Шоколадный угар

Фото: https://pp.vk.me/c626927/v626927479/c73d/f5B3lcaKbrU.jpg https://pp.vk.me/c630525/v630525276/49cf1/wzFTMJm4JNM.jpg https://pp.vk.me/c626927/v626927479/c745/lgTi-kJPnu0.jpg https://pp.vk.me/c630525/v630525276/49ece/ozc-tAeyFv4.jpg https://pp.vk.me/c626924/v626924479/2937d/jcu9DDsskKA.jpg https://pp.vk.me/c630525/v630525276/4a0f3/5ruDsTZqsuY.jpg https://pp.vk.me/c627125/v627125797/53b6/P5F0A0Lo6Ac.jpg https://pp.vk.me/c623316/v623316761/c9b6/qiEkPUfjay4.jpg https://pp.vk.me/c616117/v616117874/1238b/Y_a-ztMRm5g.jpg https://pp.vk.me/c630525/v630525276/4a1ef/eODUCWHlXQo.jpg https://pp.vk.me/c620227/v620227076/f75d/q6kzFHXQrrs.jpg https://pp.vk.me/c626924/v626924216/2c21e/puOIE9gOx2k.jpg https://pp.vk.me/c630525/v630525276/49f94/HQuKw93AFqc.jpg https://pp.vk.me/c626924/v626924795/27c56/kUjFLnVdYxw.jpg https://pp.vk.me/c626924/v626924479/29384/gLrvkozCTVg.jpg https://pp.vk.me/c626924/v626924479/293a6/aCd5gIk7pAY.jpg https://pp.vk.me/c616328/v616328761/1ce06/9njzqlkrkRg.jpg https://pp.vk.me/c626924/v626924093/2893c/ONl6ZAcSqAo.jpg https://pp.vk.me/c616328/v616328761/1ce4e/WWf6_xIl_yc.jpg https://pp.vk.me/c626924/v626924479/2938b/8Jo_820FYSs.jpg https://pp.vk.me/c626924/v626924479/2939e/rMTuhlY1iBw.jpg https://pp.vk.me/c626924/v626924479/29373/sAn8mRSvhQs.jpg https://pp.vk.me/c616328/v616328761/1cc8b/kHUfRU2T1KM.jpg https://pp.vk.me/c626924/v626924479/29395/UrGWJPtPVz4.jpg Аудио: SEREBRO – Отпусти меня Скриптонит – Вечеринка это моя вечеринка. одна и та же пластинка. тридцать три суки, все, как моя половинка. простолюдинка и королева, молча, на кухне пьют на спор. ведь это моя вечеринка. здесь собрались все, кого я любил. ангелы с бесами вместе контролят тут двери. миллион, миллион, миллион, мнений на ветер. в воздухе пахнет тем, что мы рано не дети.

      Падала и падала я прямо вниз на мягкую постель, что издавала мелодию, на которую мне срочно нужно было наложить слова, но не получалось. Пульс, участившись, никак не приходил в норму. Ты бы злилась, если узнала… Я просто хотела попробовать, мне просто нужно было расслабиться…       Стало невыносимо жарко; я чуть не упала, пытаясь снять с себя всю одежду, не поднимаясь. В итоге закружилась голова, и я, прикрыв глаза, наблюдала, как квартиру озарила радуга. Значит, ты уже была здесь, пролилась летним тёплым дождём. А, может, ещё хоть ненадолго осталась? Я тянула руки вверх, будто тебя хотела коснуться. И вдруг ты нежно дотронулась до бедра, я вдохнула твой запах и раскрыла глаза. Ты улыбалась и, не виня меня больше ни в чём, поцеловала в губы, ладонями держась за подбородок. Твой язык на вкус был, как сладкое красное вино. За тридцать секунд я опьянела, как от трёх бокалов за вечер. У меня появилось непреодолимое желание осушить твой сосуд, поглотить тебя всю, чтобы твои клетки стали – моими. Ты стала необходимостью в сиреневых тонах. Ты стала нотой «до». Ты стала любовью с запахом корицы. Ты стала моим наркотиком. Твои губы страстно впивались в – мои. Я сжимала твоё хрупкое тело в руках и не понимала, когда ты успела раздеться в то время, как моя разбросанная по полу одежда снова оказалась на мне. Твоя кожа пахла сладкой ватой и вишнёвым сиропом. Я перевернула тебя, оказавшись сверху, и, раскрыв глаза, отпрыгнула от кровати, рядом с которой оказалась лужа. Кажется, это был мой пот. Прямо над моей головой светила люминесцентная лампа, вода уже заливала мои глаза. А на простыне лежало не принадлежавшее мне давно тело человека, душа которого за спиной мне шептала: «Вот твой капкан». Её ухмылка и громкий смешок разворачивал меня на триста шестьдесят градусов. Я делала шаг назад, приближаясь к ней. Она притянула меня к себе за ворот рубашки, что вскоре унеслась дуновением ветра, как джинсы и нижнее белье. Её руки проводили ток, я теряла сознание в её объятиях. Я плакала кислородом, она смеялась углекислым газом. Пальцы добрались до низа живота, и я даже не сопротивлялась. Она осторожно вошла, и будто во мне взорвалось скопление реактивных атомов. Я чувствовала непередаваемую боль и вцепилась ей в волосы, но она продолжала. Невозможно было ничего различить из-за пелены слёз, но я разглядела алую кровь на её руках, на которые она смотрела с нескрываемым отвращением и убежала, толкнув меня на пол. Что-то хрустнуло. Наверное, тринадцатый позвонок. Стало страшно, что я не научусь ходить на руках. Меня начало морозить. Кто-то усиленно укрывал меня, стремясь прикрыть каждый квадратный миллиметр кожи.       Мне казалось, что после этого я уснула, но вряд ли. Открыв глаза, я нашла себя сидящей на полу в уборной. Очередной приступ рвоты не заставил себя долго ждать. Я промыла рот, из которого сыпались слова, превращаясь в пыль, что заполнила моё горло, а я никак не могла её откашлять, чихая в аллергическом припадке. Через десять минут и семнадцать секунд вышла из ванной. В коридоре меня ждали. - Всё? Ты, наконец, готова? – недовольно спросила Лена и, не дождавшись ответа, грубо взяла меня за руку и потянула за собой, открыв входную дверь. Меня ослепили десятки вспышек. Мы оказались в толпе журналистов. - Что Вы скажете о слухах про интимные отношения между Вами двумя, дамы? – спросил один из них, направив микрофон ко мне. - Знаете, - решила ответить Темникова, - шоу-бизнес – дело непростое. Сцена – с раннего детства была моей мечтой, но, как и все мечты, она оказалась не настолько безоблачной, как мне казалось раньше. Голос – не важен. Смысл текста – не важен. Хит – это лишь правильное смешение звуков, вызывающих привыкание. Наши выступления – вирусные атаки, наше поведение – театральное представление. Мы не знали, какую работу выбрали сами. Публика хочет слышать и видеть шоу, мы хотим, чтобы публика хотела слышать и видеть шоу. Верить или нет – дело Ваше. А наше – устроить зрелище, - договорила она и, притянув меня к себе, поцеловала. - Не уходи, - попросила я, когда она оторвала свои губы. - Я не буду разгребать эту грязь, - сквозь зубы проговорила Темникова и, развернувшись, удалилась. Я не без усилий прорвалась сквозь гущу репортёров и попала в огромный зал. Толком не понимала, что происходит, но было похоже на официальный приём. Ко мне подошёл официант с подносом, на котором в ряды были выставлены бокалы с шампанским. Сначала я отказалась, но вдруг заметила тебя в платье персикового цвета и… его в белом костюме. Я осмотрела зал, наполненный цветами и шариками в виде сердец. Всё сразу стало понятно, я за один глоток осушила стакан и направилась к вам. Но на дороге возникла Таня и строго сказала: - Тебя здесь не ждут.       Мне хотелось поспорить, доказать ей её неправоту, но её слова оказались истиной. Я развернулась и побежала вперёд, чтобы устроить свою вечеринку.       В коктейле были мельчайшие частицы звёзд, я чувствовала, как разрывались связи, как горел желудок и стонала печень. До музыки можно было дотронуться, она стала осязаемой. Она была воздушной/мягкой/жёсткой/липкой/колючей/гладкой. Твой голос растекался по венам. Отпусти меня. Ведь давно не моя. И забудь все свои слова. Ты меня так и не простила, я тебя, как ни старалась, до конца не поняла. Раз моя любовь – вода, то вспомни, что я огонь, и это чувство меня уничтожило. Я не существую и летаю над красными облаками, даже их не касаясь ступнями.       Сколько прошло времени, кто-нибудь знает? Когда эта дрянь из меня выйдет? Неужели я умираю? А что, если мы не увидимся вновь? Когда мы виделись в последний раз? О чём мы разговаривали? Я сказала тебе, что люблю? Обняла ли я тебя? Дотронулась до твоих волос? Задела своей рукой твою безукоризненно чистую кожу? Ты улыбалась? Виделись ли мы? Когда это было?       Комната была закрыта на засов. На дверях висела табличка «КАРАНТИН». Там, внутри, её чем-то обрабатывали. Пахло средством от паразитов. На кухне горел свет, звучали два голоса. За столом сидели ты и она. Она говорила и говорила, ты опускала голову всё ниже, на пол упала первая слезинка, вызвав мощный импульс в ответ. За окном прогремел гром. На её голове возникла золотая корона, дотронувшись до которой я получила ожог. За спиной раздались шаги. Я не понимала, что этот-то человек здесь делает. В Катиных руках была сабля, она зажала сигарету в зубах и, замахнувшись, разбила элемент Лениной власти. Она исчезла, распалась на молекулы, а затем – атомы. Теперь над твоей головой возник ореол. Ты встала, и я увидела, что твои колени покрыты мелкими трещинами. Катя склонилась к твоим ногам. Ты дотронулась до её макушки и, закрыв глаза, читала мантру. Она поднялась и взглянула тебе в глаза, ты провела пальцами по её лицу. Вы повернулись ко мне со своими одухотворёнными и спокойными взглядами, от которых мне стало не по себе. Я побежала к балкону и прыгнула вниз. Моё тело стало невесомым, я почувствовала лёгкость, а вскоре упала на мягкий батут. Это была моя кровать. Я открыла глаза. Этот мир реален?       Я лежала посреди сотен кукол и не могла двинуться. Они дышали, точно дышали. Они были живы, а я нет! Они, противно смеясь, засыпали меня землёй. Смеялись так надрывно, что начали сгорать. Вода полилась с потолка, остудив их останки. Я вся была в грязи. В комнату снова кто-то зашёл. - Кто там? – испуганно спросила я. - Это я, - махнула рукой Кищук. - Уходи, - попросила я, но она не послушалась и приближалась. Я попробовала остановить её: - Ты замараешься. - Ладно, - произнесла она и, присев на меня, подняла мою руку и провела ей по своему лицу. Теперь оно было раскрашено в чёрные линии, которые въелись в её кожу. Мне стало страшно. Я приблизилась к её зрачкам и взглянула на себя и увидела пепельный оттенок кожи. Мне хотелось кричать, но крик так и остался внутри. Она прижала к себе мою голову и нежно поглаживала по волосам, повторяя: - Я боюсь. - Чего? – спросила я, ожидая ответа вроде смерти, ядерной войны или конца света, но она сказала: - Себя, - и прикоснулась своими дрожащими губами - моих. Её поцелуй был по-детски скромным, но походил на абсент. Комната наполнилась дымом, что скрыл нас от всего, а всё – от нас. Это твой язык оказался у меня во рту, это Катина шея покрывалась моими поцелуями, это Ленин стон тихо сорвался с губ. Я оттолкнула от себя сама уже не знала кого. Смог рассеялся. Вы втроём сидели на моей кровати и прикрывались одним одеялом. У меня закружилась голова, в глазах потемнело, и я упала на окровавленный пол.