Врешь!

— Любовь? Пф… нет ее, — Рокэ поморщился и сделал большой глоток из своего кубка, словно желая запить обнаружившийся во рту горький привкус той самой любви. — Ты не прав, — покачал светлой головой сидящий напротив маршала собеседник, — она есть и по-прежнему правит этим миром, как, впрочем, и всеми остальными. Ты просто боишься открыть ей свое сердце. Рокэ легонько дернул плечами: — Даже если это и так… Я вынужден оберегать себя от совершения подобной ошибки. Моя любовь будет вечно оборачиваться предательством. Ты же сам знаешь — проклятие. — Вот только не надо все валить на моё проклятие, — собеседник Рокэ криво усмехнулся, и его изумрудные глаза отразили пламя игравшего в камине огня, — вы только посмотрите, как удобно! Можно не утруждать себя отношениями, не заморачиваться чувствами других, а в итоге списывать все на проклятие. — Как бы то ни было, оно работает, — Росио угрюмо поглядел на своего далекого предка, — посмотри хотя бы на… Окделла. — А что на него смотреть? — Леворукий резко опустил на подлокотник не тронутый бокал с вином. Правой рукой опустил. — Окделл это полностью твоих рук творенье, моё проклятие не распространяется на глупых мальчишек. — Он, не моргнув глазом, отравил меня, предал. А ведь я почти… — Рокэ запнулся, а потом все же заставил себя договорить, — любил его. Ринальди слегка прикрыл глаза ресницами и едва заметно вздохнул: — Он тебя тоже. И отравил из лучших побуждений, решив, что ты сам ищешь смерти. Он видел тебя в Варасте, играющего у самого края. Да, отравил, обливаясь слезами… Наивно полагал, что делает тебе одолжение, и мимоходом спасает массу хороших, на его взгляд, людей. Мальчик собирался уйти следом за тобой и, не задумываясь, ушел бы. Ричард — это полностью твоя вина, а мне нет до него никакого дела. — Врешь… — Рокэ внимательно вглядывался в лицо Ракана, — к Окделлу у тебя что-то личное, как бы странно это не звучало. — Вру, — немного помедлив, неохотно согласился Леворукий, — твой Ричард… он очень похож на Эрнани, такого, каким я помню его до того, как меня оклеветали. Невинный, искренний и легковерный, совсем такой, каким был мой брат. — И что? — Рокэ неуловимо напрягся. — Мне хотелось бы побыть немного рядом с ним, раз уж ты не озаботился тем, чтобы удержать его, направить, раскрыть глаза. — Это все чертово проклятье! — прошипел Алва. — Нет, это твои страхи и гордыня. Ты почти завоевал его, он тебя любил, не хватило лишь капли искренности и чувства с твоей стороны, Рокэ. Так что не обессудь, — Леворукий поднялся с кресла, неуловимо меняясь во внешности. Теперь на Рокэ смотрел невысокий, красивый, голубоглазый блондин и, ослепительно улыбнувшись, представился: — Альдо Ракан к вашим услугам. Рокэ вздрогнул. Стакан в его руке жалобно хрустнул, и «Черная кровь» тоненькой струйкой потекла по запястью, зловеще окрашивая белоснежную манжету.  — Кэртиана обречена, Росио. Этерна разрушена, и я больше не имею прежних сил, чтобы серьезно повлиять на ход событий и остановить предстоящее. Я чудовищно устал от борьбы… бесконечной, бесцельной, угнетающей. Хочу немного отвлечься и снова почувствовать себя живым. На миг, день, месяц. Для меня ваше время сущий пустяк, человеческая жизнь длится не дольше короткого взмаха моих ресниц. И все же я еще не разучится ценить простые радости… — Даже если ценой станет его жизнь? — Ты сам отдал мне его,  — улыбнулся губами Альдо Ринальди, — вышвырнул, словно котенка, и указал направление. Теперь не вмешивайся. И да, умерев, он останется при мне. Возможно, даже по доброй воле. Будет рядом, станет мне братом, которому подарит любовь и не предаст. Рокэ вскочил, не обращая внимания на то, что осколки хрусталя впились ему в руку и теперь по ней течет его собственная кровь. Он кинулся к Ракану, но тот уже растворился в воздухе, оставляя на лице Рокэ легкое дуновение ветра. — Врешь! — крикнул Рокэ в пустоту, теперь уже не пряча чувств. — Сейчас нет… — донеслось до него тихим смешком затихающего ветра. А тем временем убитый горем и скорбящий о смерти своего эра Ричард, едва держась в седле от усталости и разрывающей его боли, подъезжал к воротам Агариса.