(чуть-чуть)

Дуновение ветерка из открытого окна чуть тронуло легкие занавески, всколыхнувшиеся и вернувшиеся на место, и растрепало зачесанные волосы на голове Стива. — Опять! — он тяжело вздохнул и окончательно испортил свою прическу, достал маленькие заколочки младшей сестры — красные с бантиками — и закрепил челку надо лбом. Тостер призывно звякнул о готовности и обманчиво выставил румяные (но какие горячие!) кусочки хлеба. Памятуя о прошлых неудачах, Роджерс взял две вилки и поддел ими тосты. Торжественно глядя на чертов жаренный хлеб, Стив не успел заметить убегающее молоко. Дотянувшись в последнюю секунду до плиты и выключив газ, он с облегчением вздохнул. Когда он доставал курицу из духовки, в дверь позвонили. От неожиданности чуть не выронив противень, парень побежал открывать. — Баки, это ты? По двери застучали, и Стив узнал их с другом секретный ритм. Он спешно открыл дверь и встретился с ослепительной улыбкой Барнса. — Что с твоими волосами? — сквозь смех, спросил вошедший. — А? А, черт подери! Прости за это! Стив быстро начал отцеплять заколки с волос, а Баки не переставал широко улыбаться. Мать Стива, Сара, уехала во Флориду по работе. Решив, что маленькой Джинни нужен солнечный свет, а у Стива учеба, женщина увезла с собой младшую сестру Роджерса и улетела скорым рейсом, оставив парня в одиночестве. И именно поэтому сейчас Стив сидел на кухне вместе с Баки. Они попивали горячее молоко, болтали о чем-то, потом Роджерс угощал гостя курицей и тостами с джемом. Когда Баки достал какой-то бумажный сверток, на часах было уже полдесятого. — Эй, Стиви, не хочешь повеселиться? — понизив голос, спросил Барнс. — Баки, что это у тебя в руках? — недоверчиво спросил Стив. — Да так. Баки развернул бумагу. Внутри оказался серовато-зеленого цвета порошок, который парень тут же закрутил в салфетки со стола. — Держи. — Барнс протянул самокрутку Стиву. — Баки, это же трава! Ты серьезно? — Абсолютно. — Да нас же могут задержать за это! Это незаконно! Баки улыбнулся — его друг всегда был чуточку наивен. — Не думай об этом. Я закрыл дверь на цепь, никто ничего не узнает. — Господи, Баки! Так нельзя. Тот лишь пожал плечами и обхватил самокрутку зубами, тут же поджигая. С первой затяжкой по комнате разнесся сладковатый аромат, дурманящий голову. Глаза Баки как-то живо заблестели, и он широко улыбнулся. — До сих пор не хочешь? — Нет. — Стив все стоял на своем. И как его друг, Баки, решился на такое?! Он и раньше не вел праведный образ жизни, но чтобы настолько… — Стиви-Стиви, а ну, открой ротик! Дым, который выдыхал Барнс, едкий, проникающий в легкие, нес с собой подозрительную легкость. Голова мутилась, рассудок терялся за пеленой бессознательности. — Эй, Стив, не вырубайся! — Я жив. — пробормотал Роджерс. — Ну тогда открывай рот. — Это… незаконно… — но сил сопротивляться Барнсу, который, ко всему, пока еще достаточно хорошо контролировал свое тело, не было. Во рту Роджерса оказался кончик самокрутки, неприятно мазнувший по нёбу и щеке. Дым от второй сигареты устремился вверх и смешался с уже блуждающими по комнате серыми космами. Прилив сил настиг Стива через пару минут, когда голова окончательно отравилась дурманящими испарениями. Он, покрасневшими слезившимися глазами посмотрел на Баки, и изрек: — Я накурился. Роджерс захихикал, и Барнс тут же подхватил этот смех, переросший в дикий хохот. Внезапно Стив прижался к Баки, соприкасаясь губами, увлекая в целомудренный поцелуй. Сначала Барнс испытал небольшой страх — Стив, он же такой хрупкий и такой, блин, принципиальный, что ожидать произошедшего не мог никто. Роджерс так же быстро мог отстраниться, сказать, что все это — случайность. Затем Баки испытал что-то наподобие прилива тепла. Сердце забилось чаще. Стив был такой хрупкий, маленький, желанный — Барнс, не разрывая этого смазанного полупоцелуя, усадил его себе на колени — что хотелось провести руками по его спине, бедрам… Из последних сил, каким-то чудом сдерживая свои противоестественные желания, Баки лишь легко приобнял парня. Стив курил траву впервые, и, хоть курево было не самым сильным, его вынесло довольно быстро. Чуть отстранившись от друга, он положил голову Барнсу на плечо и уснул. Пробуждение Роджерса было не самым приятным. Нещадно болела голова и чесались глаза от высохших слез на веках. Баки рядом не было — его не было нигде. Одежда измялась до состояния половой тряпки, и Стив спешно переоделся. — Иди завтракать, раз встал! Роджерс зашел на кухню, взглянул Барнсу в глаза — и воспоминания вчерашней ночи ударили с огромной силой. Щеки Стива приняли ярко-пунцовый оттенок, и казалось, что те вот-вот воспламенятся. — Баки. Я правда вчера тебя поцеловал? Вопреки своему растерянному виду, Стив спрашивал твердо, его голос не дрожал. — Нет, — ответил Барнс, пряча лукавую улыбку в уголках губ, — но я не против попробовать. — Ни в коем случае! Это же незаконно! — возмутился Стив. (ну разве что чуть-чуть)