По дороге через ад 2

Мысли. Мысли. Мысли. Чудовищная борьба внутренней перепалки и огромное желание зайти внутрь этого дома, дабы немного облегчить своё существование его жалким видом. Ведь наверняка он сейчас не сияет от счастья, наслаждаясь жизнью. Наверняка его состояние сейчас примерно на том же уровне. Уровне недовольства собственным существованием. А что, если не так? Что, если он давно вылез из своего панциря, вновь обернув себя в плотную пелену безразличия и пофигизма ко всему происходящему? Что, если забыл? Постепенно отходя от дома, Астахова вовсе перестаёт видеть дорогу, увлёкшись разговором с собственным я. Она довольно медленно шагает, разворачивая голову чуть ли не через каждые три метра отдаления. Шаг за шагом. Ещё. Ещё. И ещё. — Да пошло оно всё... Отфыркнувшись от самой же себя, она резко разворачивается, вновь подходя к калитке и хватаясь за неё одной рукой. Наверное, сейчас самое время подкинуть монетку. Либо же решиться самостоятельно... Глубокий вдох, и девушка смело отпирает ворота, прокладывая себе чёткий путь до входной двери, около которой она невольно замирает. — Просто взгляну. И уйду. Уйду... Последняя преграда в виде внутреннего голоса сорвана, и Яна легко толкает дверь, мысленно радуясь тому факту, что бежавшая сломя голову брюнетка оставила её незапертой. А в доме тихо. Даже слишком. Пугает. Тусклый свет виднеется лишь на кухне, и Астахова неспешно крадётся по коридору, пока до дрожи знакомый голос не вынуждает её остановиться. — Долго ты. Она останавливается возле оставленной нараспашку двери, ведущей в гостиную. Медлительно разворачивает голову, и её взгляд застывает на небольшом закрытом окошке, в отражении которого она видит развалившегося на диване блондина. И как ни странно, но даже в тусклом блеске камина, она, сквозь стеклянное отражение, видит его глаза. Видит, как хозяин расширенных зрачков не торопясь поднимается с дивана, представая перед ней в полный рост. Но всё ещё продолжает стоять на месте, разморозив мышцы ног лишь тогда, когда Миронов невидимым жестом подзывает её к себе. И теперь между ними расстояние вытянутой руки, но этого сейчас, кажется, более, чем достаточно. — Ты хоть представляешь, чего мне стоило это ожидание? Его голос сейчас сочетает в себе нотки привычной для него строгости, разбавленной толикой отчаяния и явно нескрываемым желанием сломать к чёрту свой барьер спокойствия. И по привычке хочется почему-то опустить взгляд, но вопреки всему, девушка мгновенно вступает в зрительный контакт, позволяя ему всё прочитать в своих глазах. Без лишних слов. И в них он без всяких сопутствующих объяснений видит своё отражение. Видит ту боль, с которой ей пришлось столкнуться. Видит тот упадок духа, который поистине стал знаком не только её рвущейся на части душе. — Лучше поздно... — она едва слышно проговаривает, отчётливо понимая, что завершение этой фразы сейчас не обязательно. Наверное, глупо было врать самой себе, что она сможет быстро покинуть этот дом, и глазом не моргнув? — Ну и дрянь же ты, Астахова. А вот теперь его голос пробивает её заколоченные воспоминание, доставая до сердца и заставляя немного хищно ухмыльнутся. Но она всё ещё стоит, как вкопанная, отчего то не решаясь сделать ни шагу. Шевелятся лишь глаза, когда она опускает взгляд и наблюдает за манипуляцией его рук. Пальцы блондина ловко справляются с застёжкой, и он быстро изымает из поношенных брюк кожаный ремень. — Вытяни руки. — Приказной тон никуда не делся, и родившийся приказ слетел с его искусанных губ, вынуждая девушку моментальной среагировать. Подчиняясь его просьбе, она безмолвно наблюдает, как рэпер с какой-то мнимой обходительностью стягивает её запястья. Как быстро притягивает к себе, толкая на диван и в ту же секунду нависая сверху. Как заводит её руки над головой, заставляя запрокинуть голову и ныряя пальцами свободной руки под её майку. И возможно, только теперь она ощущает ту самую близость, которую так давно требовало её тело. Ощущает, как грузный камень постепенно спадает с души с каждым прикосновением его губ к её нежной коже. Мышцы постепенно расслабляются, по щеке косой дорожкой скатывается одинокая слезинка, а на лице появляется едва уловимая для глаз улыбка, напоминающая полумесяц. И к чёрту весь мир. Сердце теперь бьётся ровно. Она дома.