***
— Чего тебе? — недовольно спросила Кейтилин у застывшего возле дверей волка, который сверкал красными глазами и внимательно, слишком внимательно для животного, изучал ее с головы до пят. — Убирайся, тебе здесь не рады. Призрак не двинулся с места, и Кейтилин поджала губы, продолжая вышивать. — Призрак! — позвал ненавистный Кейтилин голос. Уши у Призрака дернулись. Он посмотрел на Кейтилин еще раз. Этот взгляд пробрался под меха и заглянул в душу. Кейтилин поморщилась, а Призрак ушел, и из коридоров послышался радостный возглас нашедшего волка Джона Сноу.***
На стене было холодно. Кейтилин не любила холод и иногда завидовала северянам, не боящимся промозглого ветра и морозов. Она потерла руки и озабоченно подумала, что забыла захватить перчатки. Ветер убирал рыжие волосы в свою собственную прическу, а Кейтилин краем глаза заметила мелькнувшее белое пятно. — Не преследуй меня. — Кейтилин не хотела смотреть на Призрака. Тот, словно не слыша негодования в ее голосе, подошел ближе. Кейтилин вздрогнула, но вовсе не от холода, когда ее руки коснулось что-то шершавое и мокрое. Она посмотрела вниз и замерла, потому что ни один из волков ее детей не лизал ей рук. Призрак наклонил голову, привстал на задних лапах и тронул ее пальцы носом. Кейтилин почувствовала странное желание погладить зверя, но он был напоминанием о чужом мальчишке с грустным взглядом. Кейтилин отдернула руку и отвернулась от волка.***
Рикон отчаянно зевнул. Кейтилин улыбнулась младшему из сыновей и заботливо убрала с его лба волосы, чтобы поцеловать. Она предложила Рикону пойти поспать, но он упрямо помотал головой и продолжил наблюдать за попытками Брана выстрелить из лука. Спиной почувствовался взгляд. Кейтилин резко обернулась, а Джон поспешил уставиться куда угодно, только не на нее. Он по привычке сгорбился, стоило ей задержать на нем взгляд, и наклонил голову, словно хотел уменьшиться в размерах, или же в надежде, что если он будет так стоять, она быстрей перестанет на него смотреть. Кейтилин не нравилось, что всякий раз, когда она проявляла нежность к своим детям вне помещения, этот проклятый взгляд побитой собаки бил ей куда придется: в затылок, в висок, в спину. Робб приподнял брови, одними глазами прося мать оставить Джона в покое, и шутливо толкнул брата в бок, тормоша. Кейтилин отвернулась и увидела Призрака, что незаметно брел по двору. Призрак заметил Кейтилин и, как ей показалось, приветливо помахал хвостом, вынудив чуть улыбнуться в ответ. Серый Ветер и Лохматик, прогуливающиеся здесь же, на Кейтилин не отреагировали никак.***
Нэд с вопросом посмотрел на жену, а Кэйтилин уже не удивилась, увидев замявшегося на пороге Призрака. Тот приподнял лапу, чтобы войти в комнату, но опустил ее обратно и принялся нюхать воздух и топтаться на месте, словно сомневался, дозволено ли ему будет войти в святая святых. — Мне сказать Джону.? — начал было Нэд, но Кейтилин посмотрела в глаза Призраку и отрицательно качнула головой. Нэд усмехнулся, хотел было потрепать Призрака по шерсти, но тот ловко увернулся и проскользнул в комнату. Нэд ушел, оставляя жену наедине с волком. Какое-то время они просто смотрели друг на друга. После Кейтилин протянула руку, не надеясь, что волк решит поиграть с ней в щенка, но Призрак удивил ее, подставив голову. Кейтилин провела рукой по мягкой белоснежной шерсти. — И что ты хочешь от меня? — спросила Кейтилин. Призрак ожидаемо не ответил, но задумчиво проурчал что-то на своем зверином языке.***
Кейтилин видела, как Джон, хмурясь, бродил по двору, ища своего зверя. Он не звал, а потому Призрак спокойно сидел возле Кейтилин и терпеливо ждал. — Раз уж ты снова здесь, тебя угостить почками? — спросила Кейтилин. Призрак тряхнул ушами и заинтересованно уставился на стол, откуда еще не успели убрать потроха кроликов. — Держи. — Кейтилин наложила Призраку почек, и тот с довольной мордой смел угощение в мгновение ока. Кейтилин должна была ненавидеть зверя бастарда, но получалось только наигранно негодовать. У Призрака были преданные глаза, и он, сам того не зная, позволял чувствовать Кейтилин себя в своей тарелке. На Севере даже по прошествии многих лет замужества кое-что оставалось чужим. Лютоволк, символ дома Старков, подставляющий голову, чтобы она почесала у него за ухом, признавал ее Старком, северянкой. Кейтилин это успокаивало, но вслух она не признавалась. — Призрак! — позвал Джон, и тот встрепенулся, поднимая голову с обуви Кейтилин, на которой сыто задремал. Извиняясь за то, что он покидал ее, лютоволк лизнул кисть, скрытую тканью. — Иди уже, — сказала Кейтилин мягче обычного.***
Она чинила вещи детей сама. Санса порой помогала, но сегодня увлеченно сплетничала с подружками, и Кейтилин, разложив одежду, зашивала порванные штаны Арьи, которая была хуже мальчишек. Даже Бран, скачущий по стене, не измывался над одеждой так, как будущая леди Старк. Кейтилин вздохнула и подумала, что не могла даже представить Арью в платье и с красивой прической. Та была слишком сорванцом. Кейтилин сделала очередной стежок, когда волчья морда кое-как просунулась в дверь, а после Призрак вошел в комнату, таща в зубах клубок чего-то черного. Кейтилин присмотрелась и сказала: — Нет, я и пальцем не притронусь к его вещам. Призрак сложил одежду бастарда у ног Кейтилин и сел. Кейтилин снова занялась штанами дочери. Стежки выходили злыми. Кейтилин ненавидела бастарда и ненавидела саму ненависть, потому что, если задуматься, Джон никогда не делал ей ничего плохого, не говорил ни слова поперек. Если Робб мог позволить себе саркастичное «Мама!», если Санса могла заявить, что лучше знала, когда не знала ничего, то Джон отмалчивался и никогда — никогда! — не смел даже намекнуть, что его что-то не устраивало. Кейтилин знала, что все те обидные слова, которые она когда-либо говорила бастарду, оставались между ними. Джон не жаловался. Иголка уколола палец. Кейтилин вздрогнула, а Призрак ласково тронул языком маленькую ранку. — Спасибо. Призрак пододвинул носом одежду Джона ближе. Кейтилин покосилась на нее и, перебарывая брезгливость, взяла в руки. Ничего особенного не произошло, а одежда оказалась такой же, которую носил ее Робб. — Если ему нужно, почему он не попросил сам? — спросила Кейтилин, рассматривая ужасные стежки. Видимо, иногда Джон в порыве страсти к рукоделию пытался заштопать все самостоятельно, и у него не выходило. Призрак в ответ посмотрел на Кейтилин так, словно говорил: «А то сама не знаешь». Кейтилин вздохнула и прошлась ладонью по шерсти Призрака. Тот довольно вильнул хвостом и преданно заглянул в ее глаза. — Это только ради тебя. — Смирилась Кейтилин. Волк со скепсисом посмотрел на одежду хозяина и недоверчиво — на Кейтилин. — Я серьезно. Только ради тебя. Призрак сделал вид, что поверил и свернулся калачиком в ее ногах.***
Бран увлеченно махал палкой, а Джон хохотал и играючи отбивался. Кейтилин улыбалась, глядя на сына, и видела, как на другой стороне двора возлегал Призрак, охраняющий хозяина. Кейтилин не думала, что когда-нибудь будет переглядываться с лютоволком и нутром чувствовать, что он понимает как веселые, так и досадливые взгляды. Бран стукнул Джона по ногам, и тот, подыгрывая младшему брату, упал и сделал побежденный вид. — Ха, он тебе поддавался! — воскликнула Арья. — Мам, я выиграл! — Бран проигнорировал сестру. Джон перестал смеяться, когда увидел Кейтилин и быстро поднялся с холодной земли. Ласково потрепал Брана по волосам, а тот в ответ обнял его и попросил завтра еще потренироваться. Джон не умел отказывать младшим. Кейтилин не понимала этого. Джон знал, что был бастардом, знал, что стать лордом, подобно братьям, ему не светило, но, когда поблизости не было Кейтилин, с него словно слетали все оковы. Наверно, если бы Кейтилин спросила, почему он любил законных детей ее и Нэда, хотя должен был обижаться, завидовать и сетовать на судьбу, Джон не понял бы вопроса. Бастрард сдержанно поздоровался, привычно не услышал ответа и ушел. Призрак, следуя за ним, дружелюбно мазнул хвостом по ногам Кейтилин.***
После падения Брана со стены жизнь Кейтилин превратилась в болезненное ожидание. Она не знала, сколько спала и спала ли вообще, проводя все свое время у постели ребенка. Призрак, словно чувствуя, приходил тысячу раз, и Кейтилин, обнимая волка, рыдала ему в белоснежную шерсть. Призрак подавленно скулил и понимающе смотрел на Лето, не отходящего от Брана ни на шаг. Однажды Джон все-таки нашел своего волка рядом с ней и, извинившись за неудобства, забрал Призрака. Кейтилин не смогла сказать, что тот был ей нужен, и рыдала уже в одиночестве, ненавидя бастарда, что забрал понимающего ее горе друга. За стенами комнат что-то происходило, продолжалась жизнь. Кейтилин не знала, выйдет ли она когда-то на улицу, если Бран не очнется. Она думала, что сгниет в этих стенах. В тот вечер, когда она хрипло пела Брану и опухшими глазами смотрела в окно, в дверь постучали. — Войдите, — сказала Кейтилин и не узнала своего голоса. Человек не вошел, оставшись за дверью, но пропустил Призрака. — Здравствуй, — поздоровалась Кейтилин с Призраком, и тот, уложив голову ей на колени, остался на всю ночь. Кейтилин знала, кто его привел, и знала, что никогда не поблагодарит этого человека после, хотя, если бы Джон вошел в тот момент в покои, она сказала бы искреннее «Спасибо».***
Джон Сноу покидал замок. Кейтилин должна была радоваться, потому что сама велела ему убираться, но не выходило. На душе было пусто, словно уходящий Джон забирал с собой их одну на двоих ненависть. Кейтилин не собиралась его провожать, но вышла. Джон не видел ее, однако Призрак заметил. На секунду оставив хозяина, он подлетел к ней и уперся лапами в плечи, вылизывая лицо. Кейтилин улыбнулась и на ту секунду, что волк тыкался мокрым носом ей в щеки, закрыла глаза. — Я тоже буду скучать. Будь умным мальчиком и береги себя, хорошо? — Леди Старк посмотрела на спину Джона. — И его береги. Джон Сноу никогда не узнал, что все то время, пока он и Призрак были в поле видения, их вдаль провожал взгляд Кейтилин Старк.