That stupid game of Fortune

Скотт исподлобья смотрит на бешено крутящуюся вокруг своей оси бутылку, сидя в просторной гостиной университета, где столпилась большая часть наиболее взрослых студентов, и проклинает, на чём свет стоит, крайне любезных сокурсников, своим невероятным даром убеждения умудрившихся затащить его в эту дурацкую бессмысленную игру. Циклоп бросает косые взгляды на взбудораженную Джубили, то и дело взволнованно хихикающую и потирающую ладони в предвкушении знатного представления, умоляюще смотрит на сочувственно улыбающуюся Джин, на телепатическом уровне пытающуюся ободрить и поддержать несчастного, сбитого с толку товарища, удерживает рвущийся из груди смешок при виде Курта, во все глаза и распахнутый рот следящего за пустой стеклянной тарой, решающей судьбу его дорогого друга, осуждающе качает головой вслед колким замечаниям Ороро, которые только раззадоривают было смирившегося со своей участью мутанта. Играть в трижды проклятую «бутылочку», при этом даже не имея опыта того самого первого поцелуя, предела мечтаний наивных сопливых девочек… О да, Саммерс определённо попал. Влип по уши, и как отнекаться от столь нежелательного опыта быть целованным любым из этих разношёрстных фриков, одним из которых является сам, юноша понятия в сущности не имеет. Впрочем, в этот же момент Скотт ловит себя на мысли, что если бы шанс выпал рыжей телепатке, он, в сущности, был бы не так уж и против. Вот бутылка делает несколько финальных оборотов и замирает под голодными взглядами учеников, тут же бросающихся проверять, кого же Фортуна избрала их товарищу в пару. Циклоп не шевелит и пальцем, даже не порываясь подняться со своего обособленно стоящего в углу залы стула, ибо не видит в этом какого-либо, хоть мало-мальского резона. Во-первых, он не горит желанием узнавать, кому же досталась эта "великая" честь красть самое святое, что только можно представить в отношении романтических бредней, у себя любимого. Ну, а во-вторых, товарищи и сами преподнесут ему эту новость на блюдечке с голубой каёмочкой, причём внезапно преобразившиеся взгляды их уже успели сильно смутить и в то же время разозлить и без того пребывающего далеко не в радужном настроении Скотта. Когда же он всё-таки встаёт, самолично подходит к бутылке, расталкивая столпившихся вокруг неё друзей, и, проследив направление горлышка, обречённо поднимает взгляд, глаза его за непроницаемым рубиновым стеклом очков грозятся вылезти из орбит, а челюсть поздороваться с деревянным паркетом комнаты. Его реакция лишь сильнее веселит избранника коварной стеклотары, который начинает заливисто хохотать, высоко запрокинув курчавую блондинистую голову и неконтролируемо хлопая себя по бокам огромными белоснежными крыльями. М-да… Каёмочка-то у тарелочки и впрямь оказалась голубая… *** - Нет, нет и нет! – упрямо мотает головой взбешённый юноша и с грохотом падает на прежнее своё место, упрямо поджимая ноги и скрестив руки на груди. – Я на такое вовсе не соглашался! - Брось, Саммерс, - открыто издевается над ним бывший Всадник Апокалипсиса и упрямо встаёт с неширокого диванчика, медленно, но неумолимо приближаясь к неловко жмущемуся к высокой спинке стула мутанту, злобно бросающему на бахвалящегося молодого человека отрывистые взгляды, словно стремясь прожечь в ехидном ангеле дырку, минуя защитное стекло спасительных очков. – Ты ведь прекрасно знал, на что шёл, когда они, - Уоррен бросает полный игривых смешинок взор, от которого у Циклопа мурашки по спине пробегают, в сторону притихшей толпы однокурсников, с немым вниманием пожирающих двух друзей кто возмущённым, кто раздосадованным, а кто и всецело удовлетворённым взглядами, - с такой лёгкостью раскрутили тебя на это дурацкое пари. Эх, ничему жизнь тебя, Скотти, не учит. Саммерс не может понять, чего ему стало вдруг совсем уж не по себе: от подобного фамильярного обращения бывшего врага или же его сладкого елейного голоса в целом, так и пышущего самовлюблённостью и надменностью. Этот пернатый хрен относится к нему, как к неразумному глупому дитя, совсем ничего не смыслящему в премудростях и коварствах взрослой жизни, вечно провоцирует, подначивает и откровенно измывается над вспыльчивым горячным подростком, каждый раз со смехом сбегая в ближайшее открытое окно, предварительно доведя Скотта до точки кипения. Даже неугомонный Пьетро Максимофф был сущим пай-мальчиком по сравнению с данным крылатым типом, обладающим крайне премерзким, отвратительным характером. Демон в ангельском обличии. И никакой добросердечный Курт с ним в этом плане даже рядом не стоял. *** Видимо, Уоррен всё же добился своего, выбесив окончательно раздосадованного молодого человека. Иначе Саммерс никак не может объяснить своих следующих действий, когда он хватает зазевавшегося Ангела за ворот любимой шипованной кожанки и притягивает к себе максимально близко, фактически сажая молодого человека на свои колени и глядя снизу вверх отчаянно смело: Уортингтон не видит его глаз, но может судить об этом по линии бровей и мимическим морщинкам на лбу. Уголки губ мутанта растягиваются в привычной, слегка насмешливой улыбке. При взгляде на неё, всю решимость Циклопа вновь, как рукой, снимает, и знакомое чувство неловкости и злобы на самого себя с новой силой принимается мутить чувства окончательно запутавшегося в самом себе Скотта. "- Пернатая сволочь," - злобно рычит сбитый с толку разум, и Саммерс тут же замечает, как хмурит брови Джин, которой он до сего момента прощал все её редкие попытки забраться к нему в голову. "- Прекрати, слышишь!" - шипит он, уверенный, что мысли его обязательно дойдут до телепатки, и снова поднимает глаза на Уоррена. Саммерс всё ещё медлит и это, очевидно, крайне злит пернатого задиру, отчего тот неосторожно цепляется когтями на огромных крыльях за плечи Циклопа. На губах его играет улыбка триумфатора, глаза блестят, а брови сведены к переносице. - Ну же, Скотт, - ехидно тянет бывший Архангел, усиляя хватку, норовя чуть что исполосовать ему руки при чересчур резких, необдуманных движениях. - Неужели испугался? А ведь он и вправду боится, думает Циклоп. Целовать ведь надо прямо сейчас, перед всеми, причём уговор был на долгий, мать его, страстный поцелуй. Ох уж эта коварная Джубили, которая от нетерпения аж пританцовывала на месте. А вырваться явно не получится: не только товарищи засмеют да ведь ещё этот пернатый проходу не даст, Саммерс станет новым источником для подколов. Потому-то, гордо вскинув голову и ловко схватив Уоррена за острый подбородок, Скотт резко подаётся вперёд, дабы пути к отступлению уже точно не существовало. Он грубо и неумело приникает к чужим мягким податливым губам, и Скотт уверен, ежели бы не знал, кто сейчас расположился на его коленях, точно подумал бы, что они принадлежат какой-нибудь девчонке-слюнтяйке: слишком уж ухоженные и припухшие, слишком сладкие и невообразимо манящие. Саммерс яростно кусает их, оставляя на нежной коже капли солёной крови, и в тот же момент слышит в ответ чужое недовольное шипение. Уоррен хватает его за растрёпанные каштановые вихры и оттягивает назад, перехватывая у отчаянно сопротивляющегося Скотта инициативу. Уж в чём, чём, а в этом деле у него явно опыта побольше, отстранённо думает Циклоп под гул апплодисментов и хохота однокурсников, и только внезапно поднявшийся шум, наконец, проясняет сознание от внезапного тягучего наваждения. Саммерс упирается руками в грудь присосавшегося к нему, словно пиявка, Ангела и под его возмущённый вопль нагло сбрасывает пернатого нахала, столь вольготно устроившегося на коленях подростка, на паркет гостиной, при этом резко вставая и выпрямляясь во весь рост. Его взгляд скользит по лицам притихших учеников: удовлетворённому Джубили, смущённому Курта, сочувствующему Джин, от одного только взора на которое Скотту становится совсем уж тошно. Презрение к самому себе, злость на Ангела, казавшегося сию секунду самым довольным и гордым человеком на всей чёртовой планете, с новой силой всколыхнулись в душе подавленного юноши, и он спешно вышел из комнаты, оставляя друзей с жаром обсуждать произошедшее на их глазах, испытывая бесконечную тоску и абсолютное смятение. *** Когда спустя час после окончания роковой для Циклопа игры, кто-то заглядывает к нему в комнату, Саммерс даже головы не поднимает. Он узнаёт нежданного вторженца по походке: характерная лёгкая поступь и едва уловимый шелест гигантских перьев, и радости от этого узнавания не испытывает от слова "совсем". - Чего тебе? - мрачно осведомляется Скотт, сжимая кулаки и не спеша поворачиваться лицом к внезапно снизошедшему до посещения фактического соперника Уоррену. - Пришёл проверить, не умудрился ли ты натворить какой-нибудь несусветной хуйни, - не стесняется в выражениях Ангел, лениво поводя огромным крылом. - А то в этом заведении совсем не останется достойных кандидатов на роль вечной занозы в заднице. Саммерс не знает, принимать ли слова Уортингтона за комплимент или очередное оскорбление, потому ничего не стремится сказать в ответ, всё также неподвижно сидя на постели, уставившись бессмысленным взглядом в распахнутое настежь окно. - Да и потом, - очередной шорох за спиной, матрас прогнулся под весом тела внезапного посетителя, - расстраивание рыжевласки в мои планы не входит. Упоминание Джин таки заставляет мутанта нехотя обернуться к Уоррену, встретившись взором с парой кристально-голубых глаз, сияющих откровенной колкой насмешкой и каким-то нездоровым воодушевлением. Пернатый вновь смеётся ему в лицо, умудряясь при этом даже рта не раскрывать, и у Скотта так и чешутся руки заехать этому ослепительному красавцу, в которого влюблена добрая половина студенток академии всех возрастов, по самодовольной роже, однако что-то удерживает его от поспешных решений, и, видимо, Уоррен это прекрасно замечает, совсем уж бесстыдно разглядывая претендента на руку и сердце очаровательной Джин. - Только я тебе от всего сердца желаю для начала научиться по-настоящему целоваться. А то сегодняшний опыт был для меня абсолютно ужасен, - картинно закатывает глаза Ангел, и Саммерс не находит ничего лучше, чем раздражённо фыркнуть в ответ на выпад бывшего Всадника. - А у тебя есть на эту роль подходящие кандидаты? - скорее уж в шутку спрашивает Циклоп, с трудом выжимая из себя кислую улыбку, пытаясь хоть как-то противостоять врождённой способности сидящего напротив юноши нравиться абсолютно всем и с первого взгляда, которая чаще всего приводит в когнитивный диссонанс поддавшихся очарованию Уоррена людей, после того как его отвратительный эгоистичный характер, наконец, даёт о себе знать. И тут же замирает, словно громом поражённый, чувствуя холёные длинные пальцы на своих губах, сменяющиеся настырными тёплыми губами и ловким языком, уверенно скользнувшим в приоткрывшийся от удивления рот Саммерса. Оторопевший Скотт не двигается с места до тех пор, пока Уоррен не соизволит выпустить его из объятий и, обхватив лицо Циклопа в свои широкие ладони, удовлетворённо взглянет на него с нескрываемым превосходством и нездоровым весельем. - Кажется, у меня есть один желающий. Непревзойдённый мастер своего дела, спешу заметить. Говоря только между нами, у него даже есть виды на тебя. Но это по секрету, - заговорщически шепчет крылатый юноша, склоняясь к самому уху Циклопа, обдавая его шею своим тёплым прерывистым дыханием. На губах Скотта замирает противоестественная, абсолютно глупая улыбка. - Если этот кто-то - главный петух всея академии, возомнивший себя любимого подобием свахи с экстраординарными методами сводничества, то я, в сущности, не особо против, - также понижает голос молодой человек, осторожно обхватывая в кольцо рук чужую широкую спину и зарываясь пальцами, путаясь в густом перьевом подоле, окутывающем их обоих подобно пушистому снежному облаку, и чувствует, не видит, как на чужом лице играет то же самое беззаботное выражение абсолютной уверенности и безмолвного согласия. В замке на двери спальни Скотта тихо щёлкает заветный ключ.