Цикл разбитой вазы.

Пахнешь, как мечты, воплощаемые с нуля. Пахнешь, как желание, чистое животное желание.*

Джин поднялся с кровати, разминая плечи. Ну вот опять он это сделал. Наверное, неправильно три года спать с человеком, о котором ты ничего не желаешь знать, с кем ты не хочешь делить постель больше чем на пару часов и с кем не хочешь ходить по магазинам. Но, несмотря на это, он каждый раз возвращался к Чонгуку, занимался с ним безумными гимнастическими этюдами, а потом возвращался к тому, кого действительно любил. И кто его любил в ответ. Намджун. Они вместе уже семь лет. Блядь. Шесть из них Джин изменяет регулярно. Но, несмотря на это, любит Намджуна до девичьего писка и не может устоять, глядя на эти ямочки на щеках. - Уже все, хен? Иногда мне кажется, что я для тебя не больше, чем шлюха, - Чонгук рассмеялся, растирая по животу свою сперму, и словно невзначай откинул голову, показывая шею, на которой красовались только что поставленные засосы. – Может, бросишь уже своего монаха? Чонгук единственный из всех любовников Джина остался настолько надолго. Потому что, когда они встретились, Чонгук узнал, что этот любимый хен нашел себе не менее любимого хена, а он так и остался за бортом с неразделенной любовью, в которой даже не признался. Из-за этого Чонгук сам не хотел отношений, но просто так расслабиться время от времени он был не против. Так они и стали теми, кем есть. Недо-любовники и недо-друзья. Сокджин на самом деле не раз спрашивал Чонгука, почему тот до сих пор поддерживает их странные отношения, ведь они оба понимают, что Намджун - это надолго. Намджун - это навсегда, и Джин просто никогда не сможет от него отказаться. Чонгук же отвечал, что нет пока человека, с которым он хочет быть. В такие моменты Джин даже задумывался, что, возможно, он у Чонгука не один. Кто знает, сколько нужно людей человеку, у которого вырвали сердце и разбили его в пыль, так и не дав шанса. - Не называй его так, - Сокджин поморщился, поднявшись с кровати и начав собираться. - Между прочим, он тебе хен. - Он чертов монах, если ты говоришь правду, и вы ни разу не трахались на протяжении семи лет. Конечно, я понимаю, почему ты ходишь налево, но не понимаю, почему ты до сих пор его не бросил, - Чонгук недовольно поморщился, копируя мимику Джина. Чертов мелкий засранец. - В идеальных отношениях не обязательно нужен секс, - Сокджин постоянно повторял одно и тоже, и с каждым разом ему казалось, что это похоже на обычную мантру, в которую он сам пытается поверить, но безрезультатно. - Ну да, как в начальной школе. Чистая любовь. У тебя на него хотя бы встает, или он такой страшный, что ты только из жалости с ним? - в такие моменты Джин ненавидел Чонгука. Он просто не видел Намджуна. Его губы и глаза. Тело и длинные ноги. Да, черт возьми, у Джина на него встает. Вот только… Почему-то язык не поворачивается предложить Намджуну трахнуться. И тот тоже никаких попыток не делает. А у Сокджина, кажется, скоро кончится лимит, ибо он уже не может смотреть на то, как Намджун ест, не думая о том, как круто было бы кончить ему в рот. - Я тебе позвоню, - это все, что он сказал, перед тем как уйти из квартиры Чонгука. Наверное, тот уже начинает подумывать разорвать их связь, но Джину плевать. Он действительно хотел только одного человека. А шлюху на вечер с его лицом найти не так уж и сложно. Добравшись до дома, Джин с порога заметил обувь Намджуна и чуть улыбнулся. Быстро разувшись, он прошелся по квартире, пока не увидел, как Ким спал на их кровати, раскинувшись на спине звездочкой. Сев на кровать, он провел пальцами по губам Намждуна, проклиная себя за то, что не сдержался тогда шесть лет назад и начал ходить налево. Возможно, если бы он не сделал этого тогда, все было бы по-другому. Возможно, он бы не ощущал себя грязным каждый раз, когда он возвращался домой. Мысленно попросив прощения у Намджуна, Сокджин пошел в душ, кусая губы, понимая, что он сам все рушит. И что ему не хватает сил отпустить любимого человека. Ведь он сдохнет без него в ближайшей канаве от тоски, словно какой-то щенок, которого выкинули на улицу. Но почему-то, несмотря на это, он не мог отказаться от секса. Чертово животное. Включив душ, Джин встал под струи воды, уткнувшись лбом в кафель. Он устал. Слишком сильно устал от всего этого, чтобы что-то менять. Слишком устал столько лет притворяться, но он не мог остановиться. Слишком сильный страх потерять Намджуна. Слишком большая уверенность, что это произойдет. Слишком много этих «слишком». Вода медленно стекала по его плечами и шее, несильно стукнув кулаком о кафель, Сокджин запрокинул голову назад, прикрыв глаза. В мыслях появился образ Чонгука, выгибающегося под ним, то, как он кусает губы и не произносит ни звука… «- Стоны это слишком личное. Я не хочу, чтобы ты это слышал. Я хочу позволять слышать такое только своему человеку. Полностью моему,» - один раз объяснил Чонгук, когда Джин спросил, почему тот не произносит ни звука. Все же это немного било по самолюбию. Но причина, из-за которой Чонгук сдерживался, ему понравилась. Он слишком его понимал. Опять это «слишком». Джин усмехнулся, но на секунду представил Намджуна вместо Чонгука. Плечи чуть шире. Ноги длиннее. Светлые волосы и пухлые грешные губы. Джин не мог сдержать стона. Намджун бы под ним стонал. Потому что он - его. Потому что он бы заставлял. Извращался, стал бы конченным извращенцем, но Намджун бы стонал. Красиво, низко, гортанно. Хрипло и с матами. Несильно выгибаясь, но двигая бедрами навстречу. Сокджин облокотился спиной о кафель, закусив губу. Зря он об этом думал. В теле появилась смесь легкости и желания. Желания пойти к спящему Намджуну и… облизав губы, Джин несильно стукнулся головой о стену и провел ладонью по вставшему члену. Если бы его желание можно было осуществить, то он бы провел головкой по губам этого сонного кота, оставляя на них чуть влажный след. Мягкие упругие теплые губы. Он снова провел рукой по члену, сильнее сжимая кулак около головки. Наверное, он чертов извращенец, но Джин не против трахнуть Намджуна, когда он спит. И в рот, и в задницу. Чертову небольшую чуть плоскую смуглую задницу, которая слишком сильно привлекала. У Чонгука она была более «взбитой», но Сокджину задница Намджуна нравится больше. Он бы не прочь «наказывать» ее за все сломанные вещи в доме. Дыхание Джина стало тяжелее, а рука на члене двигалась быстрее. Он уже не мог остановить этот чертов поток мыслей, от которого самому немного дурно, что сделал бы он с Намджуном, если бы ему только дали «зеленый свет». Сокджин прикусывал губу, чтобы не застонать от того, что в его мыслях Намджун кончил под ним, он сам позорно кончил. Черт… почему Намджун его не хочет… Намджун вышел из душа, прикусывая губу. Блядь. - Хен, где мои сигареты? - он вошел на кухню, ища взглядом пропажу, но споткнулся о стул, едва не упав. Блядь, как же больно. - Эй, ты не у себя дома, чтобы все тут ломать, - голос Юнги был уставшим, но при этом довольным. Намджун посмотрел на него и почти сразу же поймал свои сигареты, которые тот бросил ему. В чужой великоватой черной футболке по середину бедра и с засосами на шее и плечах он выглядел почти хрупко. Опять он перестарался. - А Джин-хен тоже не разрешает ломать мебель, - усмехнулся Намджун, подойдя к Юнги и обнимая его за талию. Тот только чуть недовольно поморщил нос, но позволил Намджуну делать все. Как только у них начались такие отношения, он всегда это позволял. Намджнун провел рукой по талии до бедра, чуть приподнимая свою футболку и гладя обнаженную кожу. Юнги недовольно рыкнул, потянул Намджуна на себя, жадно целуя-кусая губы. Им обоим было стыдно перед Джином. Намджун любил Сокджина, и никогда не позволит ему узнать, что он спит со своим лучшим другом шесть с половиной лет. Почти все время, что он вместе с Джином. Юнги кусается в поцелуе и недовольно оттягивает губы, Намджун же наоборот издевается, показывая свое превосходство, и каждый раз Юнги ему уступает. Джин - чертов натурал, который впервые раз в жизни встречается с парнем – хоть и уже семь лет – и он никогда не спал с парнями и не знает каково это. Так постоянно говорил Намджун. На что Юнги только отвечал, что если бы он не знал его, решил что это хреновая отмазка. Но он знал. И Намджун правда считает, что Джин не понимает, что это такое. Хотя учитывая, что Сокджин за семь лет ни разу не заикнулся на тему секса. Сначала пытался, краснея а-ля девица, потом же перестал, Намджун решил, что ему это не нужно. А то, что он спит с Юнги, только усугубляет ситуацию. Он слишком грязный сейчас, чтобы прикасаться к своей принцессе. Намджун понимает, что такое ему выгодно и одновременно - нет. Точнее, он моральный урод по всем фронтам и то, что он все это делает именно с Юнги, не добавляет ему очков. Он его лучший друг. Юнги влюблен в него. Намджун сильнее стиснул бедро Юнги, прижимая его к себе, чувствуя, как хен провел рукой по его паху сквозь боксеры. Это произошло на день рождения Мина, когда он напился настолько в дрова, что Намджуну пришлось его до кровати провожать. Тогда он узнал об этой любви. Тогда Юнги слишком сильно желал переспать с ним, чтобы Намджун отказался. А на утро Намджун не смог сказать хену, что он сделал это из жалости. Потому что это не так. Потому что он воспользовался Юнги из-за слишком сильного желания секса. Намджун конченный мудак. И он до сих пор все это не прекратил, понимая, что для Юнги с каждым годом делиться с кем-то становится все сложнее. А он никогда не уйдет от Джина по доброй воле, слишком любит эту капризную принцессу. Намджун будет гореть в аду. - Так, мне надо домой заскочить, - разорвав поцелуй, сказал Намджун, чуть кусая губы Юнги. Тот же ничего не сказал, только пожал плечами и не сильно ударил его по руке, чтобы Намджун отпустил. Подняв руки, позволяя Юнги одеться, Намджун закурил, смотря на стену. С самого начала, когда он начал встречаться с Джином, он не мог нарадоваться. Красивый, милый, нежный хен. Любит розовое и готовить кисло-сладкую курочку. Сначала он не хотел торопиться, а сейчас… а сейчас поздно добавлять в их отношения что-то романтическое и милое, кроме курочки, да розового. Добрались они до дома быстро. Намджуну нужно было забрать один диск, а Юнги решил подбросить его на своей развалюхе. Джин должен быть сейчас на работе, так что дома никого не было, и они, не торопясь, поднялись в квартиру, негромко разговаривая о некоторых треках, которые Намджун недавно дал послушать хену. Зайдя в квартиру, Намджун заметил лишнюю обувь и чуть нахмурился. Быстро разувшись и даже не заметив, что за ним шел Юнги, он пошел вглубь квартиры и встал, как вкопанный, когда услышал стоны. Секунда. Две. Три. Намджун почувствовал, как у него начала закипать кровь в жилах, но стараясь держать себя в руках, он направился по звуку и не удивился, когда его встретила закрытая дверь спальни. Еще раз выдохнув, он открыл дверь, заходя в комнату. Первое, что увидел Намджун, это широкие плечи Сокджина, за семь лет они стали еще шире, чем были, и сейчас он, наверное, никогда не подумал бы, что этот человек невинен с мужчинами. Особенно, когда Намджун увидел парня под ним. Облокотившись о косяк, он достал сигареты и смотрел, смотрел и смотрел. Он понимал, каким идиотом он был. Он сам разрушал все, что у них было. И правда, какой нормальный человек будет верен тебе на протяжении семи лет, если вы даже и разу не поцеловались. Наверное, никто. Ведь даже он не выдержал. Но Сокджин выглядел красиво. Двигаясь быстро, бедра поджимались, а ноги напрягались в движениях. Хотя и парень под ним был тоже хорош, не во вкусе Намджуна, но хорош определенно. И все это выглядело одновременно возбуждающе и мерзко. Вот только отчего противно было, Намджун не понимал. Из-за неверности – что, скорее всего вряд ли – или из-за того, что это происходило в их спальне. Там, где они могли притворяться, и все было так невинно, девственно. Но долго ли это было на самом деле. Джин, как ужаленный, отпрыгнул от своего парнишки, который вообще не понимал, почему именно, как только Намджун закурил, и он почувствовал запах сигарет. Его сигарет. Намджун понял от чего он отказывался, было бы невероятно круто завалить такого покрасневшего Джина на кровать и выебать так, чтобы было больно двигаться, но это было неправильно. Ведь… все их отношения были неправильными, построенными на его эгоизме. Что увидел, смотря на него Сокджин, Намджун не знал, но в глазах хена он увидел трепет и что-то… словно он смотрел на любимую разбитую вазу. Намджун тоже это чувствовал. Этой вазой были их отношения. - Чего остановились? Продолжайте, а я наверное пойду… здесь… противно, - даже не зная, от кого и от чего ему именно было противно, Намджун вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, задев плечом Юнги, что стоял, как оказалось, не так далеко от спальни. - Намджун! - Сокджин догнал его у порога дома, неловко прикрываясь подушкой, словно так он сможет спрятаться от того, что случилось. - Оденься что ли, - Намджун вздохнул и, не дав и слова больше сказать Джину – он не мог смотреть на эту хренову вазу, – он вышел из квартиры, выбежав из подъезда, усмехнулся. Твою мать. За что боролся, на то и напоролся, да? Чонгук только фыркнул, когда Джин ушел за своим монахом. Встав, стараясь не обращать внимания на возбуждение, он начал не торопясь собираться. Он с самого начала знал, что это плохая идея. Да и вообще он не представлял, что именно ударило в голову Сокджину предложить потрахаться на кровати, на которой Джин и Намджун засыпают в обнимку и все подобное. Сначала Чонгук даже напрягся, а вдруг хен влюбился в него и мозги последние растерял, и ему вообще стало плевать на своего монаха. Но когда Сокджин так побежал за неожиданно появившимся Намджуном, Чонгук понял окончательно. Хену не плевать. Тогда идея потрахаться на этой кровати выглядела слишком странной и нелогичной, по мнению Чона. Когда он уже искал свои джинсы, в комнату ворвался невысокий сивый придурок, который смотрел на него, как на девятое десятое и сразу одиннадцатое чудо света, что немного напрягало Чонгука, но как только хлопнула входная дверь, этот идиот, словно одумался, и второпях вышел из комнаты. Через пару секунд входная дверь снова хлопнула. Что это был за идиот? Одевшись до конца, он вышел из комнаты и немного облокотился о косяк двери, смотря на Джина. Тот был разбит. Он неподвижно сидел на диване в гостиной, закрыв лицо руками, и, видимо, даже не думал одеваться. Все же и правда любит. Нахрена тогда блин изменять? Он его никогда не поймет. - Хен, ну чего ты, забей на монаха. Потом с ним поговоришь и все расскажешь, - спокойно сказал Чонгук, начав медленно подходить к Сокджину. Если бы кто-нибудь или он сам курил, он бы определенно закурил. Ситуация слишком дерьмовая. Да и вообще, как можно так убиваться из-за того, кому изменял. Даже если любишь. Никогда не поймет. - Нет, Чонгук, нет, - Джин убрал руки от лица и усмехнулся, глядя на Чона, тот же только вздрогнул от этого. Привычного Джин-хена больше не было, был только больной человек, который уже смирился. Смирился со всем, что с ним происходит. - Ты не тот образ создал в своей голове. Я противен ему. Если это так, то здесь ничего не исправишь. Я сам все разрушил. Я должен был подойти и поговорить о том, что хочу секса, а не идти сразу же в разгул, как последняя блядь. Я не могу больше до него дотронуться. Слишком грязный для него. Понимаешь, Чонгук? Даже если я приду к нему с повинной, то это ничего не изменит. Секса так и не будет, а я вряд ли всю жизнь смогу без него, сам монахом стану… Чонгук шумно сглотнул, чуть отступая назад. - Почему тебе так важно с кем-то спать? - почти со страхом в голосе спросил Чонгук, не понимая, почему ему самому сейчас становилось слишком не по себе. Почему-то казалось, что это он виноват… не отчасти, как есть на самом деле, а полностью. - Наверное, потому что это слишком важно для отношений. Для меня. Я пытался год. Намджун не видел во мне сексуального объекта или просто он такой человек, которому не нужен секс, - Джин чуть откинулся назад на спинку дивана, смотря на потолок, и горько улыбнувшись. – Знаешь, есть такие сильные люди. Они так сильны личностью, что им не нужна эта странная физическая механичность движения и желание даже не размножаться, а просто получить звериное примитивное удовольствие. Я же один из тех людей, которые низкие, не способны контролировать свои желания и от нехватки секса даже толком заснуть не могут, не подрочив перед сном и не почувствовать приятное расслабление мышц после оргазма. - Но если он не видел в тебе сексуального объекта, может он не любил? Никогда не встречал парочек, которые не трахаются и им норм, - Чонгук скрестил руки на груди, глядя куда угодно, но не на Сокджина. В его рассуждениях было слишком много боли и отчаяния за свою сущность. Чонгук не мог представить, что перед ним его хен. Его самоуверенный хен, который любит готовить и своего парня, но при этом в характере было много стервозности. - Знаешь, Чонгук, даже если так, я люблю его. На деле этого достаточно, потому что он улыбался мне и смотрел со мной фильмы, которые ему были скучны, но смотрел только потому, что мне было интересно. Но я сам разломал это чертово равновесие между нами, - Джин встал с кровати и пошел в спальню, где натянул пижамные штаны, чтобы хоть как-то прикрыть свою наготу. После разговора с Сокджином все возбуждение, что оставалось, сошло на «нет», почти сразу же. Чонгуку никогда не понять такой политики и такого отношения, но он понимал точно, что Джин и правда любит Намджуна и сейчас ему не хватает его больше всего на свете. И еще - тот вряд ли когда-либо вернется. Чувствуя здесь себя лишним, Чонгук ушел из этой квартиры. Конечно, он не был виноват в желаниях Сокджина и том, что тот решил впервые потрахаться не у Чонгука в общаге, а здесь, но противно ему тоже было. Чон словно был виноват в этом всем. Хоть и понимал, что не виноват. Видимо, как обычно пиздец как вовремя проснулась совесть. Выйдя из подъезда, он почти сходу наткнулся на того парня, который был с Намджуном и, чуть усмехнувшись, когда увидел его удивление, завернул за угол дома. Видимо, этот непонятный придурок решил устроить разборки с Джином. Словно этот монах сам за себя постоять не может. Но не прошел он и дома, как его неожиданно затащили в переулок и впечатали в дом, больно стукнув головой о стену. Зажмурившись, Чонгук зашипел, при этом случайно прикусив себе губу. - Какого черта ты еще самодовольно усмехаешься, пиздюшонок, - голос был грубоват и немного шепелявил. Чонгук приоткрыл глаза и увидел того придурка, который был с Намджуном. Джин вроде говорил, что его Юнги зовут. Если, когда он его впервые сегодня увидел, он был немного ошарашен, то сейчас был явно готов все ломать и убивать. По-лисьи прищуренные глаза стали еще уже, и осветленные волосы, падающие на них, придавали немного жутковатый вид. - Ты параноик. Какие усмешки? - Чонгук и правда не мог вспомнить, когда он ему самодовольно усмехнулся… хотя, если та легкая усмешка, которая появилась у него у подъезда была самодовольной, то - да. Косяк был. Но, черт, он же не специально. - Ты еще будешь строить из себя невинного, шлюха, - выплюнув это ему в лицо, Юнги отпустил Чонгука и отошел на шаг. У Чонгука нервно дернулась бровь. Забавности какие, посмотрев на Юнги сверху вниз, он расправил плечи и заметил, что выше его, шире в плечах да и сильнее, скорее всего. Юнги выглядел озлобленным и смотрел на Чонгука с презрением, словно это он самое грязное существо, которое он видел, при этом Чонгук видел в его взгляде что-то… когда смотрят на дорогую золотую цепочку в кучке отходов. Он не понял, что значила эта нотка в его взгляде. - Шлюха, говоришь? Интересное мнение от человека, который так бегает… - Чонгук чуть распахнул глаза, понимая, что сейчас Юнги вроде как прибежал… не то защищать, не то что-то вроде, и это было так странно и немного… по-собственнически. Словно тронули его вещь и… Чонгук резко подошел к Юнги вплотную, тот даже удивленно дернулся в сторону, не ожидая того, что Чон так быстро перейдет в атаку. И не на словах. Но мыслям Юнги не суждено было сбыться. Чонгук просто оттянул ворот толстовки и на этот раз точно самодовольно усмехнулся, смотря на засосы на шее. - Джин-хен мне сказал, что вы с монахом куда-то уезжали утром, - быстро отойдя назад, потому что не знал, как будет реагировать Юнги, Чонгук скрестил руки на груди. - Интересно получается… Ммм… Намджун-хен поставил тебе засосы? Если да, то ты такая же шлюха как и я… хен, - конечно, догадка была необоснованной, и вообще в свои слова Чонгук сам не верил, но то, что он получил кулаком в живот, только подтвердило, что он случайно угадал. А еще показало, что, возможно, Юнги даже сильнее. - Слушай сюда, - Чонгук согнулся пополам от удара, и Юнги дернул его за волосы, заставляя запрокинуть голову, и сильно ударив по ногам так, что Чон упал на колени. Так-то лучше. - Я не знаю, что твоя головешка уже надумала. Но уверяю, что, если я тебя еще раз увижу, то сделаю из тебя такую шлюху, что ты только о члене думать и сможешь, - отбросив от себя Чонгука, так что он несильно качнулся, Юнги ушел. Чонгуку захотелось сначала догнать Юнги и хорошенько ему врезать, но сообщение от Тэхена немного сбило ему весь настрой и все соответствующее. Казалось, что Юнги - просто псих, и от него просто нужно держаться подальше. Даже несмотря на то, что это немного – или не немного – задевает гордость. - Задолбали, - Намджун подпрыгнул на месте, и в следующий момент в него полетела первая попавшаяся книга, от которой он даже не успел увернуться. Юнги скрестил руки на груди и сощурил глаза. Уже прошло полтора месяца, как Намджун не живет на своей с Джином квартире, временно обитая у Юнги. - Я видел Джин-хена, - Намджун нахмурился и отвернулся, не думая, что ему будет это особо интересно. - Он так скоро на себя руки наложит. Думает, что это он разрушил ваши отношения. Намджун, мы оба знаем, что виноваты мы. А ты просто не хочешь посмотреть ему в глаза, потому что тогда придется сознаться в том, что длилось шесть с половиной лет. - А ты хочешь, чтобы я ему сказал, что ты влюблен в меня, а я тебя использовал, чтобы потрахаться? - недовольно прорычал Намджун, снова посмотрев на Юнги. Они уже не раз за это время возвращались к этому разговору после того, как Юнги твердо решил, что надо заканчивать со всем этим. Конечно, Намджун согласился с этим решением, и теперь общаться с Юнги было даже легче, чем раньше, не было странной недоговоренности. Вот только меньшим мудаком Намджун от этого не стал. - Мы оба друг друга использовали, если так говорить, так что не кидайся такими фразами и не делай из себя главного мудака, - Юнги помассировал переносицу и снова посмотрел на Намджуна. И как на такого злиться. - Тебе нужно поговорить с Джином. Хватит этой липовой трагедии, пусть он узнает уже, что может с чистой совестью тебя ненавидеть. - Я не хочу, чтобы он меня ненавидел, - Намджун снова посмотрел куда-то в сторону. Наверное, только из-за этого он и позволял Сокджину думать, что это из-за него все пошло наперекосяк. Да, это было эгоистично, как всегда, но Намджун думал, что что-то сломается в нем, если Джин начнет его ненавидеть, словно что-то разрушится окончательно. - То есть ты считаешь это правильным? - Юнги внимательно посмотрел на профиль Намджуна. Он знал, что его самого гложет это все, но помогать облегчить душу он и не собирался. И так за эти шесть с половиной лет он достаточно его испортил, избаловал, как котенка, и теперь тот не хочет решать то, что нужно, надеясь на что-то. - Нет… - тихо сказал Намджун. Встав и пройдя мимо Юнги, он вышел из квартиры, больше не сказав и слова. Конечно, он понимал, что ведет себя как последний мудак и что надо уже пойти к Джину но… Да, Намджун мог прийти, сказать, что «чувак, я тебя прощаю и давай все попробуем заново» и Сокджин будет счастлив, так как он хренов щеночек, но Намджун не сможет скрывать такое вечно. А это значит, что Джин узнает правду. И тогда точно не будет возможности попробовать заново. Выйдя из подъезда, он закурил, выдыхая сизый дым, смотря на серое покрытое густыми тучами небо. Возможно, будет дождь, а может, и гроза. Джин любит грозы, он всегда говорил, что они - словно высшие силы, которые готовы разломать планету на части. Сокджин всегда в грозу выключал всю технику – кроме холодильника – выключал свет и они просто слушали звуки этой высшей силы, которая становилась в те вечера волшебными. До знакомства с Джином Намджун ненавидел грозы. Его раздражал звук и он не давал сосредоточиться на музыке или книге, или на очередном фантастическом старом сериале с картонными декорациями. Намджун взъерошил волосы и чуть прикусил губу. Он знал, что Юнги прав. Знал, но, черт возьми, Джин слишком сильно сидит в нем, заставил полюбить его привычки, а некоторые вообще перенять. Страх потерять этого человека сильнее. Но страх потерять его со временем, когда все раскроется, насколько он сильнее? Да, он был сильнее. Затянувшись, Намджун достал телефон и посмотрел на время. Почти девять вечера. Джин уже должен был прийти домой со смены в кондитерской. Убрав телефон обратно в карман, он тяжело вздохнул, снова смотря на небо. Вот что, если он действительно попробует рассказать Сокджину правду? Сев на автобус, Намджун все еще сомневался в правильности его решения. Только Юнги и Джин знали, что самоуверенность Намджуна была по большей части немного наигранной или появлялась, когда он просто уверен в выигрыше. Но сейчас не было такой гарантии, из-за чего сомнения его проглатывали с головой. Да, он знал, что так будет правильнее, но он не знал, что будет дальше. Как среагирует Сокджин на шесть с половиной лет вранья, и прогонит ли он его или решит попробовать все сначала. Намджун не заметил, как доехал до дома. Ему казалось, что это произошло слишком быстро и хотелось растянуть время как можно сильнее, разобравшись окончательно в себе и в своих сомнениях. Но тянуть дальше было нечестно по отношению к Джину. Опять покурив, он прокручивал в голове снова и снова тот день, когда застал Сокджина в постели с другим парнем. С парнем, блин. Вот он идиот, раз думал, что Джин не представляет, что такое секс с парнем, а ведь они встречались так долго и, если бы Намджун хоть раз подумал попробовать, всего этого не было. Виноват был только он один. Зайдя в квартиру почти бесшумно, Намджун услышал звук чайника с кухни и чуть улыбнулся. Он как всегда вовремя. Зайдя туда, он облокотился плечом о косяк и смотрел на Джина. Смотрел и смотрел. Тот похудел, плечи, которые всегда были гордо расправлены, сутулились, волосы были запутанны в непонятно что, словно он и не был на работе, а кожа словно посерела. - Я как раз к чаю, да? - Намджун не знал, что еще сказать. Он видел, как Сокджин вздрогнул и почти разбил свою любимую кружку с Марио, Джин удивленно повернулся к Намджуну, а в глазах было все. От щенячьего счастья, до боли от понимания, что наступил конец. - Ты… за вещами? - тихо сказал Джин. Эти полтора месяца он больше всего боялся этого момента, когда Намджун придет за вещами, посмотрит, скажет что-то необычайно колкое и уйдет. Навсегда, думая о том, какой Джин мерзкий. - А ты хочешь? Я пришел поговорить на самом деле, - немного неловко сказал Намджун, садясь за стол, как обычно делал, когда Сокджин возился на кухне. Он любил на это смотреть. Как тот сосредоточен и все пробует, как иногда недовольно морщился, но все чаще расплывался в довольной улыбке. Джин удивленно распахнул глаза, ожидая такое меньше всего. Кивнув не то Намджуну, не то самому себе, он повернулся к шкафам. Он достал кружку Намджуна и налил ему черный чай, Сокджин до сих пор был немного потерянным и немного не понимал, что происходит. Он предал Намджуна, это слишком понятно, чтобы оправдываться и пытаться выкрутиться, но то, что Намджун решил поговорить об этом, немного ставит его в тупик. Зачем? Гадости наговорить? Вряд ли, Намджун слишком горд для такого. Тогда зачем? - О чем поговорить… - не выдержав тишину больше десяти минут, Джин поставил кружку с чаем перед Намджуном, садясь напротив. Он не сильно прикусил губу, смотря на него, Намджун не изменился за полтора месяца, только, наверное, от него табаком пахло сильнее, а значит - нервничал. - Наверное, надо… ааа. Черт, - Намджун никак не мог собраться с мыслями, которые, как назло, именно сейчас начали путаться. Страх потерять Джина только увеличивался с каждым, казалось, вздохом, но смотря на то, как тот убивается и как он даже не ждал разговора, а что Намджун сразу будет собирать вещи, позволило понять одно. Он обязан сказать. - Я спал с Юнги шесть с половиной лет. Наверное, нужно было начать не так. Может быть, если бы он сказал по-другому, он бы не видел это удивленное потерянное выражение лица. По Джину было видно, что сначала он решил, что Намджун с ним так шутит, для того, чтобы Сокджин не накручивал себя и решил всю вину взять на себя. Но прошла минута. Вторая. И Джин понимал, что это была не шутка, а самая горькая болезненная и обидная правда. Сокджин всегда думал, что изменяют в отношениях только потому, что чего-то не хватает. Тут он понимал, что Намджуну не хватало того же, чего и ему. Но черт возьми, этот идиот даже не пытался как-то решить эту проблему, а каждый раз, когда Джин пытался… откидывал его от себя, как щенка. Сначала Сокджин чувствовал, как мысли путались, возникали вопросы: «так долго?» «почему Юнги?» «почему сказал только сейчас, а не раньше?». Но потом все ушло. Да, было обидно. Но только за те полгода шесть лет назад, когда Намджун трахался со своим лучшим другом, когда он гадал, что делает не так. - И если бы не ситуация с Чонгуком, ты бы никогда не сказал мне об этом, да? Тебя устраивало то, что ты скорее в отношениях все это время был с Юнги? – нет, Джин многое мог понять и он понимал, что они оба виноваты в этом всем, но черт возьми, понимание ситуации не значит то, что он не зол. - Потому что я думал, что для тебя неприятен секс с парнем! - Намджун не знал, что еще сказать и чем оправдать свои действия. Когда-то эта мысль была вполне логичной, что Джину просто морально с ним хорошо, а секс ему не нужен. Но сейчас почему-то именно сейчас эта мысль ему казалась такой глупой и абсурдной, что скептический взгляд Сокджина был обоснованным. Очень-очень обоснованным. - Мы вместе семь лет, Ким Намджун. Семь лет, и ты, правда, думаешь, что для меня секс с парнем неприятен? Да ты сам меня отшивал, когда я тебе намекал, - Джин был зол. Он вообще редко злился на Намджуна, потому что тот был очень умным и очень милым, особенно, когда кушал или улыбался. Но, черт возьми, он что, серьезно? Из-за этой хрени у него не было семь лет секса с человеком, которого он любит? Идиот. - А ты намекал? - Намджун удивленно поднял брови. - Не зли меня еще больше. Да, дорогой мой дебил, намекал. И не раз в течение первого года, долго и упорно пока не понял, что мне тут ничего не светит, - Джин недовольно провел плечами, разминая их. Почему-то сейчас один из тех редких моментов, когда он хотел хорошенько врезать Намджуну за такой идиотизм, а еще пару раз приходила мысль показать ему, как ему «неприятен» секс с парнем, и показывать на самом Намджуне. - То есть ты мне изменял шесть лет? - Намджун немного нахмурился, но быстро эта нахмуренность исчезла, когда Джин скрестил руки на груди и поднял бровь. - Хочешь помериться, кто больше? Ты побеждаешь, между прочим, - недовольно сказал Джин. Намджун на это только чуть поджал губы. Ну почему бы и не ударить по больному, да? - Ну, я и не рассчитывал, что ты после того, как узнаешь правду, решишь все же попробовать сначала, - Намджун так и не притронулся к своему чаю. Было все предельно понятно, и удивляться даже не нужно. Он врал, и видимо то, что он так долго врал и подтолкнул Джина на этот шаг. Может быть, все вышло бы иначе. Может быть. Если. Это, то о чем мы никогда не узнаем, но будем подсознательно постоянно сожалеть и мечтать все изменить, как и сейчас Намджун. Но он понимал: что сделано, то сделано, и уже ничего не исправишь. Теперь Джин не будет убивать самого себя, но будет проклинать его. Намджун встал со своего места и направился к выходу из квартиры. Вещи можно забрать и потом. - Ты куда намылился теперь? - Джин резко дернул его за руку, когда Намджун был уже почти перед входной дверью, на лице было недовольство и раздражение. - Ну, мы вроде все выяснили, - Намджун уже раздраженно отдернул от себя руку Джина. Почему так все сложно. Почему так сложно отпустить его и дать ему нормально уйти, если ему не собираются давать шанс. Джин недовольно почти зарычал, впечатав его в стену, но замер, достаточно крепко удерживая его на месте. У него было много мыслей, но главная, что стучала набатом в его голове, была о том, что Намджун упертый баран и все решил за обоих. Сокджин смотрел Намджуну в глаза и сам не понимал, почему дыхание обоих так потяжелело, но он молил бога, чтобы Намджун не пытался что-то сейчас сказать. Словно это может что-то разбить. Не что-то. Разбить ту самую вазу, которая снова склеивалась по секундам. Она словно решила посмеяться над своими хозяевами, начала восстанавливаться, и становиться крепче, чем раньше. Посмотрев в глаза Намджуна, у Джина перехватило дыхание, как когда они только познакомились. Он увидел то, чего не видел давно. У Намджуна в глазах был коктейль эмоций из почти щенячьей грусти, из-за того, что с ними стало, и страсти от того, что Джин рядом. Сокджин никогда не видел, а может просто не замечал, как у Намджуна горят глаза, когда он на него смотрит… Они оба не знали, кто кого поцеловал. Скорее всего одновременно. Целовались они жадно до боли, до дури в голове и до бессмысленных поглаживаний тела в своих руках. Они кусали губы друг друга почти до крови, рычали друг другу. Джин сильнее вжимал Намджуна в стену, уже не держа его руки, а прижимал тело. Намджун до синяков сжимал бока Сокджина, прижимая к себе, словно старался проглотить, слиться или подобный высокопарный бред, что так любят показывать в фильмах или в дешевой литературной порнухе. Они оба сорвались с цепи, за эти семь лет воздержания. За семь лет личного ада, когда ты находишься с человеком, которого любишь больше всего. Больше себя и чертовой кисло-сладкой курицы. Больше чем, свободу и музыку, которой дышишь. Ад, когда ты боишься дотронуться и бегаешь непонятно к кому, лишь бы не разрушить то, что есть… - Ты, блять, больше никуда не свалишь. Узнаю о изменах, твои яйца повешу на нашу дверь, - Джин тяжело дышит, глаза прикрыты, а в голове пустота, а сердце готово разорваться от перегрузки. - Это и к тебе относится, - Намджун улыбнулся, не сильно куснув Сокджина за губу, снова вовлекая его в поцелуй. Измен больше точно не будет, они это знали оба. А вот кроликами они стать вполне себе могут. Надо же наверстать за семь лет.