instead of

      — Эбби, тебя казнят.       Слова слетают с губ раньше, чем она успевает осмыслить их, но Рейвен совсем некогда думать — медлить нельзя, на счету каждая минута. Ей хочется видеть выражение лица доктора, но ее взор чуть затуманен завесой приближающихся слез, а в висках стучит пронзительно-вечное напоминание о том, что уже давно пора взять себя в руки и приступить к работе, чтобы, в конце концов, не пришлось прощаться.       В бездонных темных глазах плескается антрацитово-филигранный страх, застывающий на перефириях загнанного в ловушку сердца, отстукивающего мощный ритм, кажется, последний; но, замечая испуганное лицо Рейвен, женщина старается выстоять в очередной схватке с разумом. И побеждает.       Или проигрывает. (?)       — Ну и пусть, — бесстрастно шепчет в ответ Гриффин, но лжет: ей вовсе не все равно.       Беспутное н и к о г д а и три простые заповеди (не сдавайся, не позволяй себя обижать, не плачь) скатываются в пропасть, потому что Рейес готова нарушить любое свое правило для того, чтобы сохранить Эбби жизнь. Она каждый раз твердит себе, что теплая рука, ободряюще сжимающая девичье плечо, тихое вкрадчивое «Я верю в тебя» и мягкие длинные волосы, случайно касающиеся ее руки, не имеют никакого значения. А по ночам заискивающе бьётся чертово живое сердце — ведь Эбигейл, по сути, стала чуть ли ни самым важным человеком в ее жизни.       У Рейвен своя реальность, и в ней Эбби Гриффин совсем не плачет.       Вместо «Ты должна лететь без меня» — «Я буду рядом, когда ты приземлишься».       Вместо «Передай Кларк, что я люблю ее» — «Я люблю и тебя тоже».       Вместо «У тебя мало времени» — «В наших руках целая Вселенная, дорогая, и только мы решаем, как тратить минуты».       А затем она чувствует заботливые руки на своей спине и едва осязаемый страх, скрытый за благодарной улыбкой и бесконечной верой в лучшее. Когда сухие прощальные объятия прерываются, Эбби обещает ей жизнь и следует за въедливыми в кожу призывами навстречу собственной смерти.       Когда за ней закрывается дверь, Рейвен впервые за долгие годы плачет.