Куда заводят мечты

      Он готов был кончить жизнь в аду, не в силах простить ни себя, ни других. Он так гнал от себя страдания, что даже рвал связи с теми, кого любил.       А она желала пуститься за ним в этот ад, лишь бы слышать стук его сердца. Она бы сделала что угодно для его счастья, приложила бы все силы, чтобы избавить его от ненависти. Но вместо этого своими желаниями она лишь загнала себя в свою собственную преисподнюю: из раза в раз представляя, какого бы было, сумей она вернуть Саске в Коноху раньше? Её воображение воссоздавало тысячи вымышленных ситуаций, в сто крат больше слов и действий. Но ни одни из них не приводили к желаемому результату ни в реальности, ни в вымышленном мире.       Закрывая глаза, в своих грёзах девушка всё чаще видела повторение одной и той же картины, где в минуты покоя ей доводилось представлять их дом, расположившийся на том конце озера. Поднимая веки, она смотрела перед собой, на кристально чистую воду, а на её поверхности лишь иногда появлялась рябь, играющая на свету всеми цветами радуги. Сквозь зелень деревьев проглядывался тот самый деревянный пирс, на котором Саске, будучи совсем ребенком, подолгу тренировал огненные техники своего клана. Это место, воздух, лес — они были совершенством.       Краски этой мечты, подобно маслу, коим пишут картины, буквально обволакивали своей вязкой, но такой приятной структурой всё её существо. Но даже сквозь эту красоту Сакуру не покидало чувство тревоги, бессилия, не позволяющего забыть душевные страдания.       Сейчас весь этот мир она видела детскими глазами: её руки и ноги, как и всё тело, стали меньше, и теперь, подойдя ближе к мальчику на пристани, она едва дотягивала до его роста. Она не видела его лица, лишь чернявый затылок и немного сутулую спину. Он стоял на самом краю, безмолвно всматриваясь в своё отражение, словно искал там то, что неведомо никому на свете.       Девочка подошла ближе, оглядывая потемневшую воду, размазывающую столь знакомое ей лицо. Силуэт мальчика с каждой секундой становился всё более расплывчатым, словно был незаконченным. Ему недоставало каких-то частей, и, чтобы собрать его воедино, нужно было что-то вспомнить. Постепенно, силуэт становился всё больше, а еле уловимые отблески воды накрывала тень. Тело мальчика на секунду будто повисло над озером, прежде чем резко погрузиться в воду. Это было всего мгновение, когда её ноги перестали слушаться, а картинка застала перед глазами. Хотелось что-то предпринять, остановить его, схватить, не дать упасть. Она пыталась закричать, но до ушей донесся только громкий всплеск, а затем звук, напоминающий лопнувший пузырь. Весь он погрузился во тьму, вплоть до кончиков пальцев, а жидкость тут же заполнила лёгкие до краёв.       — Ещё шаг, и я закричу! — наконец вырвалось из её уст.       Тот роковой вечер внезапно пронёсся перед глазами розоволосой беглым отрывком: ночная мгла, главные ворота деревни и покидающий её пределы Саске.       — Сакура. Спасибо тебе.       Нет, этого недостаточно. Всё могло было быть иначе, если бы она смогла его остановить. Если бы она только могла избавить его от ненависти раньше, возможно, всё было бы совсем по-другому. И тогда их исход нельзя было даже и в мыслях назвать Пирровой победой.       Плотные воды сдавили всё тело, когда она очутилась на дне озера. И она сделала бы это снова — пошла за ним куда угодно, будь то непроглядная тьма или ад. Точно ей необходимо пройти через все те же страдания, через которые прошёл он сам.       Харуно продолжала преследовать его тень, находя стопами нечто твёрдое и скользкое. Чудовищное ощущение от осознания, что под ногами вовсе не камни, а тина, ничто иное, как волосы на головах тех, кого Учиха убил или хотел когда-то лишить жизни. Понимание этого пришло в тот момент, когда она увидела знакомое лицо, хоть его и трудно было различить из-за трупной синевы и покорёженности. Шрам на подбородке в виде креста и эти скупые черты всё же смогли выдать Данзо, человека, когда-то являющимся предводителем Корня.       Все эти глаза на безжизненных лицах мертвецов неотрывно глядели на неё, вызывая у розоволосой леденящий ужас в душе. Такой же холод она чувствовала на мосту в стране Железа, когда её попытка вернуть Саске чуть не стоила ей жизни.       С каждым шагом она всё больше утопала в чём-то вязком, а в голове появлялось гудение, напоминающее жуткий крик. Вместе с темнотой, сгустившейся так сильно, что Харуно перестала понимать, где она находится, на куноичи вдруг налетел неистовый поток злобных мыслей. Ненависть скапливалась где-то глубоко, разрастаясь и концентрируясь в одной точке, обжигая изнутри, вызывая тошнотворное чувство.       Словно в один миг она познала всю злость, все отчаяние, что Учиха носил в сердце. Всю ту боль, что принял на себя Наруто тогда, в Долине Завершения. После таких впечатлений розоволосой хотелось вопить от ужаса, будто эта безнадёжность и вместе с тем ярость выжигала рассудок. Под поверхностью этой жидкости, сходно бездонной пропасти, разверзлась меланхолия.       «Нет, Теперь всё по-другому», — эта мысль утешала, утихомиривая гул в ушах, толкая ещё ниже, куда-то, где весь этот кошмар наконец закончится.       Какая ирония, что этим местом оказалось именно то, где всё когда-то началось. Скрипучий, деревянный пол, стены, небо за окном — всё это вгоняло в уныние. Но на фоне этой серой, безжизненной картины выделялась одна комната, посередине которой, на полу, были очерчены два силуэта белым мелом. Рядом с этим рисунком сидел на коленях маленький мальчик с немного сутулой спиной и чернявой макушкой.       Он по-прежнему не двигался, смотрел точно сквозь, не в силах увидеть то, что неведомо никому.       А она всё так же не могла подобрать нужных слов. И каждый раз её охватывало отчаяние. Всё её тело холодело при осознании, что он безмолвно вглядывался во мрак своих мыслей.       Оставаться здесь было невыносимо. Разум цепенел, а плоть затвердевала, не давая пошевелиться, приблизиться к нему, лишая шанса хотя бы дотронуться, попытаться передать свои чувства без слов.       И так, снова и снова, Сакура мечтала увидеть этот дом, постепенно заполняющимся светом. Грезила о не сделанном и упущенном. О возможности подойти, посмотреть в его глаза и показать всю ту прожитую им жизнь, давая шанс сделать выбор раньше. Ведь тогда, победа будет отличаться от той, стоившей таких жертв, что равносильна поражению.       Все её желания были самонадеянны и глупы, и что бы она не сделала, не сказала, ей не удастся ничего изменить, а её возлюбленный не вернется домой к ужину, вместо этого продолжив искупать свои грехи, не в силах простить ни себя, ни других.