Сны о чем-то большем

Оливия закрыла дверь и еще пару секунд не выпускала дверную ручку из ладони. Как ей могло показаться, что она слышала стук? Всему виной в последние дни ее головные боли, в голове словно кто-то стучит молотком и что-то пилит одновременно, на чем-то сосредоточиться весьма сложно. Но девушка старалась не показывать, что она совсем не в порядке, все таки агент ФБР, на такой работе нельзя расслабляться. Оливия никак не хотела признаться себе, что причиной ее недосыпа были не только мигрени. Она тряхнула головой и пригладила и без того гладко зачесанные белокурые волосы, поплотнее запахнула халат и отправилась на кухню. Есть совсем не хотелось, но глухой гул ночного ветра за окном и какое-то щемящее чувство, что ее все бросили требовало немедленного заедания. Даже не заедания, а бездумного пережевывания пищи. Чем она и занялась, вытащив из холодильника большой кусок яблочного пирога, недоеденного накануне. Холодный и сладкий, пирог приятно таял на языке, постепенно успокаивая Оливию. Она хотела запить его чем-то крепким, но через секунду передумала: мешать алкоголь с лекарствами – дело неблагодарное, снова щеголять перед своими с кругами под глазами было уже просто стыдно. Она подумала «своими»? Хм, и Питер уже вошел в категорию «своих», а ведь она даже не заметила когда это произошло. Лив вспомнила его сине-голубые глаза и медленно сглотнула, где-то в груди заныло непонятное ощущения тревоги и…..боли? Досады? Это чувство возникало каждый раз, когда она смотрела на Питера, словно в нем был какой-то магнит, который тянул к себе. Или датчик, сигналы которого она улавливала. Совершенно иррациональное чувство, неизвестное ей раньше. Наваждение какое-то, он совершенно чужой человек, незнакомец, со своей историей и жизнью, оказавшийся рядом с ними непостижимым образом. Его не должно тут быть, и она не должна думать о нем, но думала. Оливия в замешательстве села на кровать, пытаясь унять дрожь в руках. Но получалось очень плохо. Он скоро покинет их, уйдет к себе домой, к той, другой Оливии, которую любит, которая любит его. Ну и что ей с того? Разве должно это волновать ЕЕ? Но, черт побери, волновало. И даже злило. Оливия ощутила укол ревности, засосоало под ложечкой. Резким движением она стянула с волос резинку, распушила пряди и скинула на пол халат. Пора прекращать эти терзания, пора спать. Но темнота напрочь лишила ее сна. Где-то поскрипывал ночной фонарь и этот звук казался девушке таким громким, словно кто-то водит метталическим гвоздем по стеклу ее окошка. Скрип-скрип-скрип. Терпение Оливии лопнуло, и она в сердцах накрыла голову подушкой. Звук немного поутих, но щемящее чувство в груди не ослабевало. Не придумав ничего лучше, Оливия встала и, вытащив из тумбочки таблетки, проглотила сразу три. Снотворное расстаяло на языке противным едким вкусом, но это было спасение. Теперь хотя бы можно будет поспать. Укрывшись одеялом с головой, Оливия расстроенно вздохнула и закрыла глаза, пытаясь не вспоминать синий взгляд и теплый голос Питера.Хватит. ……….Они стояли у двери какой-то комнаты, Питер развязал шарф на ее шее и стянул его. Ее сердце бешенно стучало, виски ударил ей в голову (виски? Она ведь не пила…). Ноги стали ватными. Мужчина напротив был таким знакомым, родным и любимым, он ласкал ее взглядом, освобождая от пальто, горячие пальцы были нетерпеливы, но нежны, он словно боялся выпустить ее из рук, словно она вот-вот сбежит от него. Когда он заговорил, Оливия не сразу различила слова, голова гудела от возбуждения и не реагировала на вялые попытки разума взять верх над вспоглощающим чувством огня в кажой молекуле ее тела. - Олив…Оливия….Оливия…- Питер словно не мог подобрать слов, он взъерошил волосы на голове и взял ее за руки. Какие они горячие, просто кипяток! Тихонько сжал, пытаясь не причинить боль. – Оливия, я ..я так хочу этого…если бы ты знала… Девушка улыбнулась, или ей показалось, что губы еще могу двигаться? Нет, она владеет собой! Вроде бы….Хотя – разве этой сейчас ей нужно? Нырнув в его крепкие объятия, Оливия улыбнулась чуть шире и приникла к его губам на несколько секунд. Сухие и теплые губы Питера чуть приоткрылись в нежном поцелуе, их прикосновение было осторожным, словно они только знакомились друг с другом. - Все хорошо, - прошептала она, - мне так хорошо! После этих слов Питер сильнее прижал ее к себе, целуя все более настойчиво, он покрывал поцелуями ее лицо, спускаяясь к шее, и что-то сердито пробурчал на счет мешающей ожеды. А через мгновение резко стянул с нее свитер и выдохнул, любуясь на высокую грудь в обрамлении кружева. Лицо его озарилось улыбкой, он прильнул к впадинке на ключице, слегка царапая ее щетиной. Оливии захотелось ощущить на своей коже его, без всякой одежды. - Питер, давай снимем это, - промурлыкала она, теребя его за свитер, - не могу больше ждать. Питер молча разделся, увлекая ее на кровать, по которой были разбросаны подушки. Лунный свет из окна отбрасывал блики на его лицо, замирая едва заметными звездочками в морщинках у глаз. Оливии казалось, что она знала это лицо, но только теперь увидела по-настоящему. В нем было столько искренности, столько ласки и страсти, что ее сердце готово было просто выпрыгнуть из груди от любви к нему. Она ощущала как его сильные руки гуляют по ее обнаженному телу, забредая во все его уголки, и Лив не мешала этому, разрешая ему все, что хочется. Он что-то шептал о ее красоте, но слов она почти не слышала, только полуголос-полушепот, который возбуждал еще больше, чем сами слова. Ее тонкие руки сомкнулись на его спине, и в этот момент Оливия ощутила как произошло их слияние. Тот момент, который она сотни раз проигрывала в своем сознании, он стал реальностью в этой незнакомой ей комнате. Питер слегка укусил ее за мочку уха, ни на секунду не выпуская из объятий. Он был такой нежный и такой близкий, смотрел с такой любовью, что ей захотелось вдруг услышать это. Легко перевернувшись, Оливия села на него и остановила движение бедрами. Странно, но именно в этот момент ей хотелось говорить. В синеватом свете луны, который заливал комнату, Питер был похож на призрак, и если бы не тот факт, что он был внутри нее, Оливия захотела бы пощупать его руками. Встретившись взглядом с недоуменным взглядом синих глаз, она тихонько сказала: - Я люблю тебя…..А ты меня любишь? Ни секунды не колеблясь, он ответил: - …Да.. Но ей было мало. - Тогда скажи это…Я хочу услышать это от тебя. Питер улыбнулся обезоруживающей улыбкой и усадил ее к себе на бедра, глядя спину свободной рукой, от чего у нее побежали здоровенные мурашки. Оливия вдохнула поглубже. Пытаясь унять скачущее сердце. - Я люблю тебя……. Это были не просто слова…Это было ощущение, они обожгли ей глаза, щеки и губы, они прожгли на ее коже едва заметные ожоги. Питер приник к ее губам, обвив руками, от чего Оливии показалось, что они срослись всеми клеточками тела. Она погрузилась в омут поцелуев, выкинув из головы последние мысли. Все, что сейчас было важно – это его губы на ее губах…….. ………ДЗЗЗЗЗЗИНЬ!ДЗЗЗЗЗЗИННННЬ! Не может быть…….Нет…… Оливия распахнула глаза, пытаясь сориентироваться. Свет уже не был синим, комната была знакомая и она была одна. Моргнув несколько раз, она поняла, что телефон вовсю вибрирует и поднесла его к уху. До боли знакомый голос звучал весело и бодро: - Это Питер. Прости, я знаю, что еще рано, я тебя разбудил? -…нет, все в порядке, что-то случилось? – Оливия еле выдавила из себя эти простые слова, пытаясь стереть стоящие перед глазами воспоминания из сна. - Нет, просто мы с Уолтером последние сутки работаем над устройством… - И что, есть подвижки? - В общем, да, я еще на шаг ближе к тому, чтобы попасть домой, но мне нужна твоя помощь. Оливия сказала, что будет через полчаса и села на кровати. Сердце еще бешенно колотилось, виски пульсировали от боли. Этот сон был похож на какое-то воспоминание, ее никак не оставляло чувство дежа-вю. - Как мне страшно, - выдохнула она, - что со мной такое?... Еще не дойдя до своей машины Оливия ясно осознала одну вещь. Она вспыхнула у нее в голове яркой вспышкой, не давая шансов увернуться или забыть: она влюбилась в Питера Бишопа.