Дым

      Дым, поднимавшийся под самый потолок от самокрутки, лениво зажатой между припухшими от поцелуев губами, струится серо-серебристой тенью и вихрится над головой. Сначала Касу кажется, что они закручивается в маленькие дурманные водовороты, призванные затягивать в себя лишние мысли, но потом водовороты начинают раскручиваться, как взведенные пружинки часового механизма и он неожиданно остро ощущает медленный ход времени. По телу проходит легкая дрожь, кожа покрывается мурашками, и волоски на руках начинают забавно топорщиться. Кас переводит ленивый взгляд на свою правую руку, и на мгновение она кажется ему чьей-то чужой конечностью. Строго говоря, так оно и было – изначально рука принадлежала Джимми Новаку, а не ему. Но где теперь тот Джимми.       - Не подпали нас, - ворчливый голос доносится откуда-то слева, скрипят пружины старого дивана и тело (его ли, чужое ли – уже не имеет значения) словно на волнах подталкивает в том же направлении. Это Дин привстает на локте и наклоняется ближе, чтобы отобрать у него самокрутку. Первым желанием было возмутиться и затребовать косяк обратно, но разлившееся по всему его существу равнодушие спокойно отметило, что самокрутка и так уже практически раскурена до конца. Было бы, что требовать обратно.       Чужая рука на мгновение замирает над его губами, а потом ловко выдергивает косяк, тут же исчезая из поля зрения. Кас продолжает лениво разглядывать раскручивающиеся клочья серого дыма под потолком, никак на это не отреагировав. Но когда он слышит, как остатками его самокрутки затягивается сам Винчестер, не может сдержать рассеянной ухмылки.       - А попросить не судьба? – фыркает Кас, собравшись было уже повернуться к нему лицом, но не находит в себе сил оторваться от завораживающего зрелища над головой. – Хотя о чем это я… Наш великий лидер привык самостоятельно брать все, что хочется, не интересуясь чужими мнениями по этому поводу.       В конце концов, желание любоваться чужим лицом слева пересиливает желание рассматривать переливы дыма и Кас медленно поворачивает голову, отстраненно отмечая, что взгляд зеленых глаз какой-то слишком тяжелый для того, кто расслаблялся полночи. Речевой аппарат, в то же время, сосуществует с Касом как-то отдельно, проявляя чудеса самостоятельности – травка развязала язык, который, впрочем, и так редко удается в последнее время держать за зубами.       - Правда иногда вот ты чужими мнениями очень даже интересуешься, - слова продолжают литься и Дин предупреждающе щурится, хмурясь еще больше. – Иначе не пробирался бы ко мне тайком под покровом ночи.       - Не начинай, - раздраженно обрывает он Каса. – Только твоего нытья мне тут не хватало для полного счастья.       Кас с интересом щурится, потому что видит, как двигаются чужие выразительные губы, видит маленькие пузырьки слюны в их уголках, видит даже, как с шелестом из приоткрытого рта Дина выходит воздух. Но совершенно не может разобрать ни одного слова – все сливается в какое-то недовольное нестройное гудение, не несущее никакой смысловой нагрузки. Может быть, оно и к лучшему. Голова была слишком пустой и туманной, чтобы пытаться вести осмысленный диалог. Сил хватало только на бессмысленные монологи.       - Кончик твоего носа очень забавно дергается, когда ты разговариваешь, - доверительно сообщает Кас, растягивая непроизвольно губы в глуповатой ухмылке. – Я раньше не замечал.       - Чертовски важные сведения, - судя по интонациям, скользящим с чужих губ на манер разноцветных коралловых рыбок, Дин вновь чем-то недоволен.       - Вечно ты недоволен, - расстроено вздыхает Кас и чувствует, как его собственные брови сходятся на переносице. Гадает, какое выражение приняло его лицо на этот раз: хмурое или жалобное?       Дин поджимает губы и тянется к тумбочке, на которой должна стоять пепельница. Жалкие остатки самокрутки погружаются в нее, и на Каса накатывает очередной приступ тоски. Надолго он, однако, не задерживается, потому что, расправившись с косяком, Дин переключает все свое внимание на другой объект. Кас отстраненно думает, что выражение у него все же получилось жалостливое, и что это оказалось весьма кстати, и что теперь главное не перегнуть с этим палку, чтобы это не походило на нытье.       - Пока ты молчал, я был вполне доволен, - бормочет совсем рядом Дин, нависнув над Касом.       Кас не крутит головой, чтобы поймать его губы своими, но охотно отвечает на поцелуй, когда тот все же состоялся. Сейчас ощущения были несколько другими, чем еще каких-то полчаса назад, когда Дин исступленно кусался, выдыхая жаркой смесью рычания и хриплых стонов. Сейчас от неторопливого движения его губ накрывало ласковым океаном сытой усталости, который баюкал на своих волнах, обещая такую желанную в этом чертовом лагере передышку. Касу кажется, что усталость всех последних месяцев свернулась теплым калачиком на его груди и придавила к дивану, и он блаженно жмурится.       - По-прежнему надежный способ тебя заткнуть, - очень тихо, но самодовольно изрекает Дин, отстраняясь спустя какое-то время. В комнатке действительно воцаряется тишина.       Кас практически дремлет, уставший и разомлевший после нескучной ночи, но все же находит в себе силы сдвинуться еще немного влево, чтобы ткнуться макушкой в чужое предплечье. Он знает, что Дин не любит все эти тисканья и обжимания, поэтому не тянется обнять его или хотя бы нашарить слепо его руку в складках одеяла. Устроив голову, Кас тихонько дышит ему куда-то в ребра, надеясь, что не придется вновь куда-то двигаться. Дин фыркает, но не отталкивает, и это заставляет губы вновь растягиваться в довольной ухмылке.       - Доброй ночи, - язык еле ворочается и оттого Кас бормочет совсем уже сонно и неразборчиво.       - Спи, - коротко отзывается Дин, закладывая свободную руку себе под голову и устремляя свой взгляд в потолок.       Наутро Кас предсказуемо просыпается в одиночестве, неосознанно комкая в ладони край одеяла, и, не успев даже еще толком открыть глаза, подавленно втолковывает себе, что в их текущем положении это самый лучших исход из возможных. Получается не слишком убедительно, но это не страшно – горсть разноцветных таблеток поможет если не примириться с этой реальностью, так сбежать в другую. Всегда помогает.