***
Когда детективы подъехали к дому Гысока, на улице окончательно стемнело. На удивление, вечер, чернеющим потоком перетекающий в ночь, был довольно-таки теплым. На небе не было ни единого облачка — создавалось впечатление, будто кто-то заботливый и домашний укрыл планету бархатным одеялом, усыпанным множеством драгоценных камней. Так и хотелось укутаться в него, как в плед, прилечь где-нибудь возле растопленного камина и попивать горячий шоколад. Чтобы не было убийств, не было вечной беготни. Жизнь так прекрасна в своем умиротворенном облачении. Когда время замирает, когда суета растворяется в чаше спокойствия, когда судьба предоставляет возможность закрыть глаза и просто отдохнуть. Она выключает музыку, делает свет мягче и укрывает тебя пушистым одеялом, словно облаком. Именно такое чувство расположилось без тени сомнения внутри Йоко, когда она вышла из машины и подняла голову вверх. — Сегодня полнолуние, — прозвучал нежный голос Чимина у нее над ухом. Парень, будто боясь навредить или спугнуть нечто хрупкое и невесомое, опустил руки на женские плечи и постарался заглянуть в глаза девушки. — Я не должен был грубить тебе. — Оставьте сопли на потом, сейчас у нас другие планы, — Чонгук бессовестно протиснулся между напарником и практиканткой, расталкивая их в стороны, и направился к дому Гысока. И правда, момент был сейчас не из простых и требовал максимальной концентрации. Как бы Чимину ни хотелось побыть вдвоем с Йоко, он понимал, что работа стоит выше его личных желаний. Поговорить с девушкой он всегда успеет, а вот узнать, каким образом охранник причастен к серии убийств и жив ли вообще, было необходимо сиюминутно. Время шло, чужая жизнь тикала... Свет в доме Гысока был выключен, посторонних звуков не было. Мужчина либо спал, либо с ним случилось нечто, что не позволяло ему подавать признаки жизни, и чтобы это проверить лично, Чонгук для начала позвонил в дверной звонок. Опустив голову, парень переместил руки на бока и выжидающе закусил нижнюю губу. Рядом с ним стояли Йоко и Чимин и так же ждали ответа, но снова пугающее беззвучие коснулось их ушей. Тогда Пак переложил инициативу на свои плечи и громко постучал в дверь кулаком. Только глухой или, что самое страшное, мертвый не услышал бы подобного звука, но тишина так и осталась править балом. — Отойди, — детектив Чон, отодвинув от себя напарника, одним мощным ударом ноги выбил дверь, заставив ее приветливо распахнуться. От такого грохота Йоко рефлекторно дернулась, прикрыв рукой лицо, а после любопытно вытянула шею. В этот момент она встретилась со взглядом Чонгука. Тот не удержался и, скривив губы в подобии улыбки, подмигнул ей. — Прошу, дамы вперед. Закатив глаза, девушка прошла в дом, но ей так хотелось улыбнуться или, более того, даже засмеяться. Детективы зашли следом за ней, и дабы сразу попасть в курс дела, Чимин включил свет в прихожей. Ни единого намека на какое-либо преступление не было. Вся мебель стояла на месте, было даже чисто и прибрано, чему Чонгук и Йоко удивились больше всего, ведь когда они были здесь, в гостиной творился полный беспорядок. Может, Гысок и правда уехал, пока есть возможность? Навел порядок, собрал вещички и теперь отдыхает где-нибудь в Сан-Паулу? Такой вариант нельзя было отбрасывать, но раз убийца упомянул охранника, значит, есть что-то, что связано с ним. Чимин предложил разделиться: он пойдет осматривать кухню, ванну и туалет, за Чонгуком оставались гостиная и прихожая, ну а Йоко отправится на второй этаж, где должна была находиться спальня. Все дружно согласились с предложением, ибо так получится и быстрее, и эффективнее. Пока детективы исследовали весь первый этаж, девушка поднялась по ступенькам наверх, чтобы добраться до спальни, и осторожно, словно крадучись, стала шагать по пустому и темному коридору. Света здесь не было, поэтому ей пришлось довериться интуиции и отбросить все страхи. Кто знал, какие ловушки могут быть здесь установлены? Вдруг она случайно заденет тоненькую веревочку, и сей дом взлетит на воздух вместе с ней и парнями? Именно такие подозрения мучили Йоко, пока она напрягала зрение и выискивала дверь, ведущую в спальню Гысока. Если она здесь вообще была... Наконец девушка наткнулась на дверь. Она находилась в самом конце коридора и была закрыта. Что-то подсказывало практикантке, что не стоит туда заглядывать, что там нечто ужасающее, мрачное и очень-очень гадкое, но женское любопытство и долг обязывали ее войти в комнату, что бы там ни было. Йоко вздохнула, нерешительно надавила на ручку, и дверь податливо раскрылась перед ней. В спальне было темно, пахло спиртом и прочими медицинскими препаратами, также в нос едва попадал металлический запах крови. Это уже заставило девушку покрыться мурашками и сжаться возле стены. Она боялась нажать на клавишу, чтобы включить свет, но больше тянуть нельзя было, и когда Йоко уже нащупала рукой пластмассовый предмет возле дверного косяка, жалобный мужской стон отвлек ее. — Хватит меня мучить... — прохрипел, судя по всему, сам господин Кан. — Убей меня, прошу, убей. Только прекрати свои пытки, умоляю... Йоко застыла как вкопанная и вгляделась туда, откуда исходил голос. Кажется, мужчина лежал на кровати и не мог пошевелиться, иначе уже давно среагировал бы и на шум, и на проникновение в свой дом. — Чего ты стоишь? — снова застонал охранник. — Давай уже покончим с этим, зачем я тебе? Все равно я никуда не убегу в таком состоянии. Терпению девушки пришел конец. Она собрала всю волю в кулак и включила в спальне свет. То, что ей пришлось увидеть, заставило ее округлить от ужаса глаза и вжаться в стену так, словно она — единственное спасение и укрытие. Когда твое сердце пропускает пару ударов, когда кровь застывает в жилах, когда хочется закричать, но язык отказывается слушаться и рот раскрывается в немом стоне, жизнь останавливается и прекращает свое вечное движение вперед. Порой хочется выколоть себе глаза, вскрыть черепную коробку и избавиться от режущих душу воспоминаний, вырвать язык, чтобы не распространяться ненароком, но все это слишком сложно, слишком... невозможно, и единственное, что остается, так это продолжать жить дальше и постараться свыкнуться с мыслью, что этот мир намного жестче, чем мы думаем, что не все люди одинаково добры и адекватны, что среди нас каждый может оказаться сумасшедшим извращенцем. Такова профессия детектива. Кан Гысок был привязан за руки и за ноги к собственной постели тугими и широкими ремнями. Они наверняка натерли его кожу до ссадин и крови. Чтобы он не видел своего мучителя, его глаза застилала черная повязка, не позволяющая лицезреть происходящее вокруг него. Но это не было самым страшным. Кисти его рук были отрезаны, как и ноги до области лодыжек. Наверняка убийца сделал это специально, чтобы мужчина не смог ни сбежать от него, ни выбраться из медленно, но верно убивающих его оков. На столике возле кровати лежали всевозможные лекарства, медикаменты, шприцы, бинты — все, что было необходимо для операции и последующего ухода за «больным». — Я сказал, убей меня! — заорал Гысок, срываясь на плач. — Убей, убей, убей! Девушка все еще стояла на месте и смотрела глазами, полными ужаса, на мужчину, но она не могла более позволять себе медлить и посему, нерешительно сглотнув, начала приближаться к кровати. Йоко не знала, что делать, не знала, что говорить. Она просто смотрела на охранника и едва сдерживалась, чтобы не закричать от ужаса. Мужчина находился не в самом лучшем состоянии, от него пахло так, что хотелось стошнить, еще добавляли контраст запахи крови и спирта. Бедная девушка остановилась рядом с не менее бедной жертвой и аккуратно сняла с него повязку. И снова слепые сюрпризы в прямо смысле этого выражения. Призрачному убийце показалось недостаточным просто лишить беднягу конечностей — он решил лишить его и зрения, но Гысок, видимо, не знал об этом, и предполагал, что не видел света белого исключительно из-за наличия постороннего предмета на лице. — За что же так с тобой?.. — прошептала Йоко, наблюдая за тем, как мужчина беспомощно мотает головой из стороны в сторону и явно не понимает, что вообще происходит. — Йоко, что случилось?! — в комнату влетел Чимин. — Я слышал какие-то крики. Практикантке не пришлось объяснять, что же случилось. Пак и сам все увидел, когда девушка отошла в сторону, и погрузился в не меньший шок, чем она несколькими минутами ранее. Парень, словно мешком по голове пришибленный, приблизился к кровати и остановился рядом с Йоко. Ему стало до того не по себе, хоть он и привык к подобным вещам на работе, что душа задребезжала в груди и была готова покинуть тело своего хозяина через приоткрытый рот. В дверях появился и Чонгук. Куда же без него? Он не мог остаться безучастным и решил присоединиться к напарнику, который рванул проверить, все ли у Йоко в порядке. Как оказалось, не все... — Нихера себе... — протянул слишком удивленно детектив Чон, не спеша сокращая расстояние между собой и Гысоком. — Этот ублюдок оставил нам подарок. Даже для меня это чересчур жестоко. — Вы кто? Что происходит? — завопил мужчина, дергаясь на кровати. — Отпустите меня! — Надо вызвать полицию и скорую, — Йоко дрожащей рукой потянулась к телефону, что располагался на прикроватной тумбе, чтобы позвонить, как вдруг он сам неожиданно зазвенел. Девушка и детективы переглянулись. Напряжение возросло до катастрофических масштабов. Звук телефона раздавался в комнате, пронзая раскаленным лезвием тишину, как нечто, предвещающее беду. Словно настоящая сцена из фильма ужасов. Наконец практикантка подняла трубку, но отвечать ей не пришлось — первым заговорил все тот же голос из диктофона. — Здравствуй, детка, — искаженный мужской голос будто забрался Йоко в голову через ухо и стал неприятно скрести в черепной коробке. — Как тебе мой подарок? Впечатляет, не правда ли? Я старался проводить операции как можно профессиональнее, чтобы процесс шел менее болезненно, но у меня не так много денег, чтобы продолжать поддерживать жизнь господина Кана дальше, и посему я решил передать его в твои заботливые руки и руки детективов. У вас есть два выхода: либо облегчить страдания Гысока, либо продолжить их. — Что ты имеешь ввиду? — спросила девушка, даже не пытаясь скрыть свою злость. — На столике, возле которого вы все столпились, лежит шприц. В нем дитилин. Если вы введёте его бедняге, то он спокойно отправиться в мир иной и более не будет страдать на земле нашей грешной... Ну или дождитесь, пока за ним приедет полиция, ведь именно он помогал мне с убийствами учителей. Хотите знать, почему? Снова любимая госпожа Месть. Малыша Гысока обижали в детстве, не давали развить свои способности и считали, скажем, умственно отсталым. Учителя, как и одноклассники, глумились над ним. Я его понимаю, сам ненавижу школу и все, что с ней связано. Но это пустая лирика. Подумайте хорошенько, ведь если господину Кану и сохранят жизнь, то представьте, каково ему будет в тюрьме в таком состоянии. — Ты, козлина, — Чимин вырвал телефон из рук Йоко, — ты что, следишь за нами? — Детектив Пак? Рад слышать тебя, чертенок, — на том конце провода хрипло засмеялись. — Мне нравится твой импульсивный характер. Интересно, возбуждает ли это Йоко? Хотя какая разница? Все равно рядом маячит твой напарничек и вечно мешает. Правда же? — Закрой свой рот и даже не смей говорить о ней, — зашипел парень, глянув на практикантку. — Может, отъебешься от нас? Сколько можно... — Не выражайся в присутствии дамы, — с наигранной обидой ответил убийца. — Мы же не хотим, чтобы она в тебе разочаровалась. Я уже отстал от вас, не беспокойся. В ближайшее время вы обо мне ничего не услышите, но я могу появиться снова в любой момент. Кто знает, когда во мне проснется скука и я захочу с вами увидеться? Короче, ищейка, у меня мало времени на эту болтовню. Я все сказал, выбор за вами. До встречи. В трубке послышались монотонные, раздражающие слух гудки. Чимин крепко сжал ее, прежде чем положить на место, а после, с долей обреченности проведя рукой по волосам, отошел к окну, но не чтобы насладиться видом на соседние дома, а чтобы стыдливо скрыть переполненный сомнениями взгляд. Он не знал, как поступить, какое решение будет правильным, да и было ли вообще в такой ситуации правильное решение? Если следовать закону, Гысока нужно передать властям и врачам; если следовать человечности и состраданию, мужчину нужно усыпить, как бы жестоко это ни звучало. Йоко и Чонгук находились в тех же эмоциональных перепадах. Словно снег за считанные секунды сменялся дождем, дождь прекращался, и на небе начинало сиять согревающее солнце, но начиналась гроза, принося с собой ослепляющие вспышки молний и ураган, перерастающий в смерч. Когда в твоих руках жизнь человека, хочется переложить эту ответственность на кого-то другого и трусливо забиться в угол, выжидая результат с дрожащими руками и слезящимися глазами. Мы не задумываемся о таких серьезных вещах и наблюдаем за ними лишь в кино или книжных сюжетах, но столкнувшись с этим в реальной жизни, и не подозреваем, насколько страшным может оказаться принятие решения. Чонгук, сложив руки на груди, смотрел на то на Гысока, то на шприц, наполненный смертельной в прямом смысле жидкостью, и метался внутри себя словно дикий зверь, загнанный в клетку. Как детектив и представитель закона, он склонялся к тому, чтобы вызвать полицию, но как человек, у которого все-таки есть сердце (черствое, но все же сердце), хотел помочь бедолаге, ведь как он будет дальше существовать — да, именно существовать, а не жить — в своем состоянии? — Я предлагаю, — дрогнул голос Чимина, который все еще стоял возле окна, — сделать укол. — Что? Какой укол? — дернулся Гысок. — О чем вы говорите?! — Вы что думаете? — детектив Пак подошел к девушке и напарнику, становясь между ними. Йоко сломалась. Она не смогла, не выдержала, потерпела поражение. Девушка, мысленно ругая себя самыми грязными и скользкими словами, вышла из комнаты, оставляя детективов наедине с Гысоком. Она не сомневалась, что парни сделают укол бедному охраннику, избавят его от страданий, но становиться свидетельницей рокового события вовсе не хотела. Да, она показала свою слабость, но хоть когда-то же ей это делать можно? Йоко приняла решение — сбежать от ответственности, спрятаться, уползти в норку и оттуда боязно поглядывать и ждать, когда снова можно показаться на свет. Когда девушка закрывала за собой дверь, она обернулась, и последнее, что она увидела перед тем, как уйти прочь, — Чонгук берет со столика шприц, а Чимин хватает брыкающегося Гысока за руку. На улице было пусто, темно и, кажется, холодно — температура неожиданно снизилась к тому моменту, когда девушка вышла из дома. Она остановилась возле бордюра, поежилась от резкого порыва ветра, который словно ударил ее по спине, и осторожно, боясь испачкаться, села прямо на землю. Йоко смотрела вперед себя, разглядывая полуголые кусты и изрядно поредевшие кроны деревьев, пожелтевшие листья которых либо слабо покачивались на сухих ветках, либо лежали сырым ковром под ногами. Осень в этом году будет ранняя. Да, девушка старалась думать именно о погоде и о убегающем в холода и еще большие дожди лете, но мысли то и дело возвращались обратно к Гысоку и его нелегкой судьбе. Губы предупредительно дрожали, в горле встал неприятный, удушающий ком. Она была готова вот-вот расплакаться. И когда Йоко успела стать такой чувствительной? — Ну ты и дура, — сказала практикантка сама себе. — Дала же слово, что больше не будешь плакать. Глупо лить слезы по преступнику. И все же она не выдержала. Увидеть человека, пусть и свершившего нечто плохое, в беспомощном состоянии, в виде самой настоящей жертвы убийцы с больной головой, оказалось сложнее, чем она думала. Йоко стыдилась своих вспыхнувших чувств, но ничего не могла с собой сделать. Ее влажные глаза дрогнули, будто в них брызнул озорной ребенок из водного пистолета, и по щекам синхронно скатились две прозрачные слезы. Девушка тут же вытерла их, поднимая взор к небу, но хищник уже спущен с цепи и не собирается возвращаться обратно в клетку. Йоко плакала, как обычно плачут героини из душераздирающих фильмов — тихо, красиво и настолько естественно, что хотелось наблюдать за этим со стороны и не мешать каплям скатываться по румяной и бархатной поверхности. Ее плечи периодически вздрагивали, пальцы терзали коленки, зубы бессовестно кусали и мяли нижнюю губу, а вырывающиеся наружу неосторожные всхлипы добавляли драматичности этой вязкой, сгустившейся где-то в области сердца ночи. Даже когда на улицу вышли детективы, Йоко не прекратила плакать. Ей было плевать, что они подумают, она больше не боялась показаться слабой в их глазах. Сколько можно прятать свое хрупкое нутро под бетонной плитой? Пора бы дать ему подышать и вкусить все прелести (да и не только прелести) реальной жизни. — Ну кто кран включил? — Чонгук остановился рядом с сидящей на бордюре девушкой и цокнул языком. — Чего ревешь? — Отстань... — всхлипнула Йоко, совсем как обиженный ребенок, и смущенно отвернула голову, но спрятаться ей так и не удалось: Чимин решил проявить заботу, которая была так кстати, и сел подле нее. — Правильно, не сдерживайся, тебе станет легче, — сказал он ей шепотом на ухо и удивился, когда девушка прижалась к нему, опуская голову на его плечо. Она все еще плакала, только совсем беззвучно, молча роняя предательские слезы. Но Пак не растерялся. Он сгреб Йоко в бережные объятия и коснулся губами ее макушки. — Мы сделали ему укол... — Я знаю, — прошептала практикантка куда-то в ключицу Чимина. — Знает она... — Чонгук грузно уселся на бордюр с другой стороны от Йоко. С завистью мальчишки, у которого отняли игрушку, он посмотрел на то, как напарник обнимал девушку, и понял, что тоже хочет поучаствовать в процессе утешения. — Хочу посмотреть на твои слезы. Детектив Чон буквально вырвал девушку из рук Чимина, чтобы прижать к себе. Он томно, со внимательностью возбужденного человека заглянул в ее влажные глаза, взялся за ее подбородок и медленно склонил свою голову на бок, показывая тем самым свою крайнюю заинтересованность. Между ним и Йоко завязался интимный зрительный контакт. Они смотрели друг на друга и растекались в одну большую лужу, больше похожую на вылившуюся из огромного чана густую и еще горячую карамель. Чонгук нежно придерживал девушку за подбородок указательным и большим пальцами, и единственное, на что он отвлекался, — на ее слезы и влажные следы после них. — Ты красивая, когда плачешь, — сказал он хриплым голосом и сделал то, от чего живот Йоко скрутился в тугой узел. Чонгук провел языком по ее щеке, где только что блестела слезинка, и весело улыбнулся. — Соленая. Но мне это больше по душе, не люблю слащавых девочек. С тобой интереснее. — Пиздец, — хохотнул Чимин, наблюдая за происходящим. — Только что умертвил человека, а теперь флиртуешь с Йоко. У тебя совесть есть вообще? — Зато теперь она успокоилась, — Чон кивнул на девушку, которая перестала плакать и стыдливо бегала глазами по лицу напротив, поднялся на ноги и двинулся к машине. — Сейчас приедет полиция, пусть разбираются, что делать дальше.***
Детективы привезли Йоко домой лишь во втором часу ночи. И они, и она были сильно уставшими, ведь сегодня на них свалилось слишком много переживаний и нагрузки, причем не только физической, но и моральной. Если парни еще держались, то девушка то засыпала на заднем сиденье, то просыпалась, когда дергалась сквозь сон, в котором срывалась в воображаемый обрыв. Сама атмосфера в машине располагала к уютному сну: тепло, приглушенная и вовсе не напрягающая музыка, мягкое ложе (если можно так выражаться), Чимин и Чонгук, дарящие непередаваемое ощущение безопасности и комфорта, а то, как приятно пахло от них мужским одеколоном — отдельный разговор. Но ничто не вечно, и Йоко пришлось покинуть Ауди, когда та остановилась на ее улице. — Спасибо, что подвезли, — девушка взяла сумку и открыла дверь, чтобы выйти на улицу. — Хён, — Чонгук повернул голову к лучшему другу, встречаясь с его выпрашивающим взглядом, — проводи ее. Здесь не нужно было лишних слов и объяснений, чтобы понять сильную дружескую связь и столь же сильное взаимопонимание между детективами. Чимин кивнул головой, поджав губы, и под пристальный взгляд напарника покинул автомобиль следом за Йоко. Девушка уже открывала калитку, когда к ней подошел Пак. Она удивленно посмотрела на него, совсем не понимая, с чего бы он захотел выступить джентльменом... уже в который раз за все их знакомство. — Захотел лично убедиться в том, что ты дошла, — улыбнулся Чимин, вместе с практиканткой ступая на ее территорию. Он прикрыл за собой калитку и слился с поглощающей его темнотой холодной ночи. — Ну вот, дошла, убедился? — усмехнулась Йоко, демонстративно переступая ногами чуть назад, как бы показывая, что она дома. Чимин выждал необходимую паузу, чтобы мысленно прощупать невидимую, но хорошо ощутимую почву, и когда понял, что состояние девушки пришло в норму, что она настроена очень даже дружелюбно, сделал шаг вперед, порывисто обхватил руками ее лицо и впился в сладкие, мягкие губы нетерпеливым и жадным поцелуем. Йоко даже опомниться не успела и понять, что вообще произошло, но язык Пака, толкающийся в ряд ее ровных зубов, вышиб разом все мысли из ее головы и заставил ответить взаимностью. Она податливо прильнула к нему, обняла руками за шею и дала согласие на продолжение, сплетая их языки в глубоком, мокром танце. Чимин боялся не успеть насытиться столь долгожданным мигом и попытался взять из предоставленных секунд по максимуму. Он принялся активно изучать руками тело девушки, блуждая ими по ее талии, спине, плечам, но не решаясь заходить дальше. Йоко, в свою очередь, жалась к его телу уж слишком плотно и рисковала нарваться на непреодолимое возбуждение со стороны парня, но он вовремя осознал, чем это может обернуться, и разорвал достаточно эротичный поцелуй. — Прости, — выдохнул Чимин, но девушка заставила его замолчать, облизнув его раскрасневшиеся и горячие губы, и между ними снова завязалась жаркая борьба языков. Пак старался поцеловать Йоко как можно глубже, запомнить ее вкус, вообще запомнить, какого это — целовать девушку, которую смог полюбить. Он крепко сжал ее бедра, заставляя практикантку застонать ему в рот, и от этого их языки сплелись словно извивающиеся змеи. Но парень решил остановиться. Он боялся сорваться и натворить глупостей. Уткнувшись в ее лоб своим, он попытался успокоить свое дыхание, медленно убирая свои руки с хрупкого женского тела. — Тихо-тихо... Тебе пора спать, поздно уже. Йоко нехотя отпустила шею Чимина и отошла от него. Они смотрели друг на друга, распаленные и возбужденные, и готовы были продолжить в любую секунду, но здравый разум диктовал свои условия. Всегда нужно вовремя дергать за рычаг «Стоп», когда понимаешь, что рискуешь не выбраться из сетей, в которые сам же себя загнал. — Приснись мне сегодня, — почти шепотом сказала девушка и скрылась в своем доме, оставляя Пака на съедение и совести, и желанию броситься вслед за ней. Он постоял еще немного, но решил более не терзать себя и вернулся в машину к Чонгуку, который не стал задавать лишних вопросов и просто нажал на газ, покидая темную улицу.