Bastardi! Assassini!

      В Италию группа Лед Зеппелин прибыла на музыкальный фестиваль, устроенный правительством этой страны. Питер Грант и Ричард Коул было расслабились, успокоенные данными им гарантиями безопасности. Раз правительство берётся за такое дело, то должно сдержать своё слово, считал тур-менеджер Цеппелинов. Но откуда же было знать наивному Коулу, что взгляды на понятие «безопасность» у него и итальянской полиции кардинально расходятся… Нагулявшись накануне по Милану, нафотографировавшись досыта в итальянских интерьерах, ответив на вопросы журналистов на пресс-конференции, Цеппелины приехали к велотреку Вигорелли, где шёл фестиваль, на котором они должны были выступать. Однако, едва ступив на стадион, Джимми Пейдж насторожился. Ему крайне не понравилось присутствие на концерте огромного количества полицейских. Не доверял гитарист Лед Зеппелин слугам закона после того, как месяцем раньше на концерте Джетро Талл полиция разогнала слезоточивым газом десятитысячную толпу зрителей. Джимми боялся повторения подобного безобразия и не без оснований. Один лишь Коул вздохнул свободно, наблюдая стройные ряды полицейских: ему придётся меньше фанатов отгонять. Но если б знал тур-менеджер Лед Зеппелин, как жестоко просчитался! Цеппелинам ещё никогда не приходилось играть в столь нервозной обстановке. За кулисами сновали полчища фанатов, на сцене поклонники сидели на головах фоторепортёров и наоборот. Такое столпотворение могло быть только в Италии. Плюнуть бы на всё, развернуться и уйти, но Питер Грант получил авансом полный гонорар за это выступление и группа не могла не отработать его. У всех на душе было муторно, но ничего не поделаешь, играть надо. Тщетно продюсер упрашивал устроителей концерта хотя бы очистить пространство вокруг сцены. Никто и пальцем не пошевелил. Темпераментные итальянцы так и сидели друг у друга на головах. Сумасшедший дом, одним словом. Вместе с Лед Зеппелин на Миланском фестивале должны были выступать ещё восемнадцать коллективов — ждать не переждать. А обстановка на стадионе постепенно накалялась. Полицейские охаживали особо активных фанатов дубинками вдоль спины. Да к тому же снаружи, на Виа Арона, какие-то экстремисты раздавали листовки с приглашениями на их собрание. Спокойствия это тоже не добавляло. Занервничал даже Коул, полагавшийся поначалу на то, что полицейские наведут порядок. — Парни, не нравится мне всё это, — сказал тур-менеджер. — Пойду-ка я посмотрю, что к чему. Коул пошёл сквозь толпу, раздавая тумаки направо и налево. То, что он увидел, едва отойдя от сцены, пришлось ему совсем не по душе. Полиция вместо того, чтобы поддерживать нормальную атмосферу среди зрителей и усмирять хулиганов, сама распоясалась и устроила анархию, избивая всех, кто под руку попадался. Едва подростки, заслышав понравившуюся песню, начинали проявлять безобидные эмоции, как на них налетали полицейские с дубинками и лупили почём зря. Дети с визгом разбегались в разные стороны, а вошедшие в раж стражи порядка искали новую жертву. Ричард посмотрел на это безобразие, выругался и пошёл обратно к сцене. — Ребята, полиция сеет хаос, — сказал он, добравшись до Цеппелинов. — Это такие-то гарантии безопасности давало нам правительство! Плевать на всё, Питер, надо выходить на сцену прямо сейчас! В конце концов, на то мы и Лед Зеппелин, чтобы играть, когда нам удобно! Грант согласился с Коулом. Ситуация на стадионе его тоже не радовала. Цеппелины вышли на сцену. Зазвучала энергичная «Immigrant Song». Публика завыла от восторга. На мгновение Ричарду показалось, что Лед Зеппелин спокойно отыграет свой сет и уедет в гостиницу. Но не тут-то было. Группа исполняла песни с нового альбома, когда Роберт увидел в дальнем конце стадиона клубы дыма. — Пожалуйста, не зажигайте огни! — обратился он к зрителям. — Мы продолжим выступление, если вы успокоитесь. Но дым валил всё гуще и гуще. И очень скоро музыканты почувствовали, что это не и не дым вовсе, а слезоточивый газ. Глаза защипало у всех Цеппелинов. — Играем «Whole Lotta Love» и сматываем удочки! — скомандовал Джимми Пейдж. Группа заиграла самую ожидаемую публикой песню. И тут началось. Кто-то из зрителей бросил бутылку в полицию. А разгорячённые блюстители закона только и ждали повода, чтобы развязать бойню. В толпу полетели гранаты со слезоточивым газом, взорвалось одновременно тридцать, а то и сорок штук. Люди с воплями заметались по стадиону, ища укрытия от газа, разъедавшего глаза. А полицейские работали дубинками направо и налево, планомерно загоняя обезумевшую толпу к сцене. Потерявшие голову фанаты карабкались наверх, грозя сломать аппаратуру и задавить самих музыкантов. Коул поначалу пытался спихивать зрителей вниз, но вскоре понял, что это бесполезно. — Питер, надо сматываться, пока нас всех не поубивали! — заорал он Гранту. В этот момент бутылка из-под пива просвистела мимо тур-менеджера и попала в лоб роуди Бонзо Мику Хинтону. Тот свалился без чувств. — Ричард, уводи ребят со сцены! — крикнул Грант Коулу. — Плевать на инструменты, самим бы ноги унести! Недолго думая Коул рванул за руку Планта и потащил за собой. Грант то же самое проделал с Джонсом. Сзади бежали Пейдж и Бонзо. Но уйти со сцены оказалось не так-то просто. Все выходы были забиты людьми, пытавшимися покинуть ставший западнёй стадион. Свободным оставался только заполненный слезоточивым газом туннель, соединяющий сцену со служебными помещениями. И Цеппелины поняли, что единственное их спасение — пройти через едкий туман в неизвестность. Никто не знал, что ожидает их на выходе и есть ли этот самый выход вообще. Но Коул храбро нырнул в ядовитую темноту туннеля, и остальным ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Музыканты шли на ощупь в клубах газа, плотных, как лондонский смог. Никто не мог толком сориентироваться в окружавшем Цеппелинов мраке, но Ричард упорно вёл маленький отряд вперёд. Парни старались не отставать от своего вожака, понимая, что любая заминка сейчас смерти подобна. Слёзы застилали глаза, ухудшая и без того почти нулевую видимость, ядовитый газ раздирал лёгкие. Но шестеро англичан шли и шли по тёмному коридору, пытаясь найти спасительный выход, которого всё не было и не было. Наконец рука Коула нащупала некую нишу в стене и он понял, что добрался до помещения, где можно отсидеться. Задыхаясь и кашляя, Цеппелины ввалились в медпункт, хлипкую дверь в который тур-менеджер высадил без малейших размышлений. Парни забаррикадировались как могли и целый час отсиживались в небольшой комнате, ошеломлённо поглядывая друг на друга. Все понимали, что чудом выжили в этой мясорубке. — Да, от моих барабанов, наверно, останутся только рожки да ножки, — задумчиво протянул Бонэм. — Скажи спасибо, что самому голову не отвернули, — огрызнулся взвинченный Коул, нервы которого были на пределе. — Может, это прозвучит очень цинично и жестоко, — подал голос Джонс, — но какое счастье, Перси, что твоя Кэтрин заболела и сейчас не с нами. Представляете, если бы ещё и девчонка попала в такую передрягу! У шокированного произошедшим Роберта не было сил ответить другу, он лишь растерянно кивнул. Рядом с ним задыхался от кашля слабый здоровьем Джимми Пейдж. Глаза немилосердно щипало у всех. А снаружи доносились крики и беготня. Время от времени кто-то принимался барабанить в дверь, но Грант строго-настрого запретил открывать кому-либо. — Самолично прибью любого, кто подойдёт к дверям, — прорычал он. — Десять тысяч человек готовы ворваться сюда в поисках укрытия. Затопчут. Цеппелины и сами понимали, что впустить кого-либо в эту комнатушку означает подписать себе смертный приговор. Парни были слишком напуганы, чтобы проявлять благородство в эти жуткие минуты и спасать других людей, рискуя собственными головами. Всем хотелось живыми вернуться домой. Поэтому они сидели тихо, как мышки, а Коул придвинул ещё пару шкафов к злосчастной двери. Наконец всё стихло. Цеппелины ещё какое-то время посидели взаперти. Потом осторожно разобрали баррикаду, открыли дверь и выглянули наружу. В коридоре никого не было. Выйдя из медпункта, спасшего им жизнь, Цеппелины с опаской двинулись назад к сцене. В одном из служебных помещений они обнаружили запершихся роуди. Эти парни оказались настоящими героями и сумели спасти гитары Пейджа и Джонса. Но барабаны Бонзо, увы, были разобраны фанатами на сувениры, да и вся цеппелиновская аппаратура погибла. От самой сцены тоже мало что осталось. Так что Цеппелины развернулись и отправились в отель. Мика Хинтона пришлось отвезти в госпиталь: у него была пробита голова. В баре гостиницы парни сидели в шоке. Грант подсчитывал убытки. На какого-то журналиста, попытавшегося сфотографировать знаменитую группу, Цеппелины так рявкнули, что у того сердце ушло в пятки и пропало малейшее желание проявлять свойственную всем папарацци нахальную настойчивость. Представитель второй древнейшей профессии не замедлил ретироваться, а музыканты вновь попытались утопить своё горе в вине. Правда, сегодня у них это не очень-то получалось. — Что делать будем? — спросил Коул, нервно передвигая туда-сюда свой бокал по барной стойке. — Летим во Францию, — ответил Плант, дрожащими руками доставая сигарету из пачки. — Надеюсь, у Кэти хватит водки, чтобы напоить нас вдребезги. Думаю, нам всем не помешает сменить обстановку, чтобы забыть этот кошмар. Грант поманил к себе бармена и попросил у него телефон. Тот принёс аппарат, который Питер незамедлительно поставил перед Плантом. — Звони, Перси, — произнёс продюсер, — скажи Кэтрин, что мы сейчас же вылетаем. Пусть встречает нас в Орли. Никто из Цеппелинов слова поперёк не сказал, хотя все жутко устали от двухмесячных гастролей и соскучились по семьям. Парни понимали, что в данный момент это не прихоть их вокалиста, а жизненная необходимость. Всем им надо было выпустить пар и расслабиться, чтобы не тащить тот заряд негативных эмоций, который они получили сегодня, домой, в старую добрую Англию.

***

      «Журавль» уже набрал высоту, когда нервы Роберта не выдержали: он разрыдался, как ребёнок, у которого отняли любимую игрушку. — Мы пишем прекрасную музыку для того, чтобы она объединяла людей, — причитал он, глотая горькие слёзы. — А то, что произошло сегодня — это просто кошмар! Почему полицейские творят беззаконие? За что они обошлись так жестоко с теми, кто пришёл послушать концерт? Что плохого им сделали наши поклонники? — Да уж, вот и пойми этих поганых копов, — ответил Джонс. — Такое впечатление, что они были против нас. — Они против всех, — устало сказал вконец измотанный Коул. — Нет, хватит с нас Италии! На десять жизней вперёд насмотрелись на эту поганую страну! Лично я туда больше ни ногой! — Ты прав, Ричард, не стоит ездить к итальяшкам ни за какие деньги, — поддержал тур-менеджера Грант. — Пусть хоть миллион долларов за концерт предлагают, не соглашусь. Наверное, лучше выступить на алмазных рудниках Кэтрин, чем соваться в страну, где полиция за здорово живёшь развязывает войну против мирных граждан. — Вонючие макаронники, — всхлипнул чувствительный Плант. — Правильно русские их так обзывают, есть за что. Продюсер внимательно посмотрел на заплаканное лицо вокалиста, потом перевёл взгляд на понурые лица остальных Цеппелинов. «Натерпелись мои дорогие мальчики сегодня», — подумал Грант и подозвал бортпроводника. — Тащи выпивку, Эдди, — сказал он. — И сам садись, выпей с нами. Паршивый у нас сегодня выдался денёк, хуже некуда. Симпатичный бортпроводник подчинился, и к моменту посадки Цеппелины были уже в изрядном подпитии. Но никто из них не мог расслабиться, а Плант нервничал больше всех: его идеалы хиппи вдребезги разбились на велотреке Вигорелли. В довершение всего Кэти не встретила Лед Зеппелин в Орли. Вместо себя она прислала шофёра, объяснившего вконец расстроенному Роберту, что в Шато-Нуво гости и молодая хозяйка не смогла приехать в аэропорт лично, но очень ждёт своих друзей. Ну не лететь же в Англию только из-за того, что Кэти осталась дома! Пришлось сесть в лимузин и отправиться в Шато-Нуво без неё. В машине Пейдж посмотрел на опечаленного донельзя друга и задал Коулу сакраментальный вопрос: — Ричард, у тебя есть? — Немного, — чуть помявшись, ответил Коул. Он понял, что речь шла о кокаине. — Доставай, нам всем сейчас это нужно. Тур-менеджер вытащил пакетик с кокаином — свой НЗ. Цеппелины вынюхали наркотик в несколько минут, но настроение Планта от этого не улучшилось. Он снова чуть не плакал. Да и остальные чувствовали себя немногим лучше. Оставалось только надеяться, что несколько дней в загородном доме подружки Роберта помогут музыкантам прийти в себя и исцелят их истрёпанные нервы. Машина свернула к Шато-Нуво и замерла перед воротами. Шофёр открыл дверцу, и в лимузин экзотической легкокрылой бабочкой в полупрозрачном шёлковом наряде впорхнула Кэти. Измученное сердце Планта дрогнуло. Он забыл, что ещё полминуты назад дулся на любимую, и всем своим существом потянулся к ней. Кэти подставила Роберту губы, и весь мир растворился в спасительном поцелуе. Время остановилось. Роберт взахлёб целовал возлюбленную, ощущая ладонями её молодое упругое тело под тонкой прохладой шёлковой материи. А Кэти отвечала ему, вложив в каждое движение губ всю свою нежность. И не было больше ничего, лишь два сердца бились в унисон…

***

      Лимузин подъехал к гостевому дому. На сей раз хлебом-солью и песнями Цеппелинов никто не встречал. Но войдя в дом, музыканты увидели накрытый стол, на котором в изобилии стояли запотевшие бутылки: водки в погребах Шато-Нуво действительно было внушительное количество. — Мальчики, садитесь ужинать, — пригласила Кэти. — И расскажите, пожалуйста, что произошло, я по телефону почти ничего не поняла. — Кэтрин, тебе лучше об этом не знать, — ответил Коул. — Это был сущий ад, мы чудом остались в живых. Единственное, что нужно сейчас группе Лед Зеппелин — это напиться и забыться. Он разлил водку по рюмкам. Цеппелинам невольно вспомнилась вечеринка а-ля рюс в октябре позапрошлого года, когда Ричард вот так же наливал всем сорокаградусную ледяную влагу, только на душе тогда было радостно и спокойно. А сейчас нервы у всех были как натянутая струна. После первой же выпитой стопки Плант почувствовал: ещё немного — и у него начнётся истерика. — А, гори оно всё синим пламенем! — грохнул он кулаком по столу и, сорвавшись с места, бросился вон из комнаты. — Роберт, что с тобой? — Кэти выскочила в коридор вслед за любимым. — Ты куда? Плант добежал до ванной. В дверях он обернулся к девушке. — Не ходи за мной, Кэти, не надо! — со слезами в голосе крикнул он и с грохотом захлопнул дверь перед самым носом подружки. Щёлкнула задвижка — Плант заперся изнутри. Роберт стоял посреди ванной комнаты, его трясло. Молодой человек чувствовал настоятельную потребность сделать с собой что-нибудь. Он открыл дверцы шкафчика и окинул беглым взглядом его содержимое, выискивая какую-то нужную ему вещь. — Она должна быть где-то здесь, — пробормотал он. — Ни за что не поверю, что её здесь нет. И начал рыться в шкафчике. Потревоженные тюбики и флаконы полетели в разные стороны, издавая невообразимый шум. Через несколько минут в ванной воцарился форменный беспорядок. А Плант стоял среди осколков стекла и разлетевшихся в разные стороны пластиковых баночек, совершенно не замечая их, и вываливал на пол содержимое полок. — Роберт, что ты там делаешь? — доносился снаружи приглушённый голос Кэти. — Открой дверь, пожалуйста, открой! — Милая, подожди немного, — ответил Плант. — Не мешай мне, я скоро выйду. Наконец он нашёл то, что искал: в руках певца холодным металлом поблёскивала острая бритва. Роберт некоторое время любовался своим трофеем, поворачивая его в разные стороны. Потом внимательно посмотрел на себя в зеркало и, решительно выдохнув, скинул рубашку и принялся за задуманное.

***

      Кэти в растерянности стояла перед ванной. Она слышала, как за закрытой дверью с жалобным звоном разбивались стеклянные флаконы, и не могла понять, почему её возлюбленный заперся и что за погром он учинил. Девушка очень волновалась за Роберта, ведь он только что пережил сильнейшее потрясение и на этой почве мог выкинуть что угодно. Конечно, можно было крикнуть ребят и выломать дверь, но Кэти решила подождать, пока Роберт успокоится и сам выйдет из ванной. Однако ожидание затянулось. Кэти уже начала терять терпение и подумывала о том, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, как вдруг дверь в ванную распахнулась и в коридор шагнул обнажённый по пояс Плант. В первый момент Кэти не поняла, что случилось с лицом возлюбленного. Но через несколько мгновений девушка сообразила, что Роберт сбрил бороду, к которой она так и не сумела привыкнуть за прошедший год. Кэти облегчённо вздохнула. — Вот так гораздо лучше, — сказала она, прикасаясь ладонью к голой щеке Планта. — Честно говоря, Роберт, я ужасно боялась, что ты отрежешь свои прекрасные кудри. Но пострадала борода, а её ни капельки не жалко, ни вот столечко. Да, без бороды твоё лицо смотрится намного интереснее. Роберт обнял любимую. — Я там немного намусорил, — промолвил он, прижимаясь гладко выбритой щекой к лицу Кэти, — ты прости меня, пожалуйста. — Ничего, прислуга уберёт, — ответила Кэти, у которой камень с души свалился. Она очень сильно волновалась, пока Роберт находился в запертой ванной. И переживала девушка отнюдь не за белокурые локоны Планта, вовсе нет. Но теперь любимый был с ней и все поводы для волнений отпали. — Пойдём к ребятам, милый, — сказала Кэти, потянув Роберта за руку. — Они, должно быть, совсем нас потеряли. Где твоя рубашка? — А, ну её, — отмахнулся Плант, — потом надену. Давай завтра съездим в Париж, пройдёмся по магазинам? Хочу поменять гардероб. — Конечно съездим, милый. Плант благодарно поцеловал подружку, и парочка вернулась в столовую. Роберту было немного стыдно за учинённый в ванной погром, но на душе у него стало гораздо легче. Кэти почувствовала перемену в настроении возлюбленного. Она посмотрела на него и улыбнулась. — Кажется, я придумала, как вам снять стресс. — И как же? — Скоро узнаешь. Завтра мы съездим в Париж, а когда вернёмся, всё будет готово для этого развлечения. Уверена, ребятам понравится. Кэти улыбалась загадочно, и Роберт понял, что спрашивать её о чём-либо, как всегда, бесполезно. Оставалось только дождаться послезавтрашнего дня. Но, положа руку на сердце, его сейчас больше занимала предстоящая поездка в Париж. Он очень хотел снова оказаться в огромной квартире на Рю де Риволи, хранящей сладкие воспоминания о проведённых там в декабре шестьдесят девятого счастливых днях. Эта мысль настолько захватила Планта, что он готов был прямо сейчас сорваться с места и отправиться в недалёкое путешествие. Но надо было возвращаться к друзьям. Появление Роберта и Кэти Цеппелины встретили одобрительными возгласами и аплодисментами. Музыканты уже и не надеялись на возвращение сладкой парочки, но влюблённые вновь присоединились к ним. Впрочем, ненадолго. Выпив пару стопок, Плант понял, что больше всего хочет сейчас остаться наедине с любимой, желательно сразу на Рю де Риволи. — Милая, давай уедем прямо сейчас? — зашептал он на ушко Кэти. — Хочу в Париж и чтобы мы с тобой были одни. Это можно устроить? — Мы можем всё, что захотим, радость моя, — слегка покраснев, ответила девушка. — Подожди, я отдам распоряжения прислуге. Кэти поднялась из-за стола и вышла из комнаты. Роберт опрокинул ещё стопку и обратился к друзьям: — Ребята, вы не будете против, если мы с Кэти покинем вас на некоторое время? Завтра вечером мы вернёмся, а послезавтра нас ждёт некое развлечение. Какое — этого я пока не знаю. Но моя милая девочка обещала, что будет очень интересно. Разомлевшие от выпитого, а ещё больше от гостеприимной атмосферы Шато-Нуво Цеппелины пьяно заулыбались. Все прекрасно понимали, почему Плант так стремился остаться с подружкой наедине. — Давай, Перси, залечивай душевные раны, — засмеялись музыканты. — А мы тут пока погуляем, благо водки хоть залейся. Кэти вернулась в столовую и опустилась на стул рядом с Робертом. — Всё, можно ехать, — сказала она, подхватывая с тарелки кусочек сыра. — Ребята, Иван потом покажет вам ваши комнаты, он главный в этом доме. Завтра отдохните как следует, а послезавтра мы устроим небольшой пикник с приключениями. Надеюсь, пребывание в Шато-Нуво всем придётся по душе. — Кэтрин, выпей с нами на дорожку, — предложил Бонзо. — Нет, Джон, на дорожку нельзя, — улыбнулась Кэти. — Берлинетта — машина двухместная, я буду за рулём. Думаю, никто из вас не хочет, чтобы мы с Робертом въехали в забор или дерево, поэтому моя голова должна быть свежей и ясной. Так что с удовольствием, но в другой раз. Влюблённая парочка попрощалась с друзьями и выскользнула в темноту июльской ночи. Красная Берлинетта уже стояла около крыльца гостевого дома, тускло поблёскивая в неверном свете луны. — Едем, милый, — сказала Кэти, садясь за руль красавицы машины, — нас ждёт Париж. Плант удобно устроился на пассажирском сиденье, и Берлинетта тронулась с места. Через минуту красные огоньки Феррари растаяли в ночи, будто их и не было вовсе. Роберт смотрел на озарённое улыбкой лицо Кэти и мечтал о том, что когда-нибудь напишет ту прекрасную песню, что вот уже два года ускользает от него, как предрассветный сон. А Берлинетта мчалась стрелой по пустому шоссе. Впереди уже вырисовывались призрачные в этот час контуры Парижа.