not so hard

      Миллер приходит около полуночи, практически в бессознательном состоянии царапая входную дверь и каждый раз умирая от сухости во рту, и уходит с первыми лучами солнца, по-хозяйски забирая с собой стакан с водой и аспирин, купленный специально для него. Его присутствие, пропахшее едким сигарным дымом, его частые пьянки и позднее возвращение в соседский дом уже не были неожиданностью: Брайан не ложится спать раньше двух часов ночи, потому что не перестает ждать его.       Того, кого по определению ждать нельзя.       Не дождешься.       Он даже не знает, зачем ему это все нужно. Ему прекрасно жилось до роковой встречи с прокуренным до болезненных спазмов Нейтаном: быть во всем лучшим — тяжкая ноша, но он без проблем расплавлялся и с этой трудностью. Брайан даже не мог вспомнить тот момент, когда он стал заботиться о том, есть ли в домашней аптечке обезболивающее, есть ли дополнительное чистое полотенце в ванной, есть ли в его шкафу вещи, подходящие по размеру Миллеру, чтобы ему не пришлось спать в грязной одежде после того, как он находился черт знает где.       Ему не сложно. Он привык.       — Прости, чувак, — протягивает Нейт и усмехается. Количество выпитого отражается в помутневших глазах. Он снова на пороге дома, в котором ему не место, в застиранной до дыр футболке и пустой бутылкой пива в руке. — Я доставляю неприятности, но ты не мог бы впустить меня в последний раз?       Сердце Брайана словно проваливается в пятки за три сотых секунды, но он по-прежнему гостеприимно пропускает парня в дом, который тот уже знает как свои пять пальцев. Миллер, как и раньше, долго разглядывает фотографии в рамочках, будто и правда в последний долбанный раз, а затем опускает потяжелевшую от миллиардов мыслей голову на подушку и засыпает на диване, который уже считает своим.       Якобы в последний раз, да.       Никаких неудобств. Брайану, честное слово, совсем не сложно.       Обещание не воспринимается всерьез, но оно оказывается протрезвевшей истиной в бокале вина. От Миллера нет известий на протяжении нескольких дней, и Брайан начинает по-настоящему переживать. Он, конечно, знает, что начало новой жизни — ответственный и действительно серьезный шаг вперед, но почему-то слишком больно оставаться одиноким (лучшим во всем) мальчиком с аспирином наперевес и заготовленной лекцией. Ему пора бы закрыть свою аптечку, как и свое разбитое вдребезги сердце, и лечь спать пораньше.       Ровно в полночь стрелки дергаются от неожиданности: неуверенный стук в дверь прерывает бесконечную тишину, застывшую в барабанных перепонках хорошего парня. Ему не верится, хотя он наверняка знает, кого встретит на пороге. Кажется, кроме Миллера, никто не знает адрес.       — В каком бы состоянии я ни был, не могу перестать рваться к тебе, — вместо приветствия провозглашает Нейтан и улыбается. Совсем не так, как несколько дней назад, потому что он уже не тот.       — Рад тебе в любое время, — уверяет Брайан и в десятитысячный раз распахивает двери шире, чтобы впустить Нейтана в дом.       Он влюблен. Ему совсем не сложно.