Кофе

Эрик считал, что ничто не сравнится с ночными кошмарами, в которых он раз за разом терял своих близких. Он видел худое серое лицо матери, изнуренное ужасами войны. Смотрел на нежную улыбку своей жены, слышал ее мягкий голос, который всегда мог успокоить его внутренних демонов. Наблюдал за дочерью, играющей с птицами. Но любой приятный сон о семье неизбежно оборачивался трагедией. Ему никогда не удавалось спасти их. Они всегда уходили, а Эрик просыпался в холодном поту, задыхаясь от боли, сверлившей грудную клетку. Но это было не так страшно, как мучиться от бессонницы, упираться взглядом в непримечательную поверхность потолка, позволять кричащим мыслям и воспоминаниям взорваться оглушающим хаосом в голове. В темноте и без дела так просто поддаваться эмоциям. Эрик не перестает изводить себя чувством вины. Он не может простить тех, кто отнял у него все самое дорогое, но, в первую очередь, он не может простить себя самого. Уже несколько недель он живет в спокойной обстановке, но внутри него война все еще продолжается. Это сводит его с ума. Чарльз без колебаний предложил другу остаться в школе, но Эрику слишком сложно находиться здесь. Он не может перестать бояться за тех, кто окружает его. Страх однажды обнаружить бездыханного Чарльза или убитую Рейвен съедает его изнутри. После всего, что случилось за последнее время, ему хочется просто затеряться в безызвестном забытом городке. Завтра он улетит ранним рейсом куда-нибудь на другой конец света.

***

Под утро Эрик чувствует себя полностью разбитым и опустошенным. Он решает, что чашка горячего кофе прогонит ноющую головную боль. Магнито забрасывает рюкзак на плечо, чтобы потом не возвращаться за вещами, рискуя тем самым обнаружить себя. Когда мужчина подходит к кухне, то слышит постукивание ложки о края стеклянной кружки. Кому еще понадобилось завтракать в четыре часа утра? На одном из стульев, положив ногу на ногу, сидит Мистик. Сейчас она не прячется за фасадом безупречной блондинки. Она спокойна, ее плечи расслабленны, пальцы бегают по ободку чашки, а на синей коже бликами играет рассветное солнце. Она всегда нравилась ему такой. Прекрасный момент, но он не длится более секунды. Девушка оборачивается и мрачнеет, когда замечает мешок за спиной Эрика. - Уходишь? Опять? - Рейвен хмурится. - Мне нечего здесь делать. - У тебя все еще есть семья, Эрик, и она больше, чем ты думаешь, - с надеждой в голосе говорит Рейвен. - В этом-то и проблема. Я чудовище. Я разрушаю все, к чему прикасаюсь. Те, кто рядом со мной, всегда страдают. Наступает тяжелая, давящая на барабанные перепонки, тишина. Столько всего в этом молчании: боль, сочувствие, желание помочь, понимание. - Ты не монстр, просто жизнь сурово с тобой обошлась. Можешь продолжать отталкивать нас, отказаться от возможности быть с небезразличными тебе людьми или попытаться еще раз начать все сначала, - удивительно, как резковатая Мистик может быть такой проницательной в нужный момент. - Ты стала так похожа на Чарльза, - уголки губ растягиваются в подобие улыбки всего на секунду. - Когда-то ты научил меня принимать себя, я просто хочу оказать ответную услугу, - Рейвен протягивает Эрику чашку, и тот делает глоток. Кружка приземляется на стол. Эрик трет переносицу, вздыхает, но все же соглашается: - Хорошо, я попробую. Останусь здесь еще на пару дней, только не жди слишком многого от меня. Мистик не верится, что ей удалось убедить упрямого Магнито, но она счастлива такому исходу. Может быть, не все потеряно. Историю не перепишешь, не сотрешь, но направить будущее в другое русло все еще возможно. Неожиданно Рейвен и Магнито ударяет потоком воздуха, и рядом с ними появляется Ртуть. - В этом месте у всех проблемы со сном? - как всегда в интонации Питера чувствуется живой задор.