Жасминовый чай

Шел проливной дождь, который бывает довольно редко летом. Значит, это сама судьба подает ему знак найти новую жертву для самоудовлетворения. **** Я стоял за углом, выжидая очередную счастливицу. Как же они не могут понять, что это счастье оказаться в руках оправданной смерти? Я заметил ее. Девушка бежала, быстро цокая каблучками. Возможно, она торопится домой к своей замечательной семье, а может она живет одна и ее пропажа не оставит заметного следа на судьбах других? Ее красный шарф так романтично развевался на ветру, через каждые пять секунд она нервно поправляла волосы. Я понял, что больше нельзя медлить и пора действовать. Когда моя добыча завернула за угол, я подкрался к ней сзади, как разъяренный зверь, и набросился. Девушка лишь успела вскрикнуть, а я уже успел оставить многочисленные раны на ее теле. Она не сможет выжить. Я посмотрел на нее. Как и у всех ее предшественниц, по ее щеке медленно скатывалась одинокая слеза, как и все ее предшественницы, она не понимает, за что Бог подарил ей такой конец. Я уже собирался уйти домой и отпраздновать очередную победу, как вдруг умирающая выдавила из себя звук. Последнее слово перед тем как отправиться в руки своей подружке смерти? Интересно, такое в моей практике происходило впервые. — Зз.а ччч….то? — лишь это можно было разобрать из — за довольно сбивчивой речи, но я был уверен, что в ее голове таилось еще тысяча вопросов. — А за что девушки не любят красные розы? А за что они не принимают их, как другие цветы? В ее глазах читалось удивление, а через несколько секунд они потухли. Больше не будет в них жизни, но я не чувствовал укор совести за сделанное. Я убивал довольно много женщин с такими же красными романтичными шарфиками, и за каждую отнятую жизнь мне не было стыдно. Не было стыдно за то, с какой жестокостью я расправился с многодетной матерью в лифте, и оставил ее детям «замечательную», сиротскую жизнь в детдоме, не было стыдно за убитую девочку лет восьми, у которой все было впереди. Ах, как же умело я оборвал ниточку ее судьбы тогда, как умело я всадил нож ей в живот, с таким проффесионализмом и мастерством, которому позавидовали бы отпетые преступники. Интересно, а подозревали все эти многочисленные жертвы перед смертью, что я отнял у них жизни лишь из —за одной девушки? Из — за Мари — Эдвиж? Из — за ее неправильного слова, из — за ее неправильного поступка я порезал столько людей… А если бы она знала, знала бы, сколько невинных погибо из — за нее, было бы ей стыдно? Наверно, это нерешаемая загадка, ответа которой никто никогда не найдет. Однажды, в молодости, я влюбился в эту особу, в Мари — Эдвиж. Ее имя было такое статное, такое величавое, что его могла носить с такой гордостью лишь королева. Я был счастлив общаться с ней. Каждая минута, проведенная с нею, дарила мне силы для дальнейшей жизни. Я любил ее, как самое чистое и неприкосновенное существо. Она ответила мне взаимностью, и в тот момент я был уверен, что в жизни нет ничего прекрасней. Однажды, на одном из свиданий, я подарил Мари красные розы. Я был уверен, что этот подарок придется ей по душе, ведь цветы сочетались с ее шарфиком, таким же ярко — красным. Но она лишь заявила мне, что не предпочитает такой сорт роз, и что красные, по своей сути, противны. Я не мог понять, почему она предпочла другие цветы розам? Почему она отнеслась к ним настолько уничтожительно? Этот вопрос мучал меня всю жизнь. Постоянно, убивая очередную мучительницу, я задавал каждой из них этот вопрос, но никто не знал ответа. Поиск истины стал для меня смыслом жизни. Каждый раз, когда я шел на очередное убийство, я твердил все те же слова, заученные наизусть, как молитва. Не знаю, каким образом я избежал наказания за все содеянное. Может, сам Бог меня вел меня такой дорогой судьбы и сам пытался найти ответ? *** — И все же, Жоффруа, мне кажется, что отсидев восьмилетний срок в тюрьме, жасминовый чай является лучшей наградой и наказанием одновременно, ведь я был лишен такого приятного аромата довольно долгое время и получил такой подарок за мучения. — Нет, Эд, ты не прав. Жасминовый чай не пытка, пыткой является чрезмерная свобода и вольность. Посмотри на меня, я убил кучу девушек, девочек, женщин, которые носили красные шарфики, и как же меня наказали? Никак.Возможно, из — за этого продолжаю периодично убивать, это вошло в привычку.

***