Прыжок

       Каждый день в моей голове проносится много мыслей. Очень много. Но ни одна из них не стоит того, чтобы размышлять над ней более 15 минут. Однако эти мысли не исчезают бесследно. Они угнетают меня, сжигают заживо, убивают изнутри. Как бы я не пытался избавиться от них, всё бестолку. Пожирая мой мозг и разрывая сердце на множество мелких кусочков, эти мысли продолжают жить в моей голове поодиночке. О чём они? О самых ничтожных вещах, думать о которых нельзя. Как же медленно, но верно приходит осознание собственной ничтожности. Как быстро приходит чувство пустоты, одиночества и беспомощности. Ничего. Ничего я не сделал в своей жизни. Да разве это можно назвать жизнью? Все мои дни скучны и однообразны.        Лежу на кровати, бессмысленно пялюсь в потолок, считаю минуты. Мягкий ровный закат заполонил вечернее небо, и теперь летний зной не утомляет, наоборот, чувствуется прохлада. Музыка в наушниках грубо нарушает тишину. Сейчас мне почему-то захотелось выглянуть в окно. Хотя чего я ожидаю там увидеть? На старой детской площадке давно никто не играет – ребячьего смеха не слышно, потому что в этом доме почти не осталось жильцов, все разъехались по новостройкам. Тут остался лишь я и ещё несколько соседей, явно не желающих проводить своё время на этой площадке.        Однако своему желанию я противиться не стал. Поднять своё тело после нескольких часов, проведённых лежа на диване, оказалось весьма трудной задачей, но до моих ушей донёсся скрип поломанной качели. Любопытство уже взяло верх, и я медленно подошёл к окну. На той самой качели сидел человек. Описать его крайне трудно. Это молодой человек лет двадцати пяти с короткими тёмными волосами. Что он забыл на этой площадке? Это довольно необычно. Парень просто качался на качели, которая издавала неприятные звуки при каждом взлёте. Он улыбался. И смеялся. Меня невероятно тянуло к нему, и немедленно захотелось узнать, кто он таков, что забыл здесь, и главное – почему же он смеялся.        Быстро надев кроссовки и куртку, я побежал вниз по лестнице. Выйдя на площадку, я сразу заметил того человека, все еще качавшегося. Я медленно подошёл к нему, боясь спугнуть, но он, кажется, даже не заметил меня. Рядом была ещё одна свободная качель. Присев на неё, я уставился на парня в надежде начать разговор.        Но он меня опередил.        – Тебе интересно, почему я здесь? – спросил он абсолютно равнодушно.        – Да, – ответил я, удивившись догадливости парня.        – А почему ты здесь?        – Я... я не знаю. Просто решил прийти сюда...        – Ты меня обманываешь. Есть другая причина.        – Я увидел, как вы находитесь здесь. Мне просто стало любопытно, что обычный человек делает в таком месте, о котором, кажется, все давно позабыли?        – А если я не простой человек?        Эта фраза ввела меня в ступор. Я был уже не слабо напуган таким поведением незнакомца, но уйти ни с чем я просто не мог. Да и не хотел. Любопытство съедало меня.        – Ты не знаешь, зачем пришёл сюда. А я знаю.        – Зачем же?        – Найти смысл.        – Что? Какой смысл?        – Свой, конечно же, – с уверенностью произнёс он.        – Я Вас не понимаю.        – Ты не знаешь, зачем живёшь. Я это вижу. Такие как ты часто не видят смысла.        – Но ведь никакого смысла нет.        – Конечно, нет. Ты должен сам его придумать.        – Зачем?        – Чтобы жить.        – А без смысла никак нельзя?        – Нельзя, мой дорогой. Видишь ли, жизнь похожа на прыжок с высоты. Точнее, она таковой должна быть. Человек рождается где-то на высокой горе. Всё, что у него есть – потенциальная энергия, которую он может потратить на свою жизнь. Всё, что он может сделать – это прыгнуть вниз и превратить потенциальную энергию в кинетическую. Понимаешь, о чём я? Это просто физика.        – Не совсем...        – Молодой человек, мне уже кажется, что я зря начал с вами эту беседу. – сильно качая головой из стороны в сторону и причмокивая, сказал мужчина. В этот момент он показался мне гораздо старше, чем на первый взгляд. Сейчас ему можно было дать лет тридцать, а то и все сорок. – Рождаясь, ты имеешь всё: все границы для тебя открыты, любые возможности прямо перед тобой. Твоя задача – прыгнуть с этой вершины, набирая скорость, набирая опыт. Ты должен осуществлять все свои идеи и мечты во время полёта, должен быть доволен своими действиями. Ты можешь бояться падения, зажмурив глаза, но тогда ты разобьёшься, так и не почувствовав свободы. Ты должен лететь, парить, жить каждой секундой, что тебе дана. И когда ты наберёшь максимальную скорость, достигнешь успеха, славы, почувствуешь каждой клеточкой своего тела жизнь, ты неизбежно приблизишься к земле.        – Потом должен последовать удар?        – Именно. Достигнув максимума, человек умирает. У него не осталось ни капельки потенциальной энергии, а без энергии нет и возможности жить. Если бы все следовали такому принципу, тогда человечество бы развивалось. Но человек по своей натуре слишком упрям. Он никогда не сможет смириться с кончиной. Пытаясь бороться до последнего, он будет махать своими руками, как птица крыльями, в надежде поймать потоки воздуха и задержаться в небе ещё ненадолго. И иногда людям это удаётся. Они составляют свою жизнь из взлётов и падений, ища новые силы, требуя больше времени. Но они разочаровываются, понимая, что жизнь не бесконечна. И умирают в печали. Умирает с улыбкой на губах лишь тот, кто летел, не ведая страха, кто тратил свою энергию на важные вещи, кто был доволен каждым вздохом, что ему удалось произвести. Тогда человек оглядывается на свою жизнь без сожаления и грусти. Он не пытается вновь взлететь, ибо не хочет ничего менять в своей жизни. Его всё устраивает. Такой человек счастлив.        – Кто Вы?        – У меня много имён, но для тебя это не имеет ровно никакого значения. Ты меня, наверное, позабудешь, да и вряд ли мы когда-нибудь встретимся. Прыгни вниз. Лети. Почувствуй невесомость. Свободу. Живи.        Незнакомец медленно встал и ушёл. Он скорее напоминал старика, которому лет семьдесят или восемьдесят. Я пытался что-то крикнуть ему вслед, но не успел. Он уходил, а мне казалось, что улетал. То ли лучи солнца так ярко освещали его силуэт, то ли он и впрямь светился душой, только от этого света стало больно глазам. Я зажмурился, а когда вновь смог распахнуть глаза, ничего не увидел, кроме старой, забытой всеми детской площадки. Качели всё ещё поскрипывали. Ветер раздувал мои волосы, неприятно щекоча лицо. Я так и остался сидеть, не имея сил что-либо делать. Я думал.        Я прыгнул.        Я улыбнулся.