Place of horror

Дальше все предстает передо мной, как в тумане. Мозг не отдавал команды телу, оно двигалось автоматически. Словно я стала лунатиком, или зомби. Чувства атрофировались, эмоции исчезли. Наверное, даже глаза у меня были пустыми, как у куклы. Я еще посидела немного перед телом матери. Теперь слез не было, их заменяли дождевые капли, стекающие по щекам. В голове крутилась только одна мысль: «Ее больше нет, и никогда не будет…Ее больше нет, и никогда не будет… Что мне делать?» Это предложение будто дало толчок телу. Я встала, размяла затекшие от длительного (так все-таки длительного?) сидения ноги. Теперь мысль о маме отошла на задний план, немного поблекла перед новым вопросом: «Что делать?» «Нужно похоронить ее» - незамедлительно пришел ответ. Я огляделась. Копать было бессмысленно – земля размокла, да и лопаты нет. Оставлять так маму тоже не хотелось. Взгляд упал на кучу обгорелых досок. Я подошла к ним, взяла несколько. Потом вернулась к телу матери и накрыла его. Одну доску воткнула около головы, словно надгробие. Конечно, мать удостоилась большей чести, но выбирать было не из чего… Казалось, задача решена, но вопрос «Что делать?» все равно остался в мыслях. Правда, к нему прибавился еще один: «Куда идти?» Родственников у меня больше никаких не было. Самой ближней деревней к нам было логово разбойников, но туда у меня не было никакого желания возвращаться. Если честно, я вообще не хотела никуда идти. Хотелось остаться здесь, ведь это когда-то было моим домом. Так я и сделала. Нашла чудом уцелевший кусок крыши, возвышающуюся над остатками дома. Залезла туда, уткнулась головой в колени и уснула. -Алекс! Я открыла глаза. Мне показалось, или кто-то меня зовет? Прислушалась. Вроде нет. Но вот мое имя повторилось снова. Теперь голос кричавшего слышался ближе и отчетливей. Мужской. Катон все-таки нашел меня? - Алекс! – повторилось вновь, еще ближе. Он подходил к моему укрытию. Наверное, надо было бежать, но я не могла пошевелиться. Тело ломило от усталости, ноги болели. Да и не было желания убежать. Пускай он меня найдет, побьет, изнасилует. Теперь мне на это плевать. Цель моей жизни умерла вместе с мамой. Будь что будет. - Алекс! Где ты? – послышалось уже совсем рядом. Из-за обломков другого дома показался парень. Он остановился, огляделся. Наверное, меня было плохо видно в моем укрытии, так как он два раза скользнул глазами по тому месту, где я пряталась, и никого не заметил. Только когда он подошел поближе, ему удалось меня найти. Однако он остался на месте, не кинулся ко мне, чтобы стащить с укрытия и побить за неповиновение. Несколько секунд парень смотрел на меня, я – на него. Словно играли в гляделки – кто первым не выдержит? Вот Катон поманил меня к себе. Я качнула головой, показывая, что не могу подойти. Тогда парень сам подошел ко мне, аккуратно поднял и опустил на землю. Я поежилась. Только сейчас я поняла, что жутко замерзла и промокла. Парень снял с себя куртку и накинул мне на плечи. Он остался в одной лишь рубашке и накинутой сверху жилетке, но, похоже, его это не сильно волновало. Я кивнула в знак благодарности – говорить не хватало сил. Теплее, конечно, не стало, но теперь я хоть как-то была защищена от дождя. - Идти можешь? Я попробовала сделать шаг и чуть не упала – Катон вовремя поймал меня. Ноги задеревенели от холода, усталости и долгого сидения и теперь не хотели слушаться. - Ладно. Парень одной рукой взял меня за талию, другой подхватил под коленки, и легко, словно я была пушинкой, поднял и прижал к себе. Я обвила руками его шею, положила голову на плечо. Парень подождал немного, пока я устроюсь поудобнее, и пошел. Не могу сказать, сколько мы шли. Лес сливался перед глазами в одно зеленое пятно, земля – в коричневое. Пейзаж абсолютно не менялся – деревья, небо, земля, деревья, небо, земля. Иногда парень перепрыгивал через особо большие лужи или ручейки, поднимался в гору, потом спускался. Затем я почувствовала, будто Катон идет по ступенькам. В ту же минуту парень остановился и опустил меня. Мы стояли перед небольшой деревянной избушкой – по-другому язык не повернулся ее назвать. Это не был тот дом, где я жила на положении рабыни, не было рядом и деревни разбойников. Она стояла одна, ее окружал только лес. Парень достал из кармана ключ и отпер дверь. Показалась маленькая прихожая и кусок кухни, находившейся напротив входной двери. Парень подтолкнул меня, я послушно вошла. Из прихожей вели еще две двери – за одной виднелась небольшая комната с кроватью и камином, другая, скорее всего, скрывала ванную. Я стянула с плеч куртку, повесила на крючок. Парень тоже разделся – снял ботинки и поставил в угол. Потом взял меня за руку и подвел ко второй двери. Моя догадка оказалась верной – там была ванная комната, совмещенная с туалетом. Катон стянул с меня рубашку и трусики, кинул в стиральную машинку. После буквально поставил меня в ванную. - Тебе помочь? – спросил он. - Сама справлюсь, - шепотом ответила я. Он кивнул. Потом указал на ящичек над стиральной машинкой. - Там аптечка. Если есть раны, намажь йодом или протри перекисью. - Хорошо. Парень вышел. Я повернула ручку, из душа полилась вода. Сначала я даже не могла определить температуру воды – так сильно замерзла. Лишь минуты через две она как-то потеплела, а потом и вовсе стала кипятком. Пришлось повернуть еще одну ручку, и она вновь стала теплой. Я нашла мочалку и мыло, потерла тело, смывая грязь и копоть. Вода в ванне ненадолго превратилась в черную, но вскоре вернула свою прозрачность. Оставалось помыть голову. Я поискала глазами шампунь, но его не было. Зато наткнулась на другую вещь – острую бритву, лежавшую на полке около душа. Дрожащей рукой я взяла ее. Лезвие завораживало, притягивало взгляд. Я приставила его к венам другой руки. «Это самый лучший выход» Лезвие холодило кожу. Я немного нажала – оно впилось в руку, но до вен не достало. «Что еще мне остается делать? У меня больше никого не осталось. Все родные умерли. Дом сожжен. Мне больше некуда идти. Зачем мне жить? У меня нет цели, нет смысла для существования. Если я уйду, возможно, я встречу там их…» - говорил голос Сердца «А может, еще стоит пожить?» - раздался голос Разума. «Пожить ради них? Ради мамы, сестры, людей, что умерли, пытаясь защитить свою деревню? Живи. Живи даже не ради их всех, а за них…» Я посмотрела на лезвие. Нажать еще чуть-чуть – и умереть… Но теперь мне это не хотелось. Голос Разума оказался убедительнее. Я положила бритву на место и открыла шкафчик с аптечкой. На коже около вен был не глубокий, но кровоточащий порез. Я протерла ранку и быстро перемотала. Потом выключила воду. Почти сразу же в дверь постучали. - Алекс, ты все? - Да. Катон вошел в ванную и протянул мне полотенце и футболку с трусиками. Я вытерлась, натянула предложенную одежду. Парень заметил повязку на руке и нахмурился. - Что это? - Царапина, - соврала я. - Да ну? – недоверчиво поднял брови Катон. Я не стала отвечать. Парень посмотрел на полку, но бритва лежала на месте. Больше ему нечего было предъявить мне, поэтому он только сердито дернул плечами и отвел меня в спальню. - Ложись спать. Я сейчас приду. И скрылся за дверью. Через несколько минут раздался звук льющейся воды. Тоже пошел мыться. Я легла на кровать. И хотя я была жутко уставшей, сон не шел. Было как-то… одиноко, что ли. Мне нужен был Катон, чтобы спокойно уснуть. Поэтому я просто лежала и смотрела в потолок, дожидаясь его. Парень появился спустя несколько минут. Сначала донесся шорох, а после почувствовалось, как он лег рядом. Я сразу же придвинулась к нему, парень обнял меня рукой за талию и поцеловал в макушку. Видимо, мне не хватало Катона, так как я тут же провалилась в сон. Сердце бешено билось, когда я проснулась. Наверное, приснился кошмар. Я тяжело дышала, словно только что пробежала марафонскую дистанцию. Руки тряслись, когда я поднесла их к лицу, чтобы потереть глаза. Пальцы наткнулись на мокрые дорожки. Еще и плакала… Я осторожно повернула голову, посмотреть, не проснулся ли Катон. Тот безмятежно спал. Волосы были взъерошены, рот приоткрыт. Из-за выражения лица – хитрого-прехитрого, - он напоминал нашалившего подростка, которого не смогли поймать родители. Рассматривая Катона, я вспоминала события последних месяцев. Смерть сестры… Мой плен… Побег… Лежащую на земле мертвую мать… «Это он во всем виноват!» - неожиданно подумала я. И ведь правда. Это он отдал приказ нас поймать, это его люди убили мою сестру. Он выбросил мою мать на улицу, заставив ту, плача и стеная, возвратиться в деревню одной. Это он! Он! Он! Руки вновь затряслись, только теперь не от страха, а от ярости. Я должна убить подонка! Отомстить ему за всех тех, кого он убил или убили по его приказу! Я тихо, чтобы не разбудить Катона, выбралась из кровати и осмотрелась, пытаясь найти оружие в комнате. Увы, на стенах не было фамильных сабель, мечей и ножей, на камине они тоже не лежали. Но ведь что-то должно быть! Он не может ходить без оружия! И меня осенило. Я наклонилась и подняла с пола штаны парня. Так и есть – на поясе были прикреплены ножны, в которых покоился охотничий нож. Я взяла его и повернулась к кровати. Он по-прежнему спал. Отлично. Я вновь забралась в постель, села Катону на живот и приставила нож к горлу. Всего лишь один удар – и он больше никогда не проснется. Я уже хотела занести руку для удара, но меня остановил насмешливый голос: - Хочешь меня убить? Парень открыл глаза, в которых читалась издевка. Надо же, проснулся. Ну ничего, это мне не помешает. - Да, – хладнокровно сказала я, скрывая ярость - Почему? И он еще спрашивает! Я даже не пыталась сохранить спокойствие, сразу закричала: - Почему? Почему?! Ты мучил меня! Издевался! Бил! Ты убил всех дорогих мне людей! Твои люди кинули нож в мою сестру, отчего она скончалась, ты заставил мою мать вернуться в деревню! И я уверена, это ты навел другую банду на деревню, и они сожгли ее и ее жителей до тла! Ты виноват во всем, тварь! Катон спокойно выслушал все мои обвинения. Он изменился в лице – насмешка ушла, на ее месте появилась серьезность. - А теперь послушай меня. Я не отдавал приказа убить твою сестру – это случайность. После мои ребята нашли ее тело и захоронили неподалеку – можешь потом сходить к ней на могилу. Я бил тебя и издевался, отрицать не буду. Надеюсь, что когда-нибудь ты меня простишь. Даю тебе клятву, что больше никогда в жизни не подниму на тебя руку. Далее. Я действительно прогнал твою мать в ее деревню, но разбойников не наводил. Более того – я знал, что на деревню нападут, и послал туда подмогу, но опоздал. Мои люди пришли слишком поздно… И еще одна вещь. Я люблю тебя, Алекс. На одеяло капнула слеза. А за ней еще и еще. Я пыталась остановить этот нескончаемый поток, но у меня не получалось. Внутри меня поднималось облегчение – невиновен… Значит, он невиновен… - Ну так что, ты убьешь единственного человека, которому ты нужна? Ради которого ты можешь жить? - Нет, - всхлипнула я. Нож упал на пол. Катон притянул меня к себе и нежно поцеловал. После мы долго лежали и просто обнимались. Я плакала и рассказывала ему что-то, какие-то истории из жизни, что со мной было после побега и так далее. Катон гладил меня по спине, иногда целовал в лоб или щеку и шептал: - Я люблю тебя… - И я тебя…