Say my name.

«Прощание»… Такое ужасное слово. Оно несет в себе столько грусти, печали и тоски. Накатывает, будто громом, прожитое тобой, от которого тебе никак не избавиться. Ты снова начинаешь прокручивать, раз за разом, самые яркие моменты своей, не такой уж и долгой, жизни. Борешься с прошлым, даешь себе обещание, что исправишься в будущем, хотя прекрасно знаешь, что ничего в тебе не изменится. Остается только проститься и бежать, нести пустое тело куда подальше, оставив все позади. А все потому, что больше тебе ничего не нужно, и никто не нужен. Ведь теперь ты один, сам по себе.

***

«Намджун-а!» слышится сквозь толпу. Старичок низенького роста, юрко, для своих прожитых лет, пробирается между людьми, из последних сил старается отыскать своего ненаглядного племянника. Все мы знаем эту старческую, неподдельную радость и бескорыстную улыбку при виде своего любимого и родного человека. Намджуна он не видел уже очень много лет. Последний раз был, когда тот еще под стол пешком ходил, поэтому узнать среди кучи незнакомых лиц то самое, оказалось практически непосильной задачей. Поезд уже давно стоит у платформы, а на имя так никто и не отзывается. Видимо, не приехал… Снова, он снова не приехал. Старому дядюшке вновь пришлось вернуться в свой пустой дом одному. Во всем доме чувствовался затхлый запах въевшейся старины, а почти все стены были голыми, только лишь одна фотография племянника радовала глаз. В зале одинокий торшер пытался отогреть такой же одинокий и обшарпанный диван. На этом диване обычно дядюшка и засыпал, почитывая томик очередного детектива. В доме давно не было гостей, да и женской руки в нем не чувствовалось. Единственный гость — худая черная кошка. С ней было приятно вести беседы, ведь она всегда слушала дядюшку и мяукала ему в ответ, но как бы смешно это ни выглядело, это был его единственный друг. После похода на вокзал прошло уже четыре часа. Старинные часы пробили девять. Дядюшка, как и всегда, нежился на любимом диване, полностью углубляясь в чтение нового детектива. Он уже и забыл, что утром дожидался Намджуна, потому что подобные «прогулки» стали для него слишком обыденными, как вдруг громкое «Дядюшка!» послышалось где-то в районе дверей, эхом отражаясь от стен. Старик немедленно натянул тапочки и побежал прямо в коридор. «Кто это?» пронеслось у него в голове. Перед ним стоял рослый парень в черных круглых очках, а одет он был по последней моде: черная водолазка с высоким горлом, серое пальто, короткие штанишки, впрочем, все как надо. «Не уж-то Намджун» снова раздалось в голове и ударило, будто набатом. Молодой парень улыбался во все свои тридцать два зуба и поставил на пол чемоданы с неким грохотом. Сколько же там было вещей? Наконец разобравшись с багажом, он крепко обнял своего дядюшку и приподнял его над полом, будто бы тот был совсем лёгким. Старик слишком долго ждал столь крепких и родных для него объятий. В доме сразу повеяло теплым огоньком уюта, которого так ему не хватало, он словно ожил. Все вокруг налилось новой жизнью и яркими красками. Вот уже и торшер с диваном перестали казаться такими одинокими, а стены потеряли сырость, да и кошка вовсе куда-то ушмыгнула. Джун проговорил со своим дядюшкой всю ночь, даже звезды устали от столь бурных речей. Столько нового им нужно было поведать друг другу, восемь лет — это совсем не шутки. Вдоволь наговорившись, дядюшка почувствовал, что оказывается совсем не одинок. А Джун осознал, под тяжестью рассвета, что всё-таки есть тот, кто всегда его ждал и всегда будет ждать. Ему есть куда вернуться. Поздним утром, где-то в седьмом часу, Намджун, нехотя, выполз из своего теплого гнездышка. Это сонное чудо слонялось по дому в поиске ненаглядной кухни, где есть любимый холодильник. Парень в довольном расположении духа, быстро позавтракал и также быстро ушмыгнул из дома. Ночью, за беседой, они с дядюшкой порешали, что Джун все-таки останется жить в другой квартире, которая находилась на окраине города в неблагополучном районе.Так им обоим будет легче, да и мешаться никто не будет. Но они четко поставили условие, что встречаться должны не реже, чем раз в неделю. Иначе вся прелесть встречи, снова испариться. С чудаковатой улыбкой на лице и, как обычно, в круглых солнечных очках, парень пересек пару кварталов. Добираться в другой конец города пришлось в итоге даже разным транспортом. Одним пешим тут, увы, не обойтись. Всю дорогу Джун размышлял о всяком разном. Мысли его так были заняты своим предметом, что один только сильный удар грома заставил его очнуться и посмотреть вокруг себя. Тут же незамедлительно полил дождь. Делать нечего… Парень был вынужден прервать свое мини-путешествие и спрятаться от непогоды. Не глядя на дорогу, он забежал в первую попавшуюся забегаловку. Место оказалось слишком подходящим для такого рода стихии. Самое оно, чтобы выпить чашечку чая и насладиться чтением. Повсюду стояли высокие книжные шкафы с огромным литературным наследием, а в середине зала резная винтажная мебель. Слишком все было подобрано со вкусом, слишком идеально для такого заядлого эстета. Намджун выбрал один из ближайших столиков, стоявших у окна. Сколько одиночества несет в себе дождь? Он с такой силой пробивается в окно, будто снова хочет заполучить Кима в пучину, отрешенного от всего мира, в свои холодные объятья. Парень был уже почти съеден неприемлемыми мыслями в своей голове, погрязнув в которых еще долго не было бы ему покоя, как кто-то окликнул его в шутливой, но такой знакомой, манере: «— Не желаете чашку кофе? Джун?»