Маршрут

Найти эту квартирку в Бухаресте оказалось легче, чем он думал. Старуха, сдающая однушку, больше напоминающую коробку, оказалась полуслепой и почти глухой. Так что договориться с ней было совсем нетрудно. Получив ключи, Барнс заперся изнутри и рухнул на кровать, попутно вдохнув облако пыли, поднявшееся над матрасом. Это должна быть обычная жизнь. Простая, незамысловатая повседневность ординарного обывателя, погрязшего в сероватой мутной рутине. Для Зимнего Солдата с его искаженным восприятием мира она становится отдохновением, своеобразной отдушиной, в которой можно укрыться от дышащего в затылок прошлого. Для Баки Барнса это - крошечный шаг к возвращению. Привыкать к старому-новому имени оказывается сложно. Тогда в музее он долго стоял, вглядываясь в лицо на фотографии, и не мог поверить, что это лицо на самом деле - его собственное.  "Неразлучные с детства Стив Роджерс и Баки Барнс..." Стив. Роджерс был его другом, как он и сказал на Хеликарриере. Это принять было тяжело. Задание, цель, которая не должна вызывать никаких эмоций у наемника, внезапно стала человеком из плоти и крови, более того - одним из самых близких людей из прошлого. Зимнему Солдату сантименты не свойственны, однако рука застыла прямо перед решающим ударом. Отключившийся Роджерс этого уже не видел, потеряв сознание, но Солдат впервые за время своего существования не выполнил миссию до конца. А теперь он уже не Зимний Солдат, он еще не Баки Барнс, и кто он - мужчина не имеет ни малейшего понятия. В липовом румынском паспорте, купленном у одного парня, значится: "Джеймс Смит". Имя это он назвал нарочно, чтобы хоть где-то оно было, своим присутствием ненавязчиво намекая о правде, и чтобы на временной работе парни-грузчики могли к нему хоть как-то обращаться.  Пока что он открывает первую тетрадь и размашисто пишет: "Меня зовут Баки". Выдирает лист и прикрепляет на холодильник. А потом исписывает все оставшиеся страницы этими тремя словами, с бессильной яростью сжимая ручку. Он ощущает себя как наркоман, которого выпустили из реабилитационного центра и сказали: "Теперь ты свободен". Наркоман растерян внезапно навалившейся свободой и полным отсутствием какого-либо контроля. Не зная, что делать, он пытается влиться в жизнь, из быстрого течения которой давно выпал, и все равно чувствует себя белой вороной. Барнс скрывает бионическую руку под длинным рукавом и перчаткой, даже в жару, с почти естественной улыбкой потчуя всех тех немногочисленных, кто интересуется, почему, наглой ложью о том, что у него ужасные шрамы по всей руке. Шрамы - это отвратительно, грязно, интимно, и люди больше не пристают с этим вопросом. В этом районе желающих сунуть нос в чужие дела мало, поэтому он его и выбрал для проживания. Мозг трескается на две части - Зимний Солдат еще не исчез, и вряд ли это произойдет в ближайшее время. Именно он заставляет сознание продумывать пути к отступлению, просто на всякий случай, именно он ночами тренирует тело до полного изнеможения, не давая потерять форму. Он заставляет нарисовать карту окрестной местности и запомнить ее до мельчайших подробностей. Теперь Барнс наизусть знает, где в этом городе можно укрыться, спрятаться так, чтобы никто не нашел. Но Солдату мало лишь знать места для убежища. Поэтому он устраивает ночные рейды по крышам, прорабатывая пути к отступлению, вычерчивая на подкорке мозга нужные маршруты. Пробегает их один, два, десять раз, пока тело уже на автомате не передвигает ноги в заученном направлении. Кроме того, он продумывает и экстренные варианты. Разбежаться, выбить оконное стекло. Прыжок, короткий полет - и вот уже обычному человеку его не догнать. Барнс даже проверяет это, только пропускает пункт выбить стекло - ненужное внимание привлекать ни к чему. Стоит на лестничной клетке, прикидывает, насколько большой нужен разбег, с какой силой оттолкнуться, чтобы оказаться ровно в точке, на которую он рассчитывал. Затем в два шага разбегается и прыгает в открытое окно. Тело пружинит, делая толчок от подоконника, и вот уже холодный ночной ветер встречает упругим порывом в лицо. Это длится меньше секунды, после чего мужчина доведенным до автоматизма движением перекатывается в момент приземления, подставив для удара об бетон бионику, и вскакивает на ноги. Получилось. Барнс смотрит на окно своей квартирки и запоминает этот маршрут.