Mortal bodies, timeless souls.

       Беременность Мэри проходила хуже некуда. Каждый день она плакала, закатывала истерики, ночью не могла уснуть и спускалась вниз, стараясь не будить мужа. Джон всё видел, слышал и понимал. Он чувствовал её страх перед будущим, переживания за ребёнка. Джон обещал, что будет рядом всегда и везде. Врач говорил ему, что у женщин в этот период переменчивое настроение, друзья тоже предупреждали. И Джон мужественно готовился к этому долгое время. Но у Мэри было не переменчивое настроение. Она не переставала плакать несколько часов подряд. Глаза были красными и опухшими, волосы растрепаны. Джон любил её, без сомнений, она оставалась даже в таком виде самой привлекательной женщиной для него. Правда, Мэри была красивее, когда улыбалась. Джон жутко скучал именно по такой жене — ласковой и нежной. Он осознал, что теперь у него пропало то приятное желание вернуться скорее домой, он придумывал тысячи отговорок, чтобы чуть задержаться вечером на работе. Мэри знала это, и ей становилось только хуже от понимания того, что её брак рушиться, а она не в силах стать прежней жизнерадостной Мэри, которую Джон ласково называл «моя радость». Но в тот вечер они решили всё изменить. Джон бежал домой как никогда раньше, спотыкаясь и расталкивая окружающих. Буквально влетевший в дом Джон тут же почувствовал запах горячего шоколада. Он прошел на кухню и прислонился к стене. Мэри, заметив мужа, повернулась к нему, тихо сообщив: «Решила приготовить торт». Заметив букет её любимых цветов, она слабо улыбнулась. Джон поспешил к ней и неловко поцеловав жену в щеку, вручил букет. Он вёл себя как на самом первом свидании, что не могло не рассмешить Мэри. Она села на стул, потянув мужа за собой. Джон послушно сел на соседний стул, напротив Мэри, а затем осторожно поднёс руку к её животу. Джон улыбался, чувствуя как младенец начинает пинаться. Мать лишь умилялась такому безмолвному общению отца и сына, не хотя прерывать их. Но потом она прикоснулась к лицу Джона, обращая его внимание к себе. «Я перестану бояться, Джон. Мне будет не так страшно, если ты будешь рядом со мной, — Мэри нежно смотрела на мужа, после короткой паузы она продолжила говорить дрожащим голосом, — наш старший сын… Он будет смелым, храбрым и добрым» — она почувствовала подступающий к горлу комок и жгучую боль в груди, поэтому Мэри остановилась, всё так же смотря на мужа, ища в нём поддержку. «А ещё он будет красивым, — произнёс Джон, а потом подмигнув добавил: — прямо как я». Мэри возмущенно ответила: « Надеюсь, он будет скромнее, чем отец, и ещё, — она хихикнула, так же подмигивая мужу — умным, прямо как мать». В тот вечер они просидели допоздна, строили планы и гадали, что же ждет их впереди. Они оба знали, что часть их планов неосуществима, но это не мешало им мечтать и надеяться. «Что если мы сбежим?» — тогда спросила Мэри, но так и не дала ответить мужу. Вопрос не требовал ответа.       Джон стоял у порога больничной палаты, наблюдая за разговором Мэри и её врача. Он переминался с ноги на ногу, не решаясь войти, пока доктор, выходя из палаты, легонько его не подтолкнул. Он подошел и сел на самый край больничной койки, на которой лежала его жена, в тот момент, когда молодая медсестра вошла с младенцем в руках. Мэри попросила её оставаться на месте, и перевела взгляд с удивленной медсестры на не менее удивленного, а вдобавок напуганного, мужа. «Джон, принеси малыша ты.» — попросила Мэри, хитро улыбаясь. В его взгляде читалась такая верность и любовь к этой женщине, что казалось, он ради неё весь мир перевернёт. Хотя, почему казалось? Так есть, было и будет. Джон резво вскочил и смело зашагал в сторону медсестры, но затем остановился и молящим о помощи взглядом посмотрел на женщину с ребенком в руках. Медсестра передала младенца в руки отца, еле сдерживая смех, до того смешно выглядел взволнованный Джон. «Я его не уроню? А что если ему больно? А так держать можно? Мне кажется, он копия меня в детстве, вы как думаете?» — засыпал вопросами Джон. И, наверняка, он бы весь день так простоял, если бы Мэри не перебила его: «Нет, на меня похож». Мужчина тут же понёс ребенка к матери, чтобы убедить её в своей правоте. А молодая медсестра тихо вышла из палаты, закрыв за собой дверь, так как поняла, что сейчас им никто, кроме друг друга не нужен. — Тебе было больно? Страшно? — Да, Джон, адски больно, но, поверь, совсем не страшно. Потому что я знала, что ты меня ждал за дверью, а пока ты рядом, мне не будет страшно.       Джон переключал песни, не дослушав до конца, и игнорировал все вопросы Дина. В общем, вёл себя странно, пока не заметил, как сын обиженно надул щёки и уставился в окно Импалы: — Что случилось? — Куда мы едем? — За мамой и твоим маленьким братишкой. Дин показался был ещё более обиженным. Джон, догадавшийся в чем дело, ударил себя по лбу и остановил машину. Затем повернулся к сыну: — Ничего не изменится, сынок. Мама так же будет укладывать тебя спать и читать книги по вечерам. — Мэри говорила, что, возможно, Дин будет чувствовать себя лишним, и просила уделять ему внимание. Джон забыл об этом, за что уже ненавидел себя. Занятый мыслями о новорожденном сыне и нужных покупках для него, мужчина не расслышал вопросы старшего сына. — А если мама не будет успевать, то это сделаю я. Или ты не любишь, когда это делаю я? — Люблю, пап. — ответил мальчик, всё ещё не смотря на отца и делая вид, что ему очень интересен пейзаж за окном. — Ты будешь защищать его, ты взрослый. — сказал Джон, прекрасно зная, как на ребенка волшебно действует фраза «ты теперь взрослый». Дин заулыбался, переводя взгляд на отца. Тот, в свою очередь, повернулся и устало вздохнув, завел машину. — Папа, можно я не отдам малышу свою машинку? — Не отдавай. Мы ему можем новую купить. — Как это? А мне? — И тебе, Дин, купим новую машинку, а старую выбросим. — Нет, оставь её, она очешуенная. — Хорошо, Дин. — Джон улыбнулся и подумал о том, что сделает всё, ради того, чтобы этот упрямый мальчишка всегда был доволен.       Мэри стояла в тёмном парке, на ней была белая ночная сорочка. Она испуганно смотрела на мужчину, стоящего перед ней, черты лица которого ей казались такими знакомыми и родными. Она пыталась сосредоточиться и вспомнить, что произошло, но в голове крутилась лишь одна мысль: «Где Джон? Если бы он был рядом, мне не было бы так страшно».