По дороге через ад 2

Глаза девушки будто не хотят вновь видеть этот мир, то лениво открываясь по очереди, то вновь наглухо смыкаясь. Расслабленное состояние полудрёма начинает потихоньку отступать, а проявляющаяся размытая картинка заставляет думать, что она всё ещё во сне. Она помнит вчерашнюю ругань. Помнит, как ей едва удавалось сдерживать слёзы, которых, кажется, уже не должно было остаться. И помнит, как пережитый несколькими днями стресс буквально выбил выдохшийся организм из колеи, позволяя ей впервые уснуть в считанные секунды, избавив от привычной бессонницы. Но лёгкая встряска заставляет Яну довольно быстро принять сидячее положение, и девушка с недоумением разглядывает своё спальное ложе в виде заднего сидения авто, в то время как Глеб спокойно следит за дорогой, сохраняя оптимальную скорость и вальяжно уместив правую руку на кожаную оплётку руля. — Куда мы едем? — направляя вопрос куда-то в воздух, Астахова параллельно рассматривает своё одеяние, мысленно удивляясь, что Миронову удалось не только перетащить её в машину не разбудив, но ещё и переодеть. — Увидишь. — Короткий безэмоциональный ответ, признаться, мало порадовал. Но всё же лучше, чем ненавистное молчание. Минуя пятнадцать минут тишины и несколько километров в неизвестном ей направлении, седан начинает потихоньку сбавлять скорость, въезжая в квартал, кажется, времён прошлого века. Притаившись и, практически вжавшись в сидение, блондинка едва уловимо ведёт головой, бегая зрачками по нарисовавшемуся перед ней недостроенному зданию, до отказа наполненного мраком и парой десятков мужчин. Безмолвно покидая авто, Глеб неспешными шагами обходит седан, открывая заднюю дверь и протягивая Яне руку. — Что это за место? — девушка всё ещё не хочет даже шевельнуться, но настойчивая рука парня хватает её под локоть, силком вытягивая из машины и захлопывая дверь. — Глеб? Прошу тебя... Ответь! Куда мы идём? Не успевая смотреть под ноги, Астахова то и дело спотыкается, следуя за неуступающим Мироновым, отчего-то никак не реагирующим на её попытки остановить его хотя бы на секунду. Но по мере приближения к улыбающемуся бородатому амбалу, блондин всё же роняет несколько слов, от которых, почему-то, становится не легче. — Термин "сублимация" тебе знаком? Странно, что это вообще был вопрос. Википедии под рукой не было, но девушка прекрасно понимала, что Миронов имел ввиду. И, кажется, уже успела пожалеть, что разозлила человека, чей гнев поистине был ей знаком. — Руслан! Рад видеть, — всё ещё держа Яну подле себя, блондин свободной рукой здоровается с темноволосым другом. — Приветствую. Нам как раз пара лишних рук не помешает, — чуть наклоняясь вправо и разглядывая прячущуюся за Фарой блондинку, Руслан немного скашивает губы, маня девушку пальцами. — Иди сюда, пупсик, мы не кусаемся. Но Яна только отчаянней мотает головой, когда Глеб навязчиво толкает её в руки к незнакомому бугаю. Она лишь спасительно цепляется в руку блондина, решая первый раз за сегодня взглянуть ему в глаза и безмолвно умоляя не оставлять её. — Вернусь за тобой вечером. Подбородок Астаховой начинает постепенно дрожать, а предплечье испытывает новое ощущение грубой мужской руки брюнета, тянущего её в свою сторону. — Нет... Нет... — она тихо нашёптывает, глядя в спину удаляющегося рэпера, на мгновение закрывая глаза и мечтая, чтобы это оказалось страшным сном. Но тот лишь автоматически открывает дверь автомобиля, усаживаясь за руль и, кажется, даже не думая смотреть в её сторону. Доигралась... — Эй! Алё! — из лёгкого транса её выводит всё тот же амбал, щёлкая пальцами возле лица и постепенно вводя в курс дела, разворачивая к стройке и объясняя обязанности. Серьёзно? Хрупкой девушке придётся таскать кирпичи и подбирать с земли разбросанный мусор под пристальными взглядами остальных рабочих? — Рус! — громкий голос из авто заставляет развернуться обоих. — Захочет сбежать — закрой в подвале! Ответом служит однократный кивок бородатого, и машина Глеба одаряет слух присутствующих рёвом мотора, постепенно скрываясь из поля зрения. Кажется, хуже уже быть не может... — Чего стоишь? Пошла! — бородатый добряк быстро превращается в озлобленного хозяина положения, толкая девушку в спину и заставляя практически потерять равновесие. Чтож... Осталось только скопытиться под всеми этими тяжестями, не выдержав неожиданной нагрузки. Да ещё и под палящим солнцем. Отличная молодость, Астахова. Стискивая зубы, девушка беспрекословно выполняет все поручения, стараясь не обращать внимание на голодные взгляды обезумевших рабочих. А Миронов действительно постарался, когда додумался переодеть её в это летнее платье, едва прикрывающее бёдра... Стараясь отвлечь себя разными фантазиями, она немного увлекается сбором мусора, не сразу понимая, что за её спиной стоит один из бугаёв этой стройки. — Чего тебе? — она даже немного подпрыгивает на месте, быстро разворачиваясь лицом к тому, чья рука только что касалась её талии. — Да ладно тебе, не строй недотрогу. — Грубоватый шатен лет тридцати мерзко скалится, подходя к девушке практически вплотную и бесцеремонно запуская руку под подол свободного платья. — Слышал, ты была официанткой. Наверняка привыкла к такому... — Отвали от меня! — ловко уворачиваясь от противных прикосновений, Яна, что есть силы, даёт пощёчину наглому типу, расширяя глаза и с замиранием сердца ожидая ответной реакции. И к её сожалению, она не заставляет себя ждать. Шатен наотмашь ударяет девушку по лицу, заставляя повалиться с ног и отлететь в ближайшую кучу мусора, куда Астахова так старательно собирала весь разбросанный по стройке хлам. Держась за щеку, она учащённо моргает, замечая, как к ним движется тот самый бородатый парень, вставая между ними. Кажется, помощь уже рядом. Хочется надеяться, что сейчас это хам ответит за своё поведение, а за ней немедленно пришлют Миронова. Но от появившегося на минуту внутри огонька надежды не остаётся и следа, когда брюнет силком поднимает её на ноги, встряхивая, и заставляя посмотреть ему в глаза. — Рукоприкладство начинать недопустимо. Плюс час работ за поведение. Дыхание становится реже, а челюсть практически непроизвольно отвисает, и Яна получает очередной толчок в спину, сопровождающийся грозным "Пошла!". Непонятно откуда взявшаяся в ногах сила несёт дальше, а в голове крутится только один вопрос: "За что?". За что, чёрт возьми, все эти испытания? Сначала Миронов со своей тиранией, теперь ещё и эти шакалы, предводитель которых наверняка даже усом не поведёт, если его псы решатся пустить её по кругу. Но больше всего на данный момент хочется завыть от безысходности. Просто свалиться и зарыдать в голос. Но учитывая сложившиеся обстоятельства, в её же интересах просто стиснуть зубы, выполняя бесполезную работу и наблюдая, как раз за разом чужие люди ломают и без того покинувшую её свободу воли. *** На небе уже давно показалась бледная луна. Астахова, нервно откинув последний пакет с собранным мусором на общую свалку, лениво сдула прядь волос с лица, медленно разворачиваясь к недостройке и замечая в небольшом окошке своё отражение. Противно... Сомкнув глаза, она ещё сильней прищурилась, отворачивая голову от ослепляющих фар подъезжающего автомобиля. — Хорошо себя вела? — она отдалённо слышит голос Миронова, абсолютно не разбирая речь бородатого амбала, тут же подошедшего к автомобилю. — Яна! — брюнет повышает и без того звонкий голос, заставляя среагировать. — Чего стоишь? Приехали за тобой! Кажется, ещё пара шагов, и она просто свалится с ног. Дойти до машины удаётся чудным образом, но она даже не поднимает глаз. Просто проходит мимо, безжизненно цепляя пальцами ручку задней двери и усаживаясь на кожаное сиденье. — Завтра в то же время, — последние слова Фараона заставляют её оживиться, и она одаривает гневным взглядом его фигуру, стискивая зубы и изо всех сил стараясь держать себя в руках, чтобы не устроить истерику прямо здесь. Ещё один день на этой свалке? Это шутка? Ведь так? — Как день прошёл? — парирует усевшийся за руль блондин. Очень. Очень смешно, Миронов. Видимо, твой день прошёл на курсах неудачных шуток. — Я сюда больше не сунусь, — наконец выдаёт Астахова, уверенно разглядывая его оскал в зеркало заднего вида и скрещивая руки на груди. — Как будто тебя кто-то спрашивать будет, — ещё больше растягивая губы в ехидной улыбке, рэпер двигается с места, будто специально включая долбящую по мозгам музыку. Её только не хватало... Не выдерживая и половины пути, Яна тяжело вздыхает, позволяя себе расслабиться и принять горизонтальное положение. А музыка потихоньку утихает, словно обещая не беспокоить её своими битами до конца пути. Только вот на смену тяжёлым минусам приходит голос Глеба, который отчеканивает лишь пару слов. Но они в полной мере бьют по ушам ошарашенной блондинки. — Сидение испачкаешь. Вновь накатывая музыку, рэпер с небывалым остервенением наблюдает, как Яна неохотно поднимается, принимая прежнюю позу и буквально закипая от злости на глазах. Только вот что она может сделать? Спасительный вид на дом появляется в скором времени, и девушка спешит покинуть автомобиль, хлопая дверью и желая как можно скорей оказаться в ванной, дабы смыть с себя весь этот чёртов день. Но даже тут Миронов не спешит открывать дом. Он только будто назло как можно дольше ковыряется в бардачке, вскоре покидая водительское место и совершенно неспешным шагом направляясь к крыльцу. Дверь наконец открывается, и Яна пулей влетает в дом, разуваясь на ходу и двигаясь по чётко проложенному в голове маршруту. Но боковое зрение заставляет на минуту остановиться, и девушка медленно переводит взгляд в гостиную, где на диване, потягивая апельсиновый сок, сидит фигуристая брюнетка, вальяжно закинувшая ногу на ногу. — Это ещё кто? — вопрос непроизвольно слетает с уст, и Астахова уставляется на Миронова, справляющегося с молнией толстовки. — Это Аккенже. — Ну спасибо. Объяснил. — Поскольку большую часть времени ты будешь проводить на своей новой работе, домашними делами займётся она. — Обходя экзотическую красотку, он задумчиво разглядывает сервант с алкоголем, наконец делая свой выбор и доставая с полки мятный ликёр. — Жить она тоже будет здесь. Наконец усаживаясь рядом с этой куклой, он легко вскрывает бутылку, прикладываясь к горлышку и откидываясь на диване в расслабленной позе. — А ты иди в душ. Грязная вся... Фыркая от недоумения, Яна на ватных ногах плетётся в ванную комнату, запираясь на замок и медленно сползая по двери. Скулы невольно начинают вибрировать, а к глазам подступает очередная волна боли, давая понять, что выплакано ещё далеко не всё. Значит, война?