Окрыляя мечту

Летняя ночь - очень приятное время суток. Ее весьма непросто дождаться: день и свет кажутся нескончаемыми, а солнечный круг сползает за горизонт еле-еле, блестя золотыми лучами до одиннадцати часов. Но когда наконец небо темнеет и на него высыпают первые фонарики звезд, становится понятно, что эти часы способны принести тебе одни из самых лучших воспоминаний в твоей жизни. Так было и в этот раз. Паскаль стоял на открытом балконе, облокотившись на кованые перила, и умиротворённо осматривал пейзаж вокруг. В окнах многоэтажных домов светились желтые и оранжевые огни. Однако их становилось все меньше, улицы медленно, словно лениво, пустели, постепенно затихали звуки города. Люди ложились спать. Паскаль улыбнулся самому себе, подумав, что прогулка была бы сейчас очень даже кстати. Тихо, спокойно, свежо - самая подходящая атмосфера, чтобы пройтись и обмозговать все без лишней суеты. Завтра выходной, так что можно бродить до рассвета, а потом проваляться в постели хоть до самого вечера. Хотя, как можно думать о таком? На работе завал, столько всего нужно успеть сделать, а он мечтает о подобных пустяках! Паскаль досадливо зажмурился, представив масштабы предстоящей деятельности. Еще, как минимум, недели на две... А если подумать, он живет в таком напряженном графике полтора месяца. И как только нервы выдерживают эти постоянные переговоры на счет проекта и сидение допоздна над планами и сводками? Да и на балконе он ночью стоит не потому, что решил полюбоваться пейзажем, а потому что только что закончил сводить таблицу с данными о проделанном этапе работы. Эх, если так туго сейчас, что же будет дальше?.. - Тоже не спится? Неожиданный вопрос заставил Паскаля вздрогнуть и обернуться. Позади него стоял Андерсен. Его светлые взлохмаченные волосы и мятая пижама ясно говорили о том, что парень уже поворочался в кровати, пытаясь предаться отдыху. И не смог. - Нет, я еще не ложился, - Блез распрямился и потянул затёкшую от стояния спину. - А что ты делал так долго? - с удивлением поинтересовался Ганс и тут же заметил, что его друг даже не переоделся в домашнее. - Таблицу сводил, - обреченно протянул Паскаль, и перед его глазами как назло замелькали строки и столбцы, заполненные различными цифрами. Бр-р-р! Парень энергично помотал головой, отгоняя наваждение. - Так я, наверное, мешаю... - смутившись, проговорил Андерсен, и тут же наткнулся на непонимающий взгляд Паскаля, - ну, в смысле... Ты же сейчас спать пойдешь, так что я лучше у себя посижу, - он нерешительно сделал шаг в сторону балконной двери. - Стой-стой! - Блез торопливо схватил друга за локоть, - Останься здесь. Я все равно никуда не пойду. В квартире темно и душно, а тут... - он улыбнулся, - тут хорошо. И, словно подтверждая слова парня, ласковыми и мягкими порывами подул прохладный ветерок. - Да, ночь чудесная! - охотно согласился Андерсен и подставил лицо освежающим потокам воздуха. Он глубоко и сладко вздохнул. Глаза его засветились каким-то особенным, живым светом. Этот свет никак не стыковался с обычно хмурыми мыслями и речами Ганса, но именно в нем заключалась глубокая и загадочная сила вдохновения, рождающего его удивительные произведения - сказки. Ведь для того, чтобы писать нечто необыкновенное, надо самому быть хоть немного волшебником. Паскаль был твердо уверен в этом и, глядя на своего друга в такие моменты одухотворения, лишний раз убеждался в правоте своего суждения. Недолгое время они стояли молча, думая каждый о своем. На бескрайнем черном бархате неба блистала бриллиантовая россыпь звезд. Янтарным горели внизу тусклые фонари и сглаживали своим неярким свечением очертания предметов на земле. С балкона высотки казалось, что впереди два безграничных океана во время полуночного штиля, которые неизбежно сливались в неизведанное целое пространство где-то на уровне горизонта. Ощущение спокойствия и умиротворения вселял этот прекрасный и незыблемый покой. - Знаешь, - внезапно заговорил Паскаль, - иногда я действительно жалею, что люди не умеют летать. Глупо, правда? - усмехнулся он на долю секунды, а после вновь стал серьезен, - Просто... В такие моменты, стоя здесь, на клочке земли, и глядя в это бездонное небо, понимаешь, насколько огромен этот мир. И тогда становится действительно жалко, что ты находишься в одном месте, а он расстилается вокруг тебя во все стороны, и ты не можешь видеть его полностью. Ведь если этот мир так прекрасен здесь, то каков он там, дальше? - Блез указал рукой куда-то в темную дымку горизонта и замолк. - Наверняка там тоже очень-очень красиво! - радостно воскликнул Андерсен, распаленный собственным ощущением ночи и игрой фантазии. - Ты веришь в переселение душ? - неожиданно даже для самого себя спросил Ганс. Не дождавшись ответа, он продолжил: - Если бы мне после смерти предложили на выбор, кем стать, я б наверное превратился в ветер. В тон мечтательному настроению романтика снова пронеслись легкие воздушные порывы. Они слегка потрепали его светлые волосы, прошелестели листьями, и снова все затихло. - Ветер - странник, - приглушенно говорил Андерсен, - Он свободен, своенравен и могуч. Он всегда предвестник грядущего. Может нести как горе, разрушая и опустошая, так и радость, освежая и даря силы, - Он слегка нахмурил брови, задумавшись, - Прям как сейчас. А еще он помогает кораблям, направляет их движение. Конечно, такие времена давно прошли, но все же можно сказать, что он есть передатчик воли судьбы. Как и все в этом мире. Последний аргумент Паскаль понял не сразу. Он пододвинулся чуть ближе, ожидая дальнейших слов своего друга. Рассуждения других людей, а в особенности Ганса всегда вызывали у него интерес. Блез старался слушать как можно внимательнее, анализируя по ходу, чтобы после составить свое мнение о вопросе. Такая уж привычка мыслить. - ...Но самое главное, - завершал тем временем свою мысль Андерсен, - он может оказаться где угодно, пролететь любые расстояния и побывать там, где нам с тобой никогда не светит! - Да, действительно хороший дар, - Блез кивнул и, словно эхо, повторил, - Свободен… - Он немного постоял молча, углубившись куда-то в себя. – Знаешь, а, наверное, это самая прекрасная позиция в жизни. Ты сторонний наблюдатель, независимый и не обязанный давать кому-либо отчет в своем мнении и действиях. Ты не подстраиваешься под условия, а сам создаешь их. В твоих руках огромные силы и знания, полученные за тысячелетия, ведь ты вечен. Вечность. Мне бы лично хотелось быть не просто песчинкой в ее потоке, но и двигаться вместе с ней, пусть даже физически оставаясь на месте. Деревья, горы, здания видели очень многое. Сколько бы они нам поведали, если бы мы нашли способ добраться до их воспоминаний! Ведь наша человеческая жизнь - это чертовски мало в сравнение с веками, согласись? Лицо Андерсена, до этого просто внимательное, теперь омрачилось: радужка глаз потемнела, несколько прядей небрежно спали на лоб. - То есть ты хочешь отказаться от человеческой судьбы и возможности действовать только потому, что неживые объекты существуют намного дольше? - Нет, но видишь ли ты иной способ видеть грядущее своими глазами? Андерсен вскинул голову, отчего его кожа и волосы засияли матовым светло-серебристым свечением ночного светила. В глазах ярче полыхнули таинственные огни, которые выражали явную решимость отстоять свою позицию. - А для чего нам это нужно? – неожиданно и громко спросил он, - Сейчас многие буквально одержимы идеей знать будущее, когда в их руках есть куда более близкий и мощный инструмент - их настоящее. Оно важнее. Ведь назначение живого и есть в том, чтобы действовать. Завтра, послезавтра, через год или сто лет... какая разница? Ведь это будет там, далеко. А наша жизнь состоит из сиюминутных мгновений, когда одно простое желание человека быть здесь и сейчас, совершать то, что действительно хочется, способно перевернуть все чужое мировоззрение на тысячи лет вперед! Во время своей речи Ганс расхаживал по балкону, активно жестикулируя. Потом он остановился и повернулся лицом к Паскалю. Теперь луна была у него прямо за спиной. Она создала вокруг его фигуры дивное сияние, выделяя романтика на фоне разлитой в воздухе темноты. - Так стоит ли просто задумываться над возможностями будущего? Времени нет, есть только мгновение. И поэтому в одно это мгновение надо полагать все свои силы. Паскаль странно прищурился, а потом нахмурился и слегка потер виски. Это означало, что он задумался всерьез и может даже надолго. Андерсен давно, еще с начала их знакомства, приметил эту привычку, а потому после этого жеста не мешал другу соображать. - Может ты и прав, но, по-моему, лишь отчасти – заметил Блез после продолжительной паузы, - Конечно, важно пользоваться нынешним моментом, но использовать его бездумно, только ради мимолетного удовольствия я считаю неразумным. Ведь совершая определенные поступки, как ты сам сказал, мы пишем будущее, причем не только свое, но и всех людей вокруг. Это все равно, что пускать «блинчики» по воде – действие касается не только камня, который ты бросаешь, но и всего, что находится поблизости. До предметов доходит волна, в большей или меньшей степени влияя на них. Также и в жизни. Любой поступок отразится на других, пусть даже мы этого не хотим. Поэтому не задумываться о будущем вовсе… - …Неправильно, - закончил за друга Андерсен. Почему-то это действие вызвало у Паскаля непроизвольную улыбку, несмотря на серьезность того, о чем он говорил. - Хах, все сводится к давно известной истине, - Ганс хитро прищурился, давая собеседнику возможность угадать свою мысль. Ответ не заставил себя долго ждать: - Надо разумно использовать каждую секунду своей жизни, зная, что любое действие сейчас будет иметь последствия в будущем. Паскаль сказал это спокойно, словно все, до чего они сейчас дошли, было ясно с самого начала, и озвучивать данное решение было лишним. В воздухе разлилась тишина, лишь изредка прерываемая дыханием ночного города. Внезапно Андерсен подскочил на месте, вспомнив что-то: - Кстати, о разумном использовании времени! – он потянул Блеза за рукав водолазки, - Я кое-что придумал. Он юркнул в квартиру и, судя по звукам, активно начал что-то искать. Заинтригованный Паскаль ждал друга на балконе, решив про себя пока не вмешиваться и не узнавать задуманное. Когда Ганс снова возник на пороге, в его руке была охапка различных ручек, карандашей, фломастеров и два листка обычной белой бумаги. На лице Паскаля отобразилось недоумение: - Не понял. Это зачем? - Сейчас узнаешь, - Ганс уселся прямо на пол, разложив свои «богатства» перед собой. Он жестом пригласил Блеза сесть рядом. Когда он это сделал, Андерсен положил листы – одни напротив себя, другой перед Паскалем. - Смотри, теперь мы будем «окрылять» свои желания. Видел эту технику на одном семинаре, да руки не доходили попробовать, - пробормотал Ганс в качестве предыстории, - Все очень просто: пишешь на листе то, что ты хочешь; как можно более красиво оформляешь; делаешь из этого самолетик и запускаешь! - И все? - Угу. - Странно как-то это все… - вполголоса пробубнил Блез, но, чтобы не обидеть друга, тут же заметил, - Но очень необычно! Стоит попробовать, - он ободряюще улыбнулся. Около пяти-семи минут каждый из них потратил, обдумывая желания и, что немаловажно, их формулировку. Потом принялись за украшения. Андерсен не жалел красок: весь его лист пестрел небольшими яркими рисунками, посреди которых был сам текст. Паскаль же сначала делал легкие наброски узоров карандашом, и лишь когда его все устраивало, принимался за цвет. Сначала он относился к этому с небольшой иронией, но видя, с какой верой и живостью творит Андерсен, втянулся и сам почувствовал необходимость создавать. Через пятнадцать минут все было готово. - Слушай, Ганс, - Паскаль осторожно повертел бумажный самолет в руках. - Чего? - А если кто найдет наши с тобой почеркушки? - Найдет и найдет, пусть радуется. Ты же паспортные данные там не указывал, - добродушно рассмеялся романтик. - Да нет. - Тогда какая разница? Это простое рассуждение развеяло все пустые сомнения обоих друзей. Они подошли к перилам и замерли, глядя друг на друга. - Ну что, готов? – Андерсен подмигнул. Во всем: улыбке, взгляде, жестах – виднелась та живая и заразительная энергия, которой невозможно не поддаться. - Ага, - в этот момент казалось, что все звездное небо над головой отражается в глазах Паскаля тысячами мелких искр, - Раз, два… - Три! Две белоснежных бумажных птицы практически одновременно выпорхнули из рук своих хозяев и взмыли ввысь. Подхваченные ласковым ветром, они плавно начали парить над землей, неся с собой все прекрасные и глубоко личные надежды, что возлагали на свою жизнь двое близких друзей в эту теплую летнюю ночь. - Знаешь, а люди все-таки умеют летать… - мечтательно и убежденно произнес Паскаль, - Именно в такие моменты у них есть на это силы. Он развернулся к Гансу, чтобы встретиться с ним взглядом. - Скажи мне, что ты подумал о том же, о чем и я, - с легким напором попросил Блез. - А-а чем? Паскаль улыбнулся, не желая больше давить на друга сложной задачей. - Глядя на эти самолетики я вспомнил о дельтапланах, - сказал он, - Теперь понимаешь, к чему я клоню? - Да… - Андерсен на секунду задумался, - Да! У нас за городом есть база, где занимаются подобным! Ты предлагаешь съездить?! - Почему нет? – Паскаль, сам не зная почему, вдруг задорно рассмеялся, - Завтра, то есть уже сегодня, - выходной. Можно же хоть раз потратить время на то, что действительно хочется. Ты же поедешь со мной? - Конечно!! – сияющие глаза Андерсена заблестели еще сильнее из-за выступивших слез. Паскаль и сам чувствовал, как ком перехватывает горло, но держал себя в руках. Друзья крепко обнялись, они старались запомнить это мгновение как можно светлее и четче, ведь оно уже никогда не повториться в их жизни. Недолго виднелись светлые крылья самолетиков в темном небе, однако радостное и живое воспоминание, связанное с ними, надолго останется в памяти, как самое душевное, чистое время дружбы и мечты.