Однажды

      Как много вы знаете о невезении? О мгновенном, или частом? Затрудняетесь с ответом? Нет? Хотя, забудьте, совсем не важно, что вы думаете про собственную карму и удачу. Всё, что вы бы ни ответили мне, это пустой звук. Единственный из нас, мой дорогой собеседник, кто может судить о невезении, так это я. Ну кто еще мог умудриться просто взять и опозориться на глазах чуть ли не всей школы, м? Ну-ка, отвечайте, детки, настало моё время быть Дашей — Путешественницей. Так кто же у нас тут такой кретин и неудачник? Пра-а-авильно, Великий и Ужасный Я. И именно сейчас я осознавал всю убогость себя и своего положения. Никогда не привлекал ничьего внимания на себя, жил тихонько и спокойненько, а тут — БАЦ! — и всё: картина Репина «Приплыли». Вокруг раздавался смех, от чего на душе стало так больно, как бывает только маленькому толстенькому мальчику, когда распродали все булочки в школьном буфете. Ах да, я ведь не поведал вам, что тут произошло! Дело обстояло очень весело: на меня упало ведро с краской, сбив с ног и повалив на пол. Да, вполне так миленько. Из-за своей тихости и скромности, я не был готов к такому количеству чужих глаз на себе. Подняться с пола не давали дрожащие колени, хотя, если бы я и смог встать на ноги, то ничего бы не изменилось. Одноклассники, младшие классы, сейчас они были явно довольны увиденным, зарядившись на весь день хорошим настроением, ведь, что делают люди, когда видят чужую боль или унижение? В основном, они смеются. Я же, весь залитый белой краской, которой должны были красить стены, готов был разрыдаться. Всё тело сжалось в маленький дрожащий комочек, к горлу подступил склизкий ком, а глаза обожгли слёзы, готовые хлынуть в любую секунду. Признаюсь, ещё ни разу, в жизни мне не было так плохо. Даже в тот день, когда я понял, что влюбился в своего одноклассника. А сейчас, я понял, насколько прогнило наше общество. Вокруг всё потемнело, я был готов умереть. Белые капельки густой краски стекали с волос и катились по моему лицу. В этот миг я понял, что это конец. — Эй, Шин, давай руку! Сначала я даже не понял, что это обратились ко мне. Подняв глаза, я впал в шок. «Вот он, мой принц на белом коне!» радостно прозвучало где-то внутри меня. Но это был вовсе не принц, да и коня у него не было. Передо мной стоял никто иной, как Будо Масута, глава клуба единоборств. Его непослушные темные волосы как и обычно торчали в разные стороны, вызывая желание пригладить их, добрые серые глаза излучали добро и заботу, а протянутая рука говорила о том, что мне не послышались его слова. Я смотрел то на парня, то на его руку потерянным взглядом, желающим «абаснуя». Но мой одноклассник лишь мило улыбнувшись, а стрела Купидона пронзила моё часто бьющее счастья и волнения сердечко. Я всё же пересилил смущение и невероятный восторг, и, опираясь на протянутую руку, встал на дрожащие ноги. Ещё никто за все годы моего обучения в этой школе не был так добр ко мне. Даже моя подруга Ока никогда не проявляла ко мне какой-то банальной заботы, а тут…«чужой» человек делает что-то невероятное, в моих глазах. Я всегда тайно восхищался Будо, он был таким смелым, казалось, что парень просто наполнен решимостью, ещё…он безумно милый. Когда я впервые его увидел, то понял, что влюбился в него. То, что он парень, сначала пугало меня, но потом я понял, что влюбиться может кто угодно, и в кого угодно. — Пойдем, Шин-кун, тебе стоит отмыться от краски. Снова его чудный голос. Никто уже и не думал смеяться, все поголовно уважали Будо, и не хотели получить от него люлей. В тот момент я понял, что кому-то, наконец, есть до меня какое-то дело. И знаешь, однажды, Масута-кун, однажды я скажу тебе, что чувствовал и что чувствую. Обязательно скажу.