Other "Twilight. Saga".

      По пути домой я сидела, обиженно скрестив руки на груди и иногда украдкой бросая взгляд на Дэвида. Эдвард явно читал сейчас мои мысли, но ничего не показывал. Он развлекал Беллу рассказом о своем прошлом. Не знаю в какой момент меня стало это интересовать, но я оторвала спину от спинки заднего сидения и наклонилась вперед. Руки все также скрещены на груди, только лицо теперь заинтересованное. Когда я наклонялась, ладонь на ране съехала вниз. По салону разлетелся запах еще не высохшей крови. На полянке Беллу от рвоты спасал ветер, но в машине окна были открыты, ветер все равно утих. Я оторвала от туники приличный кусок ткань, превращая ее в футболку, и замотала царапину. Хлопок хорошо впитывает кровь. Белла благодарно посмотрела на меня, хотя ее лица все еще было зеленоватого оттенка. Эдвард закончил свой рассказ, и наступила очередь Дэвида.       -Я родился в Лондоне, в 1940 году. От рождения у меня были проблемы с сердцем, которые приближали меня…на тот свет. Родители отвезли меня в Америку, узнав о докторе, чьи силы способны мне помочь. Этим доктором, конечно же, оказался Карлайл. Он исследовал меня и сказал, что ничем помочь не может. Родители даже печально не улыбнулись. Они заботились обо мне для вида, чтобы про их «великий» род никто не подумал плохого. У них была младшая дочь — Герда. Одаренная девочка без всяких болячек, которая должна стать наследницей после моей смерти. А по словам Карлайла мне осталось жить всего-то месяц…       -Три недели, — поправил Эдвард.       -…И родители этому обрадовались. Они оставили меня в больнице и уехали. Карлайл не мог смотреть, как меня бросает семья, и обратил меня.       -То есть тебе сейчас?.. — я закатила глаза и начала загибать пальцы. — Шестьдесят восемь?       -Пока шестьдесят семь, — усмехнулся Дэвид. — Но в ноябре должно исполниться шестьдесят восемь.       -Эдвард может читать мысли, так? — спросила Белла и наполовину развернулась к водителю. — Еще есть таланты?       -Элис видит будущее, — ответил тот. — Джаспер может манипулировать сознанием, а Дэвид различает ложь.       -Интересно, а у тебя голова болит, когда кто-то лжет? — засмеялась я, обратившись к Дэвиду. — Тогда на истории или на биологии тебе надо постоянно обращаться в медпункт.       -Это с чего это? — поинтересовалась Белла.       -Просто я и половина класса на этих предметах врет насчет домашки.       Белла покачала головой и посмотрела на дорогу. Солнце зашло, а плотные облака не давали увидеть звезды, когда мы подъехали к дому. Рана почему-то завибрировала, когда я вышла на прохладный воздух. Куртка в это время была обвязана вокруг талии. Так, надо будет поискать йод и бинт. Дэвид пару предложил свои пальцы приложить к моей руке, но это — не лучшее средства. Нельзя использовать холод на волшебный холод, будет еще хуже! Уроки про магию я усваиваю лучше, чем обычные. Сама не знаю, почему.       Находясь в своих мыслях, я не заметила, как оказалась в прихожей. Как же не хотелось, чтобы этот день заканчивался. Словно сознание боится, что Каллены — это вымысел. Вот мы придем с Беллой в школу, она пойдет к своим друзьям, я — к Стенли, и никто не вспомнит о существовании странной семейки. Ужас! Я и Белла прошли на кухню, а Эдвард и Дэвид застыли у входа.Пока сестра разогревала вчерашнюю лазанью, я начала рыться в поисках йода и бинта. Они находились в навесном шкафчике, вместе с другими лекарствами. Я быстро намазала с помощью ватной палочки жидкость на рану и обвила все это бинтом. Запах горького спирта смешался с чудесным ароматом сыра.       Все резко напряглись, когда по дорожке скрипнули шины патрульной машины. Каллены вышли через черную дверь, и возникло чувство, что их не было никогда на этой потертой кухне. Чарли недоверчиво позвал нас с Беллой, на что мы переглянулись и закатили глаза. Когда он зашел на кухню, сестра как раз доставала свою порцию.       -Угостишь? Порыбачил, дай Бог, с ног валюсь.       -Сиди! — отрезала я, когда Белла подпрыгнула к холодильнику.       -Спасибо, Эльза, — искренне поблагодарил папа.       Я отрезала кусок лазанье и поставила в микроволновку. Чарли сел, нависла тишина. Белла налила себе два стакана молока и залпом высушила один. Странно, что Чарли не заметил, как трясутся руки у его старшей дочери. Но он заметил другое.       -Эльза, — позвал он. — Что это?       Он ткнул пальцем в бинт, выглядывающий из занавесы волос.Вот черт! Я лишь отмахнулась и достала лазанью. Перед тем, как поставить тарелку перед голодным отцом, я вытянула вперед руку, на которой заплясали зеленые искорки. Затем перевернула ладонь, и зелье Забвения превратилось в специю и упало в еду. Белла увидела это действие и ничего не сказала, ведь мы договорились при удобном случае стереть родителям память насчет «все мифы — реальность». Это знание подвергает их жизнь огромной опасности. По идеи, и Беллу тоже, но она пообещала рассказать папе о провальном тесте по математике, если я хотя бы подумаю об этом.       Мы поужинали под рассказ Чарли о сегодняшней рыбалке. После чего он сел перед матчем по бейсболу, но через несколько минут должен уснуть. Такова работа зелья: жертва просыпается и ничего не помнит о феях, оборотнях, ведьмах и так далее. Мы с Беллой шмыгнули в нашу комнату. Я села в кресло-качалку, сунула наушники и начала грызть остатки соленого печенья. Холодная рука коснулась моих пальцем и заставила поднять взгляд. Золотые глаза Дэвида светились в мягком свете лапочек люстры. Я убрала все предметы и подвинулась, не прерывая зрительного контакта. Эдвард отвернулся и закрыл глаза Беллы. Я непонимающе посмотрела на них и уже хотела их спросить, но Дэвид положил развернул мое лицо к себе. Его губы легко коснулись моих, словно их хозяин следит за моей реакцией. Мое сердце пропустила один удар, после чего забилось в привычном ритме. И не менялось даже когда наш поцелуй углубился. Казалось, что я никак не отреагировала, просто сидела, мои губы двигались в такт. Через минуту Дэвид отстранился и посмотрел в мои глаза, ожидая что-то сейчас. Но я вопросительно изогнула брови и улыбнулась, обнажив зубы. Вскоре мы с Беллой легли спать, а Каллены пристроилась рядом. И меня вновь ждала моя давний знакомый.