По дороге через ад 2

Мозг работает, как часы. И эти часы сейчас, кажется, немного спешат... В голове одна за другой проносятся речи оправдания, глаза бегают из стороны в сторону, а сердце и вовсе готово затихнуть, в ожидании, кто же победит в этой схватке — чувство страха, или чувство самозащиты. — Я всё объясню, только убери руку... — запинаясь, делая частые вздохи, Яна напугано наблюдает за рукой блондина, отслеживая каждое движение, каждый жест. А на глазах непроизвольно появляются слёзы, и девушка, зная, на что способен вспыльчивый рэпер, решает выплеснуть все слова в непроизвольном порядке. — Прости... Прости меня! Я и правда позволила себе лишнего, но между нами ничего не было! — опуская ресницы, она почему-то боится смотреть в его глаза. Боится увидеть там то, от чего в своё время хотелось бежать и не оглядываться. — Да, мы выкурили лишнего. Да, нас немного занесло... Но мы вовремя остановились! Дальше поцелуя не зашло! — непонятно для чего, но каждому слову она придавала высокий тон, словно стараясь докричаться до того, кто нарисовал себе свою правду. Наверное, единственное, за что она его ненавидела — это его шестое чувство. Он всегда будто чувствовал ложь на расстоянии. Будто в его голове работал некий сигнал, как только с чьих-то уст слетала неправда. Только вот неправдой это назвать было сложно. Но по крайней мере, лучше, чем признаться в том, что её память попросту стёрла из её головы тот вечер. Да, она помнит Даниэля. Да, она помнит тот лишний косяк. И да, она помнит его губы... И больше ничего. Словно провал, после которого она мирно проснулась в своей постели, будто та ошибка была кошмарным сном. Она всё ещё неловко жмётся под его взглядом, но всё-таки боится даже попытать удачу, чтобы попросить отстегнуть её хотя бы на пару минут. Ведь он же не такой монстр, чтобы забыть об обыкновенных людских потребностях время от времени посещать ванную комнату. Или такой? Тело сводит редкая дрожь, слёзы постепенно перестают скатываться, и Астахова с замиранием сердца наблюдает, как Миронов яростно подпрыгивает с кровати, тухло прорычав и со всей силы смахнув с тумбочки всё содержимое в виде будильника и парочки аксессуаров из гжели. От неожиданности блондинка зажмуривает глаза, но уже спустя мгновение ощущает, как кисти рук обретают свободу, а сам рэпер незамедлительно шагает куда-то к выходу. Опьянение потихоньку отпускает, а Глеб, громко хлопнув дверью спальной, вваливается в гостиную, наконец-то выпуская пар и начиная крушить всё вокруг, что попадается на глаза. В ход идёт всё: ни в чём не повинный пульт, подаренная ваза, излюбленный икс бокс, даже старенький пыльный кальян попадает под горячую руку, отлетая в угол. Выводит из этого состояния неожиданный стук в дверь, и Фара резко разворачивает голову на источник шума, быстро двигаясь к выходу и усмехаясь, когда нежданным гостем оказывается тот самый верзила, с которым Яна говорила в подворотне. — Я немного занят! — сдувая со вспотевшего лица прядь волос, он скалится, не стесняясь смотреть тому прямо в глаза. — Твоя девчонка мне кое-что задолжала. — Ролексы жмут? За новыми пришёл? — не дожидаясь окончания его медленной речи, блондин сходу перебивает, в свойственной ему манере жестикулируя руками. — Извини, на тебя пока лишних вещей нет, — удручающе взмахивая головой, Глеб уже было порывается закрыть дверь, но твёрдая нога амбала встаёт на пути незамысловатому желанию, и парень без особого труда входит в дом, представая перед рэпером во весь рост. — Ты! — указывая пальцем на вдруг появившуюся из комнаты Яну, он заставляет девушку одним своим взглядом испугаться больше прежнего, участив дыхание и быстро попячиваясь назад вглубь комнаты. — А ну сюда! Вот только заданный маршрут сбивается, и вместо планируемого разговора с блондинкой парень встречается с летящим в его лицо кулаком Миронова, когда парень чуть ли не подпрыгивает до его уровня, ударяя наотмашь. — Не трожь её! — за непоставленным ударом следует ещё один, и уже полностью выходя из себя, блондин сцепляется в звериной схватке с упитанным амбалом, ударяя того снова и снова. На глазах у девушки разворачивается настоящая мордобойня, но она лишь с приставленной ко рту ладонью наблюдает за катающимися по полу парнями, в какой-то момент просто закрывая глаза и со всей дури захлопывая дверь. Стараясь скинуть с себя верзилу из последних сил, Фара отчаянно вцепляется тому в горло, пока спустя несколько секунд позади не появляется спасительная рука, стаскивающая бугая с худощавого рэпера. Немного оклемавшись и встряхнув головой, он наблюдает, как озверевший Джонатан с размаха бьёт харкнувшего кровью парня под дых, ритмично пиная к выходу и наконец совсем выкидывая из дома, сыпля какими-то угрожающими фразами. Тяжёлый вздох, и глаза непроизвольно опускаются, лишь бы ничего не видеть. Сидя посреди гостиной, он видит под собой только пол. А чуть позже ощущает на своём плече мужскую ладонь, но даже не думает поднимать глаз. — Ты в порядке? — плюхаясь рядом, Ливингстон протягивает блондину стянутый с журнального стола платок. — В полном, — выдирая из рук мулата кусочек бардовой ткани, Миронов небрежно проводит им по разбитой губе, стирая кровь и болезненно морщась. — Не спал я с ней, — пускай момент и не подходящий, но Даниэль всё же выдыхает то, что так давно хотел сказать. Просто не время было... Да и сейчас оно не особо располагает, но Глеб всё-таки переводит на него свой спокойный взгляд, однократно кивая и отводя глаза куда-то к камину. — Да, мы хватили лишнего, но я её не трогал... Похоже, простого "Я с ней не спал" было бы достаточно... Фараон лишь выставляет руку, небрежно сгибая её в локте, произнося еле слышное "Достаточно". Видимо, сейчас не время для полноты рассказа о том злополучном вечере. — Куда ты? — удивлённо вскидывая голову, Даниэль наблюдает за поднявшимся с места Мироновым, синхронно делая то же самое. — Эй! Ты куда? Нагоняя блондина в спальне, мулат невольно останавливается позади него, чувствуя, как спина его друга потихоньку начинает ходить ходуном. А в комнате слышен лишь лёгкий ветер, беспристрастно гуляющий по спальне в свободном полёте. Только он, и тиканье настенных часов, в гармонии с едва уловимым шлейфом женских духов. Медленно подходя к настежь раскрытому окну, Глеб заключает в два пальца оставленную на подоконнике записку, невольно приковавшую его взгляд. Сведённые скулы машинально начинают дрожать, а глаза нервно бегают по строчкам, явно написанным второпях. Я люблю тебя. Прости... Раздражительно сжимая бумажку в кулаке, Миронов неспешно разворачивается к мулату, решая, хоть и с запозданием, но всё же ответить на его вопрос. — На охоту... — приподнимая бровь, он окидывает взглядом ничуть не удивлённого, а лишь обречённо вздыхающего друга, рассматривающего глазами пустую комнату. — Ты со мной?