Зло Федерации

      По прибытию на просторный пассажирский корабль, носивший название «Блеквиш», Сервелан мигом направилась в ванную, приказав охране отвести Эйвона в душ и проследить за тем, чтобы он ничего не утаил при переодевании.       Эйвон медленно разделся под пристальным взглядом безликого охранника. Застыв в ожидании, он выразительно посмотрел на федерала.       — Положи в ту кучу, — пробухтел через свой противогаз охранник.       Эйвон бросил вещи в кучу грязного тряпья, в котором угадывалась еще совсем новая, но безнадежно испорченная грязью и кровью, одежда. Сделав вид, что ничего не заметил, мужчина зашел в душевую кабину, задумчиво жуя губу. У него было много вопросов, на которые он хотел найти ответы сам, а не выведывать их у того же охранника.       Когда Эйвон покинул душ, то на вешалке обнаружились удобные черные рубашка и штаны. К ним же прилагалось хлопчатобумажное нижнее белье того же цвета и удобные замшевые сапоги.       Одеваясь, террорист пришел к выводу, что Сервелан хорошо подготовилась, судя по неприличной надписи на передней части трусов. Усмехнувшись, Эйвон оделся и хрипло спросил у молчаливого охранника:       — Могу я взять личные вещи из своей одежды?       — Спросите у комиссара Слиир лично, нам приказано было изъять любые личные вещи, — ровно ответил штурмовик, стоя как истукан.       Эйвону ужасно хотелось сломать шею этому болвану, но он прекрасно понимал, что парень подневольный служащий, и ничего хорошего из его вспышки ярости не выйдет. Судя по голосу, этот парень совсем недавно вступил в ряды войск Федерации, обольщенный романтикой приключений, войны с повстанцами и жаждущий того, что по увольнению семья будет им гордится.       Вздохнув, террорист не удержался от недовольной гримасы.       — Ну, что дальше? — он выжидающе посмотрел на федерала.       — В камеру, — произнес парень и повел заключенного по коридору.       Эйвон насчитал по пять кают с каждой стороны. На каждой двери был электронный замок. По идее, имей он хоть какие-то инструменты, он бы мог взломать такой замок, на «Либерейторе» и то более хитрые были. И Вила бы взломал…       Вила…       Губы Эйвона тронула робкая улыбка, когда он вспомнил верного вора. Такого отчаянного в последний момент…       Камера оказалась достаточно уютной каютой с койкой, столом, несколькими раскладными стульями для посетителей и книжной полкой. Одного взгляда хватило, чтобы Эйвон понял, что комнату оборудовали специально для него. Те писатели и те жанры, которые он читал в заключении на Земле и «Лондоне», но незнакомые произведения.       Хмыкнув, мужчина повернулся к охраннику и вопросительно изогнул бровь.       — Проходите, на ближайшее время вы не сможете покидать комнату, — слегка заискивая, произнес федерал. Это вызвало у террориста легкое беспокойство.       Когда за парнем закрылась дверь, Эйвон наконец-то смог расслабиться.       Усевшись на кровать, он до боли стиснул зубы и сжал кулаки. Скорее всего здесь прослушка, но имеет он право погоревать об ушедшей команде, предателе Блейке и покинутом Ораке? Вполне. Поэтому он утробно зарычал и несколько раз ощутимо ударил в стену.       Даже если камеры и были в этом помещении, вряд ли они запечатлели, что под растрепанными влажными волосами скрывается не только боль, но и довольная улыбка.       Еще один мощный яростный удар в стену, и Эйвон, выдохнув, откинулся на кровать, тяжело дыша и скорбно глядя в потолок.       От попавшей в немилость террориста стены раздался деликатный стук. Короткий, затем долгий…       Пауза.       Эйвон сделал вид, что продолжает лежать, однако прислушался.       Три кротких, один долгий и опять пауза.       Три протяжных удара...       Зарычав, Эйвон пружинисто вскочил и с ревом врезал в стенку.       Стук прекратился.       А потом пришла Сервелан в новом белом платье.       — Как ты находишь мое гостеприимство? — осторожно спросила она, раскладывая стул и присаживаясь на него.       — Хорошо ты подготовилась, — усмехнулся Эйвон, блеснув глазами. — Вот только ты не учла всех моих предпочтений!       — Каких же? — заинтересованно спросила женщина, подавшись вперед.       — Я не люблю идиотские надписи, пусть даже их никто не видит.       Захихикав как маленькая девочка, Сервелан прикрыла лицо рукой.       — Ну, знаешь ли, Эйвон, я очень серьезно подошла к выбору гардероба! Ты еще не видел что я для Блейка припасла!       — Кстати о Блейке, — облокотившись на колени, подался вперед террорист. — Он так и будет весь полет валяться в морозилке?       — Да, президент хочет лично его осмотреть, и лишь потом отдать экспертам, — спокойно проинформировала комиссар. — С чего такой интерес?       — К слову, — опустил глаза Эйвон и потер лоб.       — От слов к делу, — воодушевлено заявила женщина, закинув ногу на ногу. — Нам лететь на этом корабле две недели. Хотя на «Скорпио» мы бы куда быстрее управились, но ты ухитрился даже свой родной корабль взорвать!       — Это все блокада вокруг Гауда Прайм, — ворчливо уточнил мужчина.       — Я знаю, Эйвон! — ехидно улыбнулась Сервелан. — Так вот, где Орак?       — У меня его нет, — спокойно развел руками в стороны террорист. — Твой охранник подтвердит, я и шпильку не пронес бы на себе. И кстати о шпильках, могу я забрать некоторые личные вещи из своего плаща?       Сервелан кивнула, задумчиво перебирая пальцами свисающий с плеча лоскут газовой ткани.       — Да, я потом отберу то, что может быть... нежелательным. Остальное тебе принесут. И учти, Эйвон, что мои люди уже отправились прочесывать ваш маршрут на Гауда Прайм!       — Они его не найдут, — решительно произнес мужчина. — Я его заминировал. Вероятно, бомба уже сработала и они найдут только воронку.       — Ты… Ты не мог! — негодующе заикаясь, комиссар отшатнулась назад. — Ты просто не посмел бы уничтожить Орака!       Эйвон только угрюмо ухмыльнулся.       Оскорбленная Сервелан вскочила с кресла и смерила мужчину полным злости взглядом, с трудом сдерживаясь.       — Я еще зайду, поешь пока! — сдавленно произнесла она, поспешно покидая каюту.       Эйвон проводил ее взглядом из-под бровей, после чего тяжело вздохнул.       Орака она не найдет. Эйвон был теперь как никто иной уверен, что его никто не найдет. Кроме него самого. И за две недели он разработает план, который даст ему шанс не только выжить, но и выйти победителем.       Его настораживало поведение Сервелан. Ее истерика и ненависть к Блейку, сдавленные рыдания сейчас. Эйвон сомневался, что это хорошая игра, чтобы воздействовать на него, но что же тогда?       Дверь с тихим жужжанием отъехала в сторону, впуская федерала с подносом.       — Приятного аппетита, — тот поставил поднос на стол и вышел.       Эйвон с интересом оценил свой паек.       Сервелан и тут постаралась: свежие овощи, истекающее соком розоватое мясо, соуса и рисовая лапша. Ко всему этому прилагалось хорошее вино, оказавшееся на вкус весьма приятным.       Мужчина усмехнулся, представив себе, как Сервелан собственной персоной обегает рестораны, в которых побывал он, в поисках чеков «этого мерзавца и гада».       Еда оказалась вкусной и без пресловутых супрессантов. Единственное, что огорчало Эйвона в нынешней ситуации, что он не был уверен в том, что он поступил верно.       — Мистер президент, — Сервелан сидела в своей рубке, обращаясь к экрану с эмблемой Федерации. — Я выполнила ваше поручение. Но Эйвон не сознается, где Орак. Мои парни прочешут всю Гауда Прайм в поисках этого компьютера.       «А это революционное недоразумение?» — выскочила на экране надпись.       — Мертв, мистер президент. Эйвон застрелил его.       «Эйвон? Застрелил своего друга?» — выскочило сообщение.       — Я сама не ожидала от него этого, но я выясню, почему он это сделал, — покладисто ответила комиссар. — Сейчас он переживает из-за утраты команды. Все-таки он был очень привязан к ним, это заметно.       «Определенно. Они с Вилой были очень близки, как бы он это не скрывал.»       — Я заметила, — машинально кивнула женщина. — В любом случае, у меня есть рычаг давления на него. И я добьюсь того, что он расколется, где Орак.       После этого Сервелан перешла к политическим делам, заключении о ситуации на Гауда Прайм и уточнять, нет ли на их маршруте каких-либо волнений.       Эйвон был занят чтением книги какого-то неизвестного ему Нила Геймана. Книжка была увлекательная, в меру саркастичная, в меру жесткая. Несмотря на то, что с момента написания прошло порядка восьми веков, ничего толком не изменилось. Как, впрочем, и за тысячелетия, если, конечно же, цензура не урезала многие произведения, что последнее время случалось все чаще.       Признаться честно, Эйвон последнее время не читал никакой литературы. Только научные труды, учебники и документы. А сейчас он с удовольствием для себя обнаружил, что нет ничего лучше, как развалиться после сытного обеда с книжкой на кровати.       Но вскоре его отдых нарушил настойчивый стук в стенку.       Широко улыбнувшись, Эйвон пересел на стул, который прилегал к стенке, и принялся слушать очередность стука.       Если бы не Рагнус, то террорист бы не знал этого позабытого способа общения. Его никто не знал, как он надеялся. А раз так, то никто не обратит внимания на стучащего в стенку человека с книгой. К тому же, он потерял всех друзей, компьютер…       Скрывая улыбку, Эйвон принимал информацию, которая по букве шла через стену. Вскоре он был отлично осведомлен о положении дел на корабле.       Но раскрывать всех своих планов он, как всегда, не стал, игнорируя те вопросы, на которые не хотел отвечать.       Беседа затянулась, и вскоре в комнату вновь вошла Сервелан.       — Ты на каждое время суток подобрала себе платье? — усмехнулся Эйвон, разглядывая строгое черное платье с вырезами на талии.       — Что-то вроде того, — кивнула комиссар. — Вижу, ты в хорошем настроении, уже половину книги прочел…       — Это уже не первая, — соврал Эйвон, уже зная, что прослушки и видеонаблюдения в камерах нет.       — Ну, раз ты отошел от произошедшего, то, может, расскажешь, почему ты убил Блейка? Ты же хотел найти его не для этого? — слегка выдвинув плечо вперед, женщина положила руку на колено террориста.       — Причина не имеет значения. Блейк мертв и этого не вернуть назад, — грубо отрезал мужчина, одарив Сервелан нехорошим взглядом.       — Но причина же была, — продолжила допытываться комиссар, медленно перебирая пальцами и двигаясь от колена Эйвона к его чреслам.       — Можно подумать, что ты не знаешь, — ворчливо буркнул он, делая вид, что не замечает потуг Сервелан. — А ты сама-то почему стреляла в своего агента, диспетчершу и того парня?       — Так, чтобы не мешали! — отстранено бросила комиссар. — Сравнил тоже: какие-то неизвестные подозрительные личности с Гауда Прайм и Блейк, который был твоим другом!       Эйвон внимательно следил за тем, как Сервелан отвечала, концентрируясь на ее руке и пытаясь ощутить пульс через ткань брюк. Но этого было недостаточно.       Облизнув губы, террорист накрыл свей рукой ладонь Сервелан и, уставившись в ее широко открытые желтые глаза.       — У меня нет друзей, — отрезал он, наблюдая за ее реакцией.       Комиссар вздрогнула и инстинктивно отстранилась, но не сдалась.       — А как же Вила? Орак? — с вызовом спросила она.       Эйвон промолчал, но его холодный взгляд выражал полнейшее безразличие. Сервелан стало не по себе.       Какое-то время оба молчали застыв, но потом женщина осторожно сообщила:       — Президент удивлен твоим поступком, я отправила ему видео с камер наблюдения.       — Президент? — равнодушно спросил Эйвон, всем своим видам показывая, что ему плевать.       Ему действительно было плевать. Сначала этот параноик, с его культом команды Блейка, построивший даже специальную тюрьму, потом его свергла Сервелан, а потом и ее кто-то скинул. Эйвон сомневался, что знает кто это. Не папашка Вилы и не Дель Грант, в этом он был уверен. Да и это Блейка волновала Федерация, у него же были свои счеты и намерения, которые он исполнял по мере возможности и исходя из ситуации менял план. Анна, Блейк, Дориан, опять Блейк…       — Слушай, — утомленно спросила Сервелан, наконец-то убрав руку с бедра Эйвона и взглянув на террориста полным непонимания взглядом, — ты хоть знаешь, что в Федерации теперь творится? Или вы только и делали, что искали себе гаджеты покруче, где бы сорвать куш, а потом внезапно собрали свой, — сморщив нос, она фыркнула, — так называемый «Альянс»?       — Что-то вроде того, — туманно ответил Эйвон.       — Вот и очевидно, то ты не видишь того бардака, который там происходит! — раздраженно бросила она, вставая. — Вижу, что ты еще не отошел от потрясения! Но я не закончила. И я жду, что ты сам скажешь, где Орак!       — Я его взорвал, — улыбаясь, произнес Эйвон, глядя вслед удаляющейся Сервелан, которая так и исходила злостью.       И это было в новинку.       Сервелан вернулась в свою каюту и с чувством грохнула графин об пол. Ее раздражало поведение Эйвона. Она не понимала, какой бесчувственной сволочью нужно быть, потеряв самый быстрый корабль в галактике, команду с высокой квалификацией и суперкопьютер. Но он выглядел так, словно его где-то в дороге ждал полный друзей «Либерейтор» с десятком Ораков.       Сервелан не понимала этого.       На пульте замигала красная лампочка. Комиссар стремительно подбежала к компьютеру, не обращая внимания на впивающиеся в ногу осколки.       С Гауда Прайм пришло сообщение о небольшой воронке в лесу, в которой были обнаружены металлические элементы и части обгоревшего пластика.       Обессилено рухнув в кресло, Сервелан застонала в голос.       — Эйвон, неужели ты настолько отчаянный, что ты взорвал его? Этого не может быть! Какой же ты идиот! — застонав, женщина разрыдалась, хаотично колотя руками по пульту и стеная, как раненный зверь. Тихо и обречено.       Эйвон отложил книгу, пытаясь разобраться, откуда доносится противный скрежет.       Обнаружив, что источник звука находится где-то в туалете, террорист отворил дверь и бесшумно зашел в маленький санузел. Заглянув за унитаз, Эйвон увидел, как через перегородку просовывается… вилка, с собранными на концах зубьями. Удивленно хмыкнув, он присел на унитаз и выжидающе уставился на образовавшееся отверстие.       — О, Эйвон, я уже все костяшки отбил, перестукиваясь с тобой! И ты наконец-то можешь мне сказать, куда ты дел Орака? — раздался из-за стены такой близкий и знакомый голос.       По лицу террориста пробежала тень. Его кадык судорожно дернулся, а глаза подозрительно блеснули…