All the demons

Чарльз упрямится. Поджимает губы, хмурится и наспех окружает свой разум ментальными щитами. Эн Сабах Нур улыбается. Уголок губ нервно дёргается несколько раз, прежде чем мозг вспоминает эту странную человеческую реакцию. Ему ничего не стоит заковать Чарльза в камень: один щелчок пальцами — и нет его, как нет тех неверующих в Каире и в Прушкове. Один усталый выдох — и гордый Чарльз станет песком под его ногами; песком, который унесёт ветер. — Тебе не стоит бояться меня, дитя, — он кладёт ладонь ему на голову и закрывает глаза. Держит долго, пропуская через себя все страхи; ведёт вниз к виску, замирает у пульсирующей жилки. — Я защищу тебя. Защищу всех нас. Чарльз молчит. Внутри него идёт ожесточённая борьба, и кому, как не Эн Сабах Нуру знать о ней. — Ты взвалил на свои плечи непосильное бремя, — Эн Сабах Нур прочерчивает линию от скулы до подбородка. — В одиночку ты пытался защитить и спасти всех. Ты до сих пор чувствуешь вину за каждого, кого не сумел спасти, и их крики не дают тебе спать по ночам. Я прав, Чарльз. Чарльз слышит. По хрупким щитам расползается паутина трещин, обвинения и укоризна накатывают лавиной. Сотни — тысячи — людей, за смерть которых он казнит себя. — Я помогу тебе, — Эн Сабах Нур касается указательным пальцем его губ. — Ты больше никогда не будешь один. Чарльз вздрагивает. Губы обжигает льдом. Голоса в голове умолкают. — Ты думаешь, я чужак, — палец скользит вниз, острый ноготь царапает подбородок, вынуждая запрокинуть голову. — Смотри же, я покажу. — Пальцы железной хваткой сжимаются на горле. Чарльз смотрит. Я был никем до того, как обрёл себя — одним из многих рабов-строителей пирамиды для фараона. Меня били как других — ни за что. Но чем сильнее становились удары, тем быстрее я восстанавливался. Другие рабочие боялись меня, надсмотрщики удваивали усилия. До тех пор, пока жрецы Эн Сабах— отца всего Сущего — не нашли меня и не приняли к себе. Я стал его верным последователем, сосудом для его будущего воплощения. Я был счастлив передать свои силы ему и соединиться с его могуществом. Меня звали Нур. Каждое его слово подкрепляется видением. У Нура смуглая кожа, бритая голова и спина в рубцах от ударов хлыста. Надсмотрщик подходит к нему и замахивается. Чарльз кричит. Он чувствует чужую боль, вдыхает запах пота и крови. Он видит, как чернеют глаза Нура, и знает, что то же самое происходит с ним. Он улыбается вместе с Нуром, когда того уводят облачённые в белое жрецы Эн Сабах. — Я вернусь, дети мои, — обещает Нур. — Я спасу вас. — Ты знаешь — им не нужно спасение, — продолжает Эн Сабах Нур. Он наклоняется слишком близко и прижимает ладонь ко лбу Чарльза. — Слабые готовы уничтожить сильных, чтобы продолжать быть слабыми. С ними мир сгниёт. Чарльз внемлет. От Эн Сабах Нура пахнет кровью. — Мы очистим его, — Эн Сабах Нур прижимается лбом к его лбу и вновь улыбается. На этот раз без труда. — Мы с тобой, Чарльз. В нас течёт великая сила. Чарльз улыбается в ответ. И встаёт.