Ради чего ты сражаешься?

— Ради чего ты сражаешься? — взгляд зелёных глаз Цармины пристально изучает Янтарь, рассматривает каждую её морщину, словно пытаясь залезть в глубины её сознания, выудить самое ценное, и добыть то, чего так рьяно хочет кошка, но белка не отвечает ей, упрямо молчит, изо всех сил защищает свою тайну. У Янтарь горят от мощных пощечин щёки, на верхней губе след запёкшейся крови от точного попадания кнута, из ноздрей текут капли алого цвета, а лапы давно уже ноют от железных тисков цепей; и всё-таки, несмотря на всё это, не обращая внимания на каждый всплеск боли, она продолжает молчать, с ещё большим упорством хранит свою драгоценную информацию, прячет от коварного ума ненавистной кошки. Родные образы возникают перед взором Янтарь, тянут к ней лапы, шепчут что-то ласковое, что-то приятное, воздвигают между ней и Царминой неприступную стену, которая защищает белку, даёт ей силы, чтоб выдерживать новые издевательства кошки, поэтому Янтарь вовсе не собирается расставаться со своими драгоценными мыслями. — Ради чего ты сражаешься? — Цармина хочет обрушить стену, хочет сломать Янтарь, сделать её своей верной рабыней, но белка лишь презрительно усмехается, дерзким взглядом бросает ей вызов, за что получает ещё один болезненный удар. Лишённая свободы — её лапы сковали грубыми цепями. Лишённая сил — её долго морили голодом. Лишённая слов — ей могли заткнуть рот сухой тряпкой, причём на долгие дни. Лишённая близких — её отца зарубил офицер Вердоги, а мать изнасиловал рядовой солдат, после чего скормил Смурному. Лишённая всего, что ей так дорого. Но Цармина жестоко заблуждается, допускает серьёзную ошибку, ведь даже не подозревает, что в мире ещё есть вещи, которые нельзя отобрать у зверя ни цепями, ни побоями, ни кляпами, ибо эти вещи куда прочнее насилия и тирании. Любовь исцеляет сердце Янтарь, вселяет в её измученную душу надежду: каждую секунду, каждую минуту, каждый час она думает о Командоре, вспоминает его тёплые слова, молит небеса, чтобы они защитили бравого выдра, дали им шанс встретиться вновь, и верит в счастливое будущее их детей — будущее, лишённое безобразной тени Котира — Ради чего ты сражаешься? — злой голос Цармины с оглушительным треском ломается о непреклонную преграду, но кошка неумолимо продолжает её таранить. — Ради чего ты продолжаешь терпеть всё это, ради чего? Ради повстанцев, что вот-вот проиграют, ради жалкой тайны, которая всё равно достанется мне, ради своих собственных ничтожных идеалов? Ради чего ты сражаешься? Будь такая возможность, Янтарь обязательно показала бы ей неприличный жест, но вместо этого прицеливается, а затем плюёт Цармине прямо в глаз, отчего кошка вскакивает с бешеным рёвом, обрушивает на неё такой мощный удар, от которого белка падает спиной на холодный каменный пол. — Ради этого ты готова умереть? — рычит Цармина, со всех сил бьёт подошвой по животу белки, грубым движением затыкает её рот кляпом, и поспешно выходит из темницы. Янтарь издаёт приглушённый стон, невольно всхлипывает, а затем прикрывает глаза, чтобы дать волю чувствам, негромко зарыдав. Ради своих погибших родителей сражается она. Ради повстанцев сражается она. Ради свободы сражается она. Ради любимого Командора сражается она. Ради своего малыша. Ради того, чтобы он смог выйти из Барсучьего Дома, не страшась никакого насилия. Лишь бы СОСОП наконец-то пришёл, лишь бы он наконец-то победил, лишь бы стены Котира окончательно рухнули. Лишь бы их с Командором ребёнок уцелел… Лишь бы Командор пришёл.