Шоколадный угар

Фото: https://pp.vk.me/c624822/v624822761/3209/6iJR4AFWMes.jpg https://pp.vk.me/c624822/v624822761/2dbf/lDbLsl9frk4.jpg Аудио: Ради Славы – Слышишь, я с тобой прости меня, я признаю все свои ошибки... пусть между нами метель и вьюга, нам нельзя друг без друга! разлука тоской в груди твердит: мы должны быть рядом! и всё ещё впереди, нам только лишь верить надо. SEREBRO - Я тебя не отдам

- Я не в порядке, - повторила она ещё раз. – Лена...       Оля услышала собственный голос, что дрогнул, произнося это имя, которое так мягко наполнило теплом всё внутри. Ей хотелось проговорить его медленно, по слогам; употребить все уменьшительно-ласкательные суффиксы, что увеличили бы слово в два раза, чтобы усиленно почувствовать его красоту и нежность, всю прелесть и очарование имени, которое она далеко запрятала в себя, которое она умудрилась забыть, а теперь вспомнила так остро, что от осознания их всё ещё не окончившейся связи с Леной перестала дышать. Но Ольга ничего не сказала и ждала хоть какой-нибудь реакции, но Темникова и сама вдруг замерла от этой сущей мелочи. Ей хотелось, чтобы Оля назвала её по имени ещё раз медленно, по слогам; употребила все формы, даже те, что Лена терпеть не могла, лишь бы почувствовать трепет, который в ней мог вызвать только этот человек, который упорно продолжал молчать. - Ты... Я… Всё будет хорошо, слышишь? – выдавила из себя Темникова, слыша лишь тишину в трубке. – Приезжай ко мне, я сейчас отправлю тебе адрес, ты здесь? - Здесь, - подтвердила своё присутствие Оля. - Ты приедешь? – с надеждой в голосе спросила Лена. - Приеду, - ответила Оля. – Жду адрес.       Темникова, трясясь всем телом, с трудом набрала ей сообщение. Ольга вбила адрес и двинулась по заданному маршруту. Она была в состоянии шока и ещё до конца не могла осознать, что сейчас действительно едет к Лене. Серябкина не думала о том, что же может случиться, зачем они вообще решили встретиться. Она лишь знала, что ей нужна помощь, и видела спасение только в Лене. Оля понимала: Темникова разбирается в ней, как никто другой; они, как две части одного, оторванные и разведённые в разные стороны, заброшенные за горизонт видимости друг друга. Она ехала очень долго, но Темниковой показалось, что прошло несколько секунд между их разговором и звонком домофона. Лена, нажав кнопку, открыла ей ворота, в панике прокручивая в голове: «Она здесь, она здесь». Темникова отворила дверь, за порогом стояла Оля. Серябкина подняла взгляд опущенных глаз на неё, и Лена увидела в них столько печали, что от испуга отклонилась в противоположную от Оли сторону. Огромный сгусток боли наполнил её карие очи и вырывался потоком слёз наружу. Олины губы дрогнули, и Темникова, предугадав, что будет дальше, стремительно сделала шаг к ней и сжала её в своих объятиях. Серябкина зарыдала, уткнувшись в её волосы, Лена притиснула её к себе ещё ближе в порыве проникнуться её горечью и разделить эту нестерпимую муку на двоих. Оля уже вопила от боли, которой на самом деле не существовало в физическом плане, но по ощущениям ломала ей ребро за ребром, сжимала лёгкие и било боксёрскими перчатками по сердцу. Девушка прикусывала свои пальцы, чтобы унять свой крик, но ничего не срабатывало. У Лены ныло в области груди от звука, наполненного горестью, но она не смела остановить Олю, потому что той нужно было выпустить из себя всё сожаление и отчаяние, ей необходимо было очищение и свобода. Темникова уже потеряла счёт времени, она не знала, сколько они стояли в обнимку до того момента, как тело девушки в её руках смягчилось. Истерика прекратилась, Серябкина шумно выдыхала последние крупицы слёз. Лена взяла её лицо в ладони и сказала, смотря в глаза: - Я с тобой.       Темникова за руку завела её, наконец, в дом. Оля шла за ней, не думая, куда они направляются, не смотря по сторонам. Лена подбородком указала ей на стул на кухне, Серябкина послушно опустилась на него и наблюдала, как Темникова наводит ей ромашковый чай. - Говорят, успокаивает, - улыбнулась Лена. - Говорят ещё, что ты меня не любила, - глухо отозвалась Серябкина. - Что? – не расслышала Темникова. - Что ты забыла всё, что между нами было, - громче произнесла Оля. – Что ты отрицаешь даже нашу дружбу. Что ты не помнишь, как мы вместе проводили сотни радостных и грустных дней, как мы вместе были счастливы, как мы обманывались бесконечностью этого счастья, как мы своими действиями рушили его по частям. Но, знаешь, это ничего, ты не волнуйся, ведь я тоже этого совсем не помню. Не помню, как ты кричала мне в лицо, что я ломаю твою жизнь, рвала наши фотографии, а затем сжигала эти обрывки, но сгорала в этом пламени только я. Не помню, как хотела удержать тебя, потопив в океане чувств, не догадываясь, что ты умеешь летать. Не помню, как ты уходила, представляешь? Ни в первый, ни в семнадцатый, ни в сороковой и уж тем более ни в последний раз. Не помню, как вещи со временем переставали пахнуть тобой. Не помню, как в ту ночь оказалась в её квартире, а уж тем более – в кровати. Не помню её влюблённых глаз, не помню её улыбку, не помню её слов, не помню её надежды на то, что я вычеркнула тебя. Не помню, чтобы я тебя вычёркивала. Не помню своего предательства. Не помню, как она уходила, представляешь? Я так и не запомнила один-единственный её уход. Не помню, как поняла, что люблю её не меньше, чем тебя. Не помню свою надежду на то, что она вернётся. Но моя надежда обрушилась: она не вернулась. А сегодня, когда ехала к тебе, поняла, что и её надежда превратилась в прах. Я тебя до сих пор не вычеркнула вопреки тому, что прописала и её в своём сердце. А на что надеешься ты? Зачем набрала меня? Что я здесь делаю? - Я, - растерялась Лена от её тирады, - просто хотела поддержать тебя. Могу представить, как тебе трудно сейчас. - Спасибо, - пробормотала Серябкина, часто моргая. - Ты спать хочешь? - Не помешало бы, - кивнула Оля. - Ложись тогда. - А где муж, дочка? – поинтересовалась Оля, задумавшись, как же странно задавать Лене такой вопрос. - К его родителям на пару дней уехали, - ответила Лена, задумавшись , как же странно отвечать Оле на такой вопрос. – Завтра вернутся. - Понятно, - устало произнесла Серябкина. - Пойдём, - снова взяла её за руку Темникова, - тебе на диване или на кровати лучше? - На кровати. - Хорошо, - кивнула Лена и завела её в одну из многочисленных комнат. - Для гостей? – усмехнулась Оля, оценив обстановку. – Всё, как хотела, да? - Оль, - скривилась Темникова, - я понимаю, что этого заслуживаю, но не надо, прошу. - Извини, - бросила ей Серябкина и прилегла на правый бок, отвернувшись от Лены. Та стояла и смотрела на неё, не зная, как поступить. Оля, вздохнув, спросила: - Может, станешь гостем в своём собственном доме? Потому что мне кажется, что я лишь проездом в своей собственной жизни.       Лена осторожно легла рядом с ней, обняла её со спины, и их пальцы на обеих руках сплелись. Оля закрыла глаза и вскоре уснула. Лена, уткнувшись носом в её щёку, вдыхала запах её кожи, от которого у неё начали бегать мурашки по коже. Она тихо пропела ей на ухо: «Никогда, никогда, никому, никому я тебя не отдам!».