На просторах

"I deserve for you to turn away, I was ashamed to speak your name, I can't believe that all you see, Is that you have covered me gracefully" (Tyler Joseph - "Save")

- Какого демона здесь происходит? Перед глазами у Ирки застывает картина: Айт, застывший посередине гостиной с напряженным лицом, дуло бластера, смотрящее четко тому в грудь, и Рудый, чья рука держит оружие. Хортица, ничего толком не понимая, делает пару шагов вперёд и оказывается между парнями: спиной к Айту, грудью к бластеру. - Он чертова машина! – волчонок выдыхает это полусвистящим шепотом и шумно выпускает воздух из легких. - Не горячись, - капитан поднимает руки в защитном жесте и отступает назад, когда оружие в мужских руках вздрагивает. Хортица стоит почти вплотную к Айту и спиной ощущает его мерно вздымающуюся грудь. - Ты знала? – Рудый оглядывается на Андрея, что замер около пилотского кресла: тот только плечами пожимает, - вы все знали. - Да, знала, - Ирке почти больно видеть его растерянность, а горечь в его глазах рвёт её на неровные части, - думаю, нам стоит просто спокойно поговорить. Пальцы Хортицы смыкаются на дуле бластера, который стремительно нагревается, чтобы в следующее мгновение выстрелить. Айт молниеносным движением отталкивает Ирку в сторону, убирая с траектории импульса, но сам не успевает уйти в сторону. Системы «Ведьмы» отчаянно мигают красным, предупреждая о возможном повреждении обшивки. Бластер Ирка успевает перехватить, а тонкую бабочку-стилет, пущенную скорее от невысказанной горечи, - нет. От Айта не доносится ни звука, когда сталь входит в предплечье; будто в ответ на это, его глаза заволакивает серая пелена. Киборг нечеловечески резко поднимает голову, и в упор на Рудого устремляется тяжелый взгляд. Поворачиваясь спиной уже к Рудому, Ирка поглядывает в сторону киборга и начинает спиной подталкивать волчонка к выходу. Тот видит только, что киборг перешёл в боевой режим, и во рту у него пересыхает, а сердце его отчаянно колотится ей куда-то в лопатки. - Айт? - Отойди, - сбоку возникает не вмешивающийся до этого Андрей, рука его тянется к оружию на боку. Киборг маневр перехватывает: резко выкрученная кисть пилота, его сдавленный стон - и Андрей летит на пол, свободно скользя к пульту управления. - Айт! - Хортица подается вперед всем телом и застывает, потому что киборг вздрагивает от окрика и отворачивается от Андрея к ней, - Рудый, отступай назад. Медленно. Шепотом делая акцент на последнее слово, капитан поднимает обе руки вверх. - Айт, давай уже, приходи в себя. В тебе слишком вызывающе торчит этот чертов... - она прерывается, чтобы сделать глубокий вдох, и этого времени киборгу хватает, чтобы атаковать. Из Хортицы вырывается глухой возглас, когда Айт хватает её за руку, выкручивает, в захвате заламывая ей же за спину, и дергает на себя. "Сердце почти не бьется", - автоматически отмечает Ирка, стоя к киборгу спиной, и майка её мгновенно промокает из-за крови киборга, что струится по его руке. - Отпусти её, - Рудый шипит, доставая из-за пояса тяжелый охотничий нож и скалится, - не то продыравлю и второй раз, одного же, видимо, тебе мало. Айт сильно дергает женскую руку, - Ирка буквально чувствует, как трещат выламываемые кости, - и отступает назад, прикрываясь капитаном. Боковым зрением замечая уже вставшего с пола Андрея, киборг что-то просчитывает в голове. Ирка чуть поворачивает голову и на грани слуха выдыхает: - Пожалуйста. Айт почти не слышит её, система ищет выход с минимальными потерями для него, но внутри, где-то в глубине его самого, человеческой части его, настойчиво тянет что-то, и человечка в его руках прижимается к нему незащищенной спиной как-то совсем уж расслабленно, будто доверяя. Над ухом проносится сталь, а Рудый вертит в пальцах следующий стилет. /предупреждающий/ - Следующий в голову. - Рудый, выйди, - у Хортицы взгляд твердый и уверенный, и голос почти не дрожит, - Андрей, исчезни. Пилот с волчонком замирают, не совсем понимая своего капитана и переглядываясь. - Приказ не понят? - сталь в голосе Ирки морозит наряду со стилетом в руке Рудого. Андрей пятится к выходу, пальцы его подрагивают вблизи оружия, но достать его он не решается. - А теперь можешь свернуть мне шею, - голос её звучит совсем спокойно, темп сердца только ускоряется, и киборг тянется к женской шее. Что-то останавливает его на полпути. /приказ же был, так какого черта/. - Давай, чего ждешь, - Ирка не договаривает: коротким пинком её отшвыривают в сторону. Она приземляется прямо на больную ногу и скользит по полу, обдирая кожу на локтях до крови, и разрешает себе выдавить стон. Айт делает пару шагов в её сторону и останавливается, сжимая руки в кулаки. В командной строке мелькает отданный приказ, проносится угрожающе красными буквами: система не понимает, чего он ждёт, почему тормозит. Он знает, насколько это просто - зажать руками женскую, какую-то по-девичьи даже тонкую шею, и резким движением повернуть вбок, удовлетворенно слыша хруст ломающихся позвонков. /нет/ - Отмени приказ, - голос его хрипит и будто ломается к последним звукам, но на неё смотрят его глаза - до одури живые, человеческие, с синеватой пеленой вокруг. - Приказ отменяю, - Ирка тяжело дышит, опираясь на полусогнутые руки. Айт чуть поворачивает голову и зажимает стилет между пальцев, по миллиметру вытягивая из плоти. Хортица неловко пытается подняться, оскальзываясь на полу, её тут же поддерживают мужские руки, аккуратно и даже как-то нежно. Капитан еле перебарывает себя, чтобы не отшатнутся от этой помощи, - слишком тяжело ей это всё далось. Айт, кажется, всё понимает, но ни слова не говорит, только губы его сжимаются в одну тонкую линию. *** Они вдвоём сидят в мед-отсеке, где Хортица аккуратно обрабатывает его рану, а Айт всё пытается пытливо, но незаметно разглядеть что-то новое у неё в выражении лица. Рудый, не сказав ли слова, исчезает раньше, даже не забрав стилет. Андрей говорит, что тот сильно подавлен, но всё-таки больше подавлен, чем по-настоящему зол. Пилот не вмешивается, сразу же уходя в гостиную, запускать робота-уборщика вымывать пол от крови Айта. - Не стоит этого делать, - наконец, прерывает неловкое молчание киборг, - кровь я уже остановил. - Я знаю, - отзывается Ирка, делая вид, что полностью поглощена наматыванием бинта на предплечье Айта. Капитану хотелось бы сказать, что это скорее ей нужно; ей нужно сделать что-то истинно человеческое для него, что-то привычное, что-то не механическое. Она уже приоткрывает рот, но ничего не говорит. На вымазанные в крови руки опускается его ладонь. - Ты могла умереть там, - голос у Айта тихий, и пропитан чувством вины насквозь. Хортице настолько отчаянно хочется его успокоить, насколько вообще не хочется ничего говорить. - Ты не сделал бы мне больно, - она протестует скорее из-за чистого упрямства, чёткой уверенности у неё нет. И только через два судорожных удара сердца она понимает – верит, безумно верит в то, что сказала. Потому что это её киборг, её чертов неправильный киборг, она провела с ним на базе слишком много времени. Как бы ни хотелось это отрицать, но она привязалась к нему, она ведь… /нет/ И Ирка отшатывается назад, подальше от него, её пальцы соскальзывают с мужского плеча. Слишком уж далеко она зашла. - Больно? – Айт вскакивает на ноги, следом за ней, чтобы подхватить/поддержать/помочь. - Всё нормально, - отзывается капитан, - надо убираться отсюда. *** - А теперь, уважаемые, надо решить, что дальше, - капитан коротким кивком благодарит подошедшего Андрея за сделанный чай и обхватывает горячую кружку пальцами. - Скорее решить, где можно спрятать наши задницы, - пилот разваливается на стуле рядом; весь его вид говорит, что он вполне расслаблен, но взглядом Ирка находит на мужском бедре кобуру так и не снятого бластера. Она прячет горечь за глотком ароматного чая. - Рудый, - Айт, сидящий на месте навигатора, морщится, но Хортица упрямо продолжает свою мысль, - подсказал одну туманность, где есть работа, и почти нет федералов. Рабочее название S-9-3. - Работа какого плана? – киборг впервые подаёт голос, и этот голос капитану не нравится – сухой и чисто по делу. - На месте разберёмся, - Андрей невнятно бубнит это из-за засунутого в рот и толком не прожеванного печенья, но Ирка слышит и растягивает губы в тонкой улыбке. - Тогда, Айт, - киборг переводит на неё взгляд, и капитан снова чувствует внутри поднимающуюся волну опасения: так более мелкий хищник отступает перед крупным, - строй маршрут, вылетаем сразу после этого. Айт кивает, поворачиваясь к экранам и вызывая дополнительное окно, а Хортица щурит глаза, пристально смотря ему в затылок. Позже, забрав свою кружку с уже остывшим чаем, капитан уходит к себе. Ирка отступать не намеренна. Пилот торопливо вскакивает с места, стоит ей пойти в каюту, и бесцеремонно заваливается внутрь: - Очень занята будешь? Вообще-то, пилот мог и не спрашивать после того, как уже зашёл. Хортица отставляет в сторону кружку и лишние мысли и приглашающе машет рукой. За неимением других посадочных мест, Андрей садится прямо на койку, рядом с ней. - Как рука? – Ирка задумчиво прокручивает кисть, слушая её щелчки, - давай сюда. Пилот растирает ей запястье, чувствуя под пальцами тонкие косточки, и в который раз удивляется, как можно быть одновременно настолько хрупкой и настолько сильной, будто стальной. - Не жалеешь? – Андрей слишком уж внимательно смотрит на её руку для ничего не значащего вопроса. Ирка перебирает в голове мысли-ответы: - Ни разу. Пилот массирующими движениями проходит по предплечью, переходит ей на плечо, тянется дальше. - А ты? - капитан пытается поймать его взгляд, понять-угадать, о чём он думает. - Когда ты рядом - нет, - Андрей прозрачно честен, до болезного честен, и Ирка не знает, что ей с этой честностью его делать. Хортица уже жалеет, что задала вопрос, но пилот и не ждёт от неё никаких слов. *** - Тоже не спится? Айт поворачивается слишком резко, слишком быстро, слишком не по-человечески. Он ещё раз проверял маршрут, по которому «Ведьма» уже двигалась, в гостиной, когда капитан неслышно зашла за чашкой кофе. Она вздрагивает, невольно отступая назад, впервые не сдержав себя. Киборг сжимает руку в кулак. - Я рада, что мы улетели, - нарушает затянувшееся молчание Хортица, когда понимает, что от Айта ответа всё равно не дождаться. - Ты считаешь меня монстром? - вот так просто, без предисловий и прочего, как пощечину даёт. Ирка кладет в кофе на один пакетик больше сахара, чем обычно. - Нет. Он же почувствует, когда она соврёт: убыстрившийся пульс выдаст. - Тогда почему, - он подходит с каждым словом всё ближе, - ты боишься сейчас? С каждым его шагом чёртово сердце колотится всё чаще. Хортица разворачивается к нему лицом /стоять спиной выше её сил/ и оказывается почти вплотную. Глупо отрицать очевидное, и капитан только руку к нему протягивает, протягивает с замиранием сердца, задержав дыхание: у него слишком уж сосредоточенная складка между бровей, а сами брови приподняты. Пальцы не встречают никакого препятствия: Ирка проводит по виску и переходит на скулы, на секунду задерживаясь. Айт замирает, не двигаясь, всматриваясь ей в лицо. Хортица переходит на шею, всю испещренную тонкими белёсыми черточками-шрамами, что видны в неровном свете главной компьютерной панели, останавливается на аккуратной ямке-впадинке между ключиц и тянется к нему. Губы, как и пальцы, не встречают никакого препятствия.