Sweet dreams are made of this...

… «Он сильнее меня, сильнее…» - сквозь пелену гнева и подступающей боли думает Чарльз, распластавшись на холодном полу под тяжестью растущей громадной руки и тела Апокалипсиса, чье сознание меняет очертание комнаты, расширяет ее, превращает в Церебро. В голове Чарльза (или в сознании Эна?) начинается проигрыш когда-то услышанной песни, но с более мрачным воспроизведением. Sweet dreams are made of this… За ним следует первая строчка. Апокалипсис придавливает его сильнее, давя на хрупкие человеческие ребра, создавая микротрещины, выталкивая воздух из легких, он вырывается с хрипом изо рта Чарльза, который силится вдохнуть, избавиться от давления. Who am I to disagree?... Приходит очередь второй. Профессору кажется, что слова слишком растягиваются скрипучим голосом, растекаются тягучим медом по пласту времени, не желая литься водой, расширяют реальность. В глазах начинает темнеть от нехватки кислорода, хотя прошло на самом деле (но не в представлении действующих лиц) мало времени, он начинает безуспешно дергаться, выворачиваясь из-под крепкой руки, силясь глотнуть хоть капельку воздуха. Чарльз не слышит тихий треск пары ломающихся, не справившихся с давлением ребер, легкие начинает жечь в месте вошедших острыми иглами осколков кости, боль из клубочка расползается по груди толстыми нитями, имеющими твердые заостренные концы, изо рта ученого вырывается немой крик вместе с остатками шипящего воздуха. Travel the world and the seven seas… Продолжает протягивать голос из ниоткуда. Внезапно смертельная тяжесть исчезает, Профессор резко вдыхает, слыша бульканье внутри: один обломок ребра воткнулся в легочную ткань, другой – вышел наружу, и теперь воздух со свистом и кровавыми пузырями вырывался из груди при каждом выдохе и пузырился внутрь при вдохе. Everybody’s looking for something… Убеждает четвертая строка. Чарльз чувствует, как его тело отрывается от поверхности и летит вверх, поднимаемое огромной рукой. Потолок становится еще чуть ближе, когда кисть сжимается, правда не сильно, Чарльз чувствует потоки воздуха в своих волосах и в следующий миг – жгучую боль в виске и скуле, он ничего не ищет, лишь видит гладкую поверхность стены, в которую его впечатали, холодящую открывшуюся из-за содранной кожи рану. Some of them want to use you… На этих словах, молотком отдающих по болящей голове, стена дома в реальности рассыпается под силой Апокалипсиса, становится виден лежащий Профессор, склонившаяся над ним Джин, Курт, лежащий рядом, с тревогой смотрящая на это Мойра. А Чарльз, смотрящий на отражающий свет металл, ощущающий пальцы, удерживающие тело на весу, чувствует, как стекает неровными ручейками кровь из болезненно пульсирующей ранки на голове, из рвано вздымающейся груди. Неприятные ощущения немного притупляются прохладной поверхностью, на которой он полностью распластался. Some of them want to get used by you… «Если такие существа и имеются, то это уж точно не Апокалипсис», - промелькнуло при этом у Профессора в голове. Вновь короткий полет при движении сжатой руки, и Чарльз снова встречается с полом, на этот раз затылком, который отозвался тупой вспышкой боли, проникающей частицами взорвавшегося осколочного снаряда в мозг, хотя ничего сломано при этом ударе не было. На мгновение у него темнеет расползающимися пятнами в глазах, но потом они так же быстро рассеиваются, представляя блестящую гладь потолка. Some of them want to abuse you… «Весьма сомнительно, что это так, несмотря на то, что очень похоже», - еще раз быстрыми скачками проносится мысль по возбужденным нейронам профессорского мозга. Тело Чарльза еще раз оказывается во власти чужой конечности, которая впечатывает его в стену, на этот раз спиной вперед, оно передает боль от столкновения, раскатывающуюся от изначально зародившегося комка в центре позвоночника отщепившимися от него кусочками во все стороны по спине. Some of them want to be abused… Нет, Профессор вовсе не хочет быть униженным, но он также не может сопротивляться этому существу, несущему одни мучения. Пальцы, удерживающие тело, разжимаются, и Чарльз недолго летит ладонями и коленями вниз, они откликаются неприятными ощущениями от приземления на четвереньки. Он видит падающие капли крови, растекающиеся красными пятнами по полу, свое измученное лицо в них. Конечности не выдерживают напряжения, и он заваливается на бок. … Подошел конец первого куплета, начался проигрыш. Чарльз лежит безвольным клубком у стены, ему кажется, что боль разносится нервами по всему телу от эпицентров, в которых оно познакомилось с жесткой структурой помещения, он смотрит на наклоняющегося Апокалипсиса, протягивающего к нему цепкие пальцы, и понимает, что уже не имеет сил как-то противостоять происходящему, хотя очень хочется, хочется встать и ударить так, чтобы обезвредить мутанта внутри его же сознания, дав возможность товарищам убить его в реальности. Но ничего не выйдет, думает он про себя, он слишком слаб для противостояния этому древнему существу, склонившемуся над ним. Чарльз предпринимает слабые попытки подняться, но всегда падает обратно. Sweet dreams are made of this… Вновь вещает хриплый голос – куплет пошел заново. Апокалипсис поднимает Чарльза сзади за воротник рубашки, отчего пуговица больно впивается в шею, добавляя проблем к дыханию со сломанными ребрами. Снова короткий полет и снова стена, в которую на этот раз Чарльз впечатывается боком, и острые края поврежденных ребер сильнее вгрызаются в легкое, разрывая альвеолы, бронхиолы и сосуды, больше затопляя ткань кровью. Who am I to disagree?... Как будто спрашивает Профессора очередная строка. В который раз ничем не удерживаемый Чарльз падает вниз; уже не пытаясь смягчить приземление, он не выставляет руки и ноги, ударяясь об пол всем израненным телом. Он чувствует себя растекшейся кляксой, состоящей из сгустков боли и выпирающих твердых частей. И повисает на сгребших его с пола пальцах. Travel the world and the seven seas… Но Профессор не исследует мир, лишь комнату в чужом сознании. Со стеной встречаются плечо с ключицей и тазовая кость Чарльза, он уже привык к мотаниям в воздухе, но к следующей за этим боли невозможно привыкнуть, нереально не кривиться от этих ощущений, пронизывающих тело в данный момент в новом месте или сильнее разрастающихся на уже поврежденных участках. При столкновении что-то хрустит, или Чарльзу это лишь кажется, и плечо просто вывихнуто, не раздроблено, нет, нет. Everybody’s looking for something… Да, Профессор ищет, отчаянно хочет найти способ избавиться от этого кошмара. Ставшее привычным за последний небольшой промежуток времени быстрое опускание вниз, и Чарльз падает на только что пострадавшее плечо. Все же плечевая кость сломана, понимает он, и чувствует входящую в грудь и прорывающую плевру часть ключицы вместе с разлетевшимися внутри организма мелкими ее крупицами, которые добираются за те мгновения вместе с ней до многострадального легкого и тонут в уже натекшей туда крови. Some of them want to use you… Почти на крик срывается немелодичный голос, в конце сливая слова практически до неравномерного шума. Лежа на животе, Чарльз слышит звук шагов, явно направляющихся к нему. Жесткая стопа касается его бока, отпинывая дальше, заставляя скользить, закрутившись, по идеально ровному полу. Холод металла противно обжигает раны, Чарльз видит, повернувшись после скольжения на сто восемьдесят градусов, кровавый след, который, извиваясь, следует за ним. Бок почти не болит, это теряется на фоне остального, что он, Чарльз, приобрел, не совсем нежно прикасаясь к металлу. Some of them want to get used by you… Профессор все еще против быть использованным, но уже не препятствует этому. Чарльз не чувствует, как с каждым вдохом ткань все больше и больше рвется об обломок ребра, как кровь при этом все больше заполняет легкое, как с новым вдохом осколок ключицы все глубже проникает внутрь, он только понимает, что ему все с большим трудом дается каждый новый вдох, что его силы как будто утекают в равнодушный металл. Хоть это и сознание другого существа, боль чувствуется реальной, настоящей. Some of them want to abuse you… Сливающиеся друг с другом слова продолжают вливаться в мозг. Огромная ступня подцепляет тело Чарльза, швыряет его обратно к стене, с которой он сползает на пол безвольной окровавленной куклой, запачкавшей кровью все вокруг: где-то широкими бледноватыми мазками, где-то яркими алыми пятнами. Он смотрит на приближающегося Апокалипсиса и не хочет, совсем не хочет продолжения. Some of them want to be abused… Срывается под конец на крик забравшийся в голову голос. Но его опять отрывает от пола и кидает вперед сильная рука. Сейчас полет длинный, Чарльз летит далеко, переворачиваясь в воздухе, и уже соприкоснувшись с поверхностью локтями и коленями, проезжает еще несколько метров, полностью опускаясь. I wanna use you and abuse you… Приглушенно начинается припев. При столкновении с полом Чарльз понимает, какой цвет имеет боль. Она ярко красная, почти светящаяся, заглушающая все остальные оттенки спектра, она режет глаза, забирается глубоко в мозг, окрашивая все в этот цвет, она капает вниз с рассеченной при ударе губы, расходится тонкими пучками от спины, коленей, ладоней, груди, она пробирается в каждый уголок измученного тела алыми прожигающими нитями, захватывая весь организм, подчиняя его себе, забирая все другие ощущения. I wanna know what’s inside you… Продолжается приглушенное пение, уже почти не воспринимаемое Профессором. Срабатывают рецепторы на стенках легочной ткани, и Чарльз начинает кашлять кровью, уже наполовину затопившей пробитое легкое. Она выходит кровавыми сгустками, окончательно пачкая все красным, Чарльз сжимает веки, в грудь как будто впиваются тысячи иголок при каждом отхаркивании, вдохнуть почти совсем не получается, весь воздух как будто идет лишь в поврежденное легкое, чтобы с бульканьем и пузырями выйти через одно из отверстий в нем, в уголках глаз выступают капли слез. Movin’ on, move along… Тянет повышающийся голос несколько раз. И Чарльза пробивает. Он не может умереть здесь, в чужой голове, оставив весь мир на разрушение. Он просто не может этого допустить. Чарльз встает, пошатываясь, перед глазами все плывет, но хотя бы не красным цветом, из легкого продолжает вырываться кровь, но он этого почти не ощущает, все его оставшиеся силы направлены на концентрацию на остановление Апокалипсиса, приближающегося к нему. Move along!… … Короткий проигрыш. В это время Чарльз смотрит на наступающую фигуру, чувствуя себя готовым сделать вызов, сделать хоть что-то против этой темной силы. Sweet dreams are made of this… Вновь начинается приевшийся куплет. Но ничего не выходит. Несмотря на ментальные попытки Чарльза стать выше или его физические попытки ударить Апокалипсиса это не имеет никакого действия: он остается таким же, как был, - слабым и измученным, а Апокалипсис, подняв сопротивляющегося Чарльза, кидает его обратно к двери, по которой тот снова сползает. Who am I to disagree?... «Я – Профессор Икс! Я… я должен остановить это», - думает он. Чарльз приобнимает дверь, стараясь унять начавшееся головокружение и хоть немного выровнять дыхание, не заходясь в приступе кровавого кашля. Цепляясь за гладкую поверхность, он осторожно встает на подгибающихся ногах, как его снова отшвыривает в сторону. Travel the world and the seven seas… То повышая, то понижая тональность, продолжает голос. Ребра Чарльза врезаются в стену, к счастью, не на стороне продырявленного легкого, но это уже неважно для него. Он приподнимается на локтях, как его снова скручивает кашель, и Апокалипсис поднимает его вверх, держа на вытянутой руке за запястье, Чарльз чувствует себя напрасно трепыхающейся на крючке рыбой, рыбой, которая уже проглотила крючок, теперь при каждом движении впивающийся глубже в плоть. Everybody’s looking for something… Почти с издевкой, слишком фальшиво. Стремительный полет вперед, и Чарльз, почти размазываясь по полу после низкого приземления, останавливается. Он отрывается от пола, держась на руках и коленях, видя продолжающую капать кровь и слыша булькающие хрипы проходящего через одно из легких воздуха, поднимается полностью, без всякого плана, с размазывающейся перед глазами картинкой, но твердо понимающий, что ему нельзя упасть, остаться недвижимым телом. Some of them want to use you… Громко начинается следующая строка, взрываясь маленькими снарядами у Профессора в голове. Чарльз летит от удара ноги, теперь столкновение принимает на себя голова, во лбу как будто что-то взрывается, отдавая волной по остальному мозгу, из носа капает, становится тяжелее вставать от усиливающегося кружения внутри головы пространства. Some of them want to get used by you… Все не прекращается песня. Чарльз снова схвачен чудовищной рукой, которая неожиданно сильно сжимает кисть, вталкивая острые концы костей дальше в тело, внося пики боли все глубже и глубже, уничтожая последние силы. И совершенно нечем дышать, воздух давно выдохнут, а вдохнуть новый не получается, Чарльз чувствует, как будто проткнутое легкое истерзано насквозь, будто в нем нет больше живых клеток, все затопила кровавая пелена, теперь рвущаяся наружу, а там внутри все онемело, больше не ощущается частью организма, лишь осколки костей напоминают о себе, проникая в еще живые участки. Some of them want to abuse you… А голос все тянет и тянет, кажется, разрывая по ходу исполнения некоторые клетки мозга Профессора. Чарльз пропускает падение, лишь ощущает отсутствие давления на грудной клетке, а дальше видит все тот же металлический серый потолок и синее освещение вокруг, порядком измучившее глаза. Чарльз немного поворачивается и успевает увидеть только смазанное движение ноги, отбросившее его к стене. Some of them want to be abused… Под конец слова переходят в крик. Перекрутившись в воздухе, Чарльз врезается в стену прежде всего запястьем, которое тут же жалобно хрустнуло, и подбородком, с которого теперь тоже течет противная красная субстанция, пропитавшая все насквозь, но новая боль уже не чувствуется, сливается с общим фоном, не добавляя новых красок, она становится почти… привычной? … Проигрыш не добавляет ничего нового, только звук становится тише, не вбиваясь в голову, он почти приятный. Чарльз лежит на полу, отдаваясь поглотившей тело боли, стена почти приятно холодит, кажется, горящую кожу, картинка перед глазами снова плавает бесформенными пятнами, складываясь постепенно в быстро идущего Апокалипсиса. Глаза слипаются, сложно держать их открытыми, сложно вообще держаться. I gonna use you and abuse you… «Со мной это уже сделали, уже!», - с остервенением думает Профессор на строчке следующего припева. Чарльз пытается ментально найти выход из создавшейся ловушки, освобождение из чужого сознания, но не видит, не чувствует его, путь назад, в реальный мир, лишь воображаемые глухие стены, которые сейчас действительнее всего материального, оставшегося такое далекое время назад позади. I gonna know what’s inside… Надрывается неизвестный голос, уже безразличный Профессору. Собственное сознание Чарльза мечется в этой клетке, не в силах изменить ее, разрушить, он не осознает последующие удары о стены, пол, падения, становится бесформенной тряпичной куклой в руках Апокалипсиса, начинает отстраняться и из сознания другого существа, куда-то уплывая, куда-то в пустоту. I gonna use you and abuse you… Повторяются слова, тем не менее выдергивая Профессора из темноты обратно в мозг Апокалипсиса. В который раз упав, Чарльз поднимается на дрожащих ногах, держась за стену, он не уверен, что не умрет в чужой голове, по крайней мере, его состояние говорит ему об обратном. Глаза застилает кровавое марево, которое все же отступает после нескольких движений век. Он даже не успевает обернуться, как его грубо хватают, и он летит вдаль по коридору, привычно проезжаясь в конце по полу. I gonna know what’s inside you… Пропевается явно заключительная строка. На спину надавливает громадная ступня, продолжая лишать Чарльза доступа к кислороду, в конечном счете ломая и другие ребра, входящие в прежде целое легкое, кровь уже просто вытекает у него изо рта, втекая в лужицу вокруг его тела, он слышит где-то на периферии уходящего сознания: «С тебя хватит. Тебя больше нет». И Чарльз снова чувствует, ощущает что-то из реальности, он может кому-то сказать, выбраться из этого кошмара. Ему кажется, он знает, кто это, чье это сознание. Ксавьер тихо шепчет еле шевелящимися губами последние слова, вытекающие изо рта вместе с кровью, прежде чем потерять сознание: - Джин… помоги… мне. Аккорды явно сливаются в скрежещущий шум.