки скользнули вниз и Адри застонал, прильнув тесней и жарче к своему мужчине. Гектор не церемонился с его одеждой, проигнорировав крючки и пуговицы, он просто-напросто порвал одним рывком и тонкую рубашку, и камзол, и принца привела в восторг его нетерпеливость. Проделать то же самое с одеждой альфы он не мог, но Гектор обнажился сам, потом набросился на Адри с новой силой. Язык то яростно терзал, то нежно трогал и лизал упругие соски, ладони гладили податливую спину. Омега чуть постанывал, охотно подставляя тело под ласкающие руки графа, его ладошки робко изучали мощный торс и плечи альфы, он трогал все, куда мог дотянуться, и эти неумелые прикосновения сводили Гектора с ума. Альфа забыл, кто он, и кто стоящий перед ним омега. Тот больше не был недоступным принцем, став самым близким и желанным в целом свете. Легко избавив Адриана от штанов, граф поднял его на руки и уложил на узкую кровать. Тесно прильнув к нему и чуть вдавив в матрац трепещущее тело, Гектор продолжил ласки, скользя ладонями по животу и бедрам принца. Неистовая страсть захлестывала их обоих, однако граф сумел сдержать себя и не спешил, желая растянуть как можно дольше это сладкое безумие. Ложе не слишком подходило для любовных игр, кроме того, корабль по-прежнему качало, но эти неудобства странным образом прибавили в происходящее долю изысканной романтики. В неровном свете фонаря тело омеги словно бы мерцало, являя потрясающий контраст с бронзой накачанного тела альфы - картина, за которую любой художник отдал бы полжизни... Меж ягодиц так горячо, так тесно и так влажно. Палец легко скользнул в отверстие, и Адри застонал. Ногти скребли по коже альфы, но он не замечал, объятый первой болью и блаженством, когда в его невинный девственный проход ворвался возбужденный до предела член и начал двигаться внутри, под ритм качающей корабль морской волны... *** Огромный город высился на берегу. Чужой и страшный, он пугал, хотелось взвыть от ужаса и приказать немедленно покинуть порт. Уплыть куда угодно, даже в нищету, лишь бы избавиться от свадьбы с королем. Лечь с ним сейчас на брачную постель, после волшебной ночи с графом, казалось Адри невозможным, сродни кровосмешению или супружеской измены. - Любуешься на свое новое королевство? - резанул по обнаженным нервам вкрадчивый голос графа. - Король, наверное, уже заждался жениха. - Вам нравится дразнить меня, милорд? - печально отозвался принц. - Не ожидал от вас такой жестокости... - охваченный печалью, он не решился повернуться к графу и по-прежнему смотрел в иллюминатор, поэтому и не увидел полыхнувшую в его глазах чудовищную боль... Слуги, еще не вполне оправившиеся от мучившей их морской болезни, все же сумели выполнить свою работу и одели своего господина как должно, подготовив к торжественному вступлению во дворец жениха. Замотанный в шелка и драгоценности, снова облитый с ног до головы восточными отдушками, Адриан равнодушно оглядел себя в небольшое настольное зеркало и подал графу руку, радуясь сейчас тому, что белая перчатка не дает почувствовать тепло большой ладони альфы. Той самой, что так откровенно ненасытно и бесстыдно ласкала прошлой ночью жаждущее тело, касаясь самых сокровенных мест... - Ваше Высочество... - Милорд... Сухие равнодушные слова. И рвущееся из сердец и душ страдание разлуки. "Что же мне делать, Гектор, как забыть тебя и примириться с участью, которая мне уготована судьбой и братом королем?" Кареты уже ждали их на берегу. Эскорт и стража, знатные лакеи - все, как положено при встрече жениха. Ликующие толпы горожан, громада королевского дворца. Как путь в темницу, из которой нет возврата. Адри, в душе досадуя, что верх его кареты был открыт, одновременно возносил хвалу Богам, ибо за время путешествия по улицам столицы, он на виду у горожан волей-неволей принял подобающий спокойный вид, не предаваясь в тесноте закрытого салона глупой грусти. К чему скорбеть над собственной судьбой? Все решено, давно и без его согласия, ему осталось только подчиниться. Он справится с собой и станет мужем повелителя Глендваны, ведь он же принц своей страны, а принцу не позволено любить. Адриан знал об этом с детства, знал об этом... знал... Проклятье, но зачем же полюбил? Как мог поддаться чувствам и забыть о титуле и долге? А если будущий супруг поймет, что принц утратил девственность и будет недоволен? Адри прислушался к себе - он должен был испытывать раскаянье и страх, но не испытывал, и это потрясло еще сильней всего. "Я оказался грязен и порочен, - подумал он, - я даже не стыжусь того, что натворил, и не боюсь возможных наказаний. Больше того - я повторил бы это снова, отдавшись графу без раздумий и сомнений, зато теперь со мной навеки драгоценные воспоминания о настоящей неподдельной страсти и любви, которые (надеюсь!) мне помогут в трудные минуты близости с постылым стариком... О, небеса, хоть бы он оказался не совсем уродом!" А вот и тронный зал. Вся знать Глендваны, альфы и омеги, сверкающие позолотой странные наряды. Попав под полный любопытства взгляд десятков глаз, принц откровенно растерялся, хоть и умел владеть собой на людях. Он нервничал, почти паниковал, кровь отлила от бледного лица, ладони взмокли и похолодели. Принц шел вперед, как заводная кукла, употребляя все оставшиеся силы на то, чтоб сохранить достоинство, как подобает будущему королю этой страны. - Ваше Высочество, ваш будущий супруг, - объявил через переводчика распорядитель церемоний и отошел на шаг, открыв пред Адрианом вид на трон. О, нет! Все худшие кошмары словно наяву! Адри увидел сморщенное желтое лицо, запавшие в морщины блеклые глаза, клоки седых волос, бородку клинышком и жирный, с бородавкой, нос. И это называется чуть-чуть за пятьдесят? Да этому чудовищу все семьдесят! - Ваше Высочество, вам нужно выказать уважение и поклониться, - Гектор Рауль был вынужден напомнить потрясенному юноше азы этикета, но тот даже не шевельнулся, продолжая с ужасом смотреть на приближавшегося к нему монстра, который громко стучал тростью при каждом шаге. - Ваше Высочество, вы слышите меня? - Гектор, спаси меня!.. - жалобно пискнул омега на родном языке. - Я этого не вынесу... - Не утруждайтесь на поклоны, дорогой, я понимаю, вы утомлены дорогой и взволнованы, - король уже приблизился вплотную и теперь стоял, разглядывая Адриана в упор. - А ты еще красивей, чем мне говорили! - довольно ухмыльнулся он, показывая выщербленные кривые зубы. - Я долго ждал тебя и больше не хочу терпеть, поэтому сегодня же сыграем свадьбу! Не бойся, я не так уж стар, ты не останешься бездетным! Мой член исправен и готов к супружеской работе, так что мы сделаем с тобой много здоровых сильных альф. Только не вздумай мне рожать омег, их у меня и так уже десятка полтора! Чудовище хихикнуло и протянуло к принцу желтую сухую руку с нанизанными на каждый палец драгоценными перстнями. До Адри донеслось зловонное дыханье старика, нисколько не смягченное зубной отдушкой, и он почувствовал, как потолок заваливается куда-то вбок. - Гектор, спаси меня... - сильные руки альфы подхватили Адри, и тронный зал вкупе с кошмарным королем померкли, уходя в небытие... Дальнейшее все было словно бы во сне. Адриан почувствовал себя в руках целого штата слуг, равнодушно позволив им делать свою работу. Его выкупали в ванне с сильно пахнувшими лепестками неизвестных ему цветов, приняли в большое полотенце, причесали и завили. Тяжелые одежды и вуаль, закрывшая лицо - ему казалось, что он шагу сделать не сумеет в этакой хламиде. Запах отдушек утомлял, они были какие-то другие, наверное, их тоже выбрали согласно вкусам старика. Слуги молчали, не сказав за время всех приготовлений ни единого слова, принц тоже не пытался их разговорить, слишком подавленный тем, что ему предстояло, и очень скоро. Хотелось ничего не чувствовать, стать плюшевой игрушкой, но к сожалению, он был живым и все это происходило с ним и наяву. Все, что запомнил в храме - теплая рука милорда Гектора, прожигающая его огнем даже сквозь шелк перчатки, цветные плитки на полу и ненавидящий взгляд разряженного в цвета правящего дома Глендваны высокого альфы, стоявшего на возвышении по правую руку от старого короля. - Это наследник Дориан, единственный сын альфа твоего супруга, - перехватив взгляд Адриана, пояснил милорд. - Будь осторожен с ним, мой принц, он может навредить тебе, тем более, если у вас родится альфа. - Зачем ты говоришь мне это, Гектор? Лучше молчи, не говори ни слова! - Мужайтесь, принц. Твой муж довольно стар, он долго не протянет. Тогда ты сможешь жить, как пожелаешь. - Да я сойду с ума, прежде чем он уйдет в долину предков! Сегодня ночью и сойду! Как можно делать ЭТО с дряхлым стариком?! Гектор, ты так спешишь, словно торопишься отдать меня ему! - Я исполняю долг, возложенный на меня моим государем, - бесстрастно отозвался граф. - Этот союз необходим Его Величеству, а я, как верноподданный... - ... поставил под угрозу этот брак. Так что не надо говорить о долге. - Я научил тебя, как обмануть супруга. Никто не усомнится в вашей девственности, принц, - горячая рука любимого исчезла, ее сменил холод пергаментной сухой ладони жениха, и Адри замер, словно перед плахой, где ждал его безжалостный палач, сосредоточившись на том, чтоб снова не упасть без чувств. Обряд, кольцо на пальце, поднятая пальцами супруга легкая вуаль, и грубый поцелуй, почти укус, так не похожий на изысканные ласки графа.