До свадьбы заживет

Поздравляем всех читательниц с праздником Весны! В аэропорт их должен был отвезти Сашка. Начхавший на все Димины уверения, что они прекрасно доедут на такси, брат настоял на своем и заявился с ночевкой к ужину. К самому их желанию пожениться он отнесся как-то странно, вроде и против ничего не говорил, но и стебался больше обычного. Ужин был ранним, так как Наташа считала, что они должны лечь не поздно, поскольку вылет был в семь утра, а приехать нужно было заранее, чтобы спокойно пройти регистрацию. Наверх Сашка потащился вслед за ними: ну как же, его старая комната тоже была на втором этаже. Когда парни повернули в сторону своей комнаты, он вдруг с насмешкой сказал: — Вы и по дому за ручку ходите. Дима резко обернулся и презрительно ответил: — Ну на улице-то мы себе этого не можем позволить. Он не понимал, что так бесит брата: может, то, что он жил уже несколько лет с Ларисой, имел от нее дочку, но так и не был официально женат, хотя имел все возможности для этого, а вот они, несмотря на то, что однополые браки в их стране не признавались, все равно хотели его заключить и даже готовы были для этого лететь через пол земного шара. — Вы двое такие странные, — хмыкнул Сашка, — недаром говорят, что у людей, которые прожили столько лет вместе, становится общей кровеносная система. А вы с трех лет как попугайчики-неразлучники. Как же вы будете жить, если с кем-то из вас что-то случится? Дима почувствовал, как рука Игоря дрогнула в его руке, и привлек парня к себе, обнимая и целуя в висок. — А мы и не будем, — чуть хрипловато, словно со сна ответил Гор. — Что не будете? — недоуменно уточнил Саша. — Жить, — усмехнулся Игорь, его трясло внутри только от одного предположения, что с Димой может что-то случиться, и тот, чувствуя его дрожь, обнимал всё крепче. Гор знал, что жить без Димы он не сможет, потому что тот был центром его вселенной, и ничего в мире не было дороже Димы, но он знал также, что и сам Дима без него не станет жить, ведь и сам Гор тоже являлся всем его миром. *** Такого парни не ожидали. Одно дело видеть в интернете и на картинках в туристической фирме, и совсем другое — воочию! Не ожидали того, что судно окажется таким огромным, просто подавляющим, столь шикарным. Не ожидали, что круизный лайнер — не просто пароход, а плавающий город со своими улицами, кафе, ресторанами, магазинами, концертными залами, стадионами, катками, пляжами, бассейнами, казино, салонами красоты, библиотеками… Всё — для каждого, на любой, самый взыскательный вкус! — Смотри, — Игорь ткнул пальцем в красочный рекламный буклет, — тут дополнительно можно заказать и другие услуги: свадебного координатора, персональную церемонию, живую музыку, SPA-процедуры до и после, завтрак или ужин в каюту в один из дней круиза, памятный свадебный сертификат, свадебный торт и еще кучу всего. Дима скосил глаза на яркие фотографии и фыркнул: — Особенно нам SPA-процедуры нужны, хотя торт, думаю, следует заказать. А что еще за «памятный свадебный сертификат»? Нам же и так выдадут после церемонии сертификат о браке. — О, вот еще! Свадебную церемонию проводят на рассвете или закате, согласно выбору брачующихся. Ты когда хочешь? — Наверное, на рассвете, — задумчиво сказал Дима, — быстрее поженимся — быстрее брачная ночь наступит. Игорь возмущенно пихнул Димку кулаком в бок: — Что за проза жизни? А как же романтика? В каюте уже стоял принесенный багаж, но Димка обошел его, упал спиной на огромное ложе и раскинулся звездочкой: — Уф, вот это я понимаю! Трехспальная, не иначе, кровать поражала своими размерами так же, как и панорамное окно. — Бляяя, я думал, тут должен быть круглый иллюминатор, — изумился Гор, — ой, тут еще и балкон есть! Круизные лайнеры, как и отели, отличались по уровню сервиса и разделялись на «звездные» категории, начиная от лучших — шестизвездочных, и ниже. Естественно, они выбрали лучшее из того, что было. — Хорошо, что мама Наташа настояла, чтобы мы взяли путевки именно на этот лайнер, — Игорь начал распаковывать чемодан. Димка приподнялся: — Гор, брось ерундой заниматься, иди ко мне. Наташа в самом деле считала, раз у мальчиков будет только такая свадьба, значит, нужно не скопидомничать и всё сделать в лучшем виде. Нельзя жалеть денег на такое дело: пусть ребята вспоминают это событие как самое впечатляющее. В стоимость путевок также вошли авиаперелет и трансферы, все-таки хорошо, когда в чужой стране мальчиков встретит водитель или представитель компании в аэропорту, а затем доставит на судно. Лучше заплатить дороже, зато на сердце будет спокойнее, что с детьми всё в порядке. Игорь распрямился над чемоданом и сказал с ухмылкой: — А давай лучше ты ко мне. Неужели тебе не хочется посмотреть, что еще есть в нашей каюте? Дима лениво махнул рукой: — Я читал про то, что у нас тут есть. — И что же? — Кроме балкона, — засмеялся Дима, — зона отдыха и ванная с туалетом. Нам этого хватит. Иди сюда, опробуем кровать. — Поспим на ней? — улыбнулся Игорь, развешивая в шкафу свадебные костюмы. — Или ты что-то другое имеешь в виду, уставший мой, замученный перелетом? — Другое, другое. Игорь прилег рядом и, опираясь на локоть, стал любоваться точеным Димкиным профилем, не удержался и провел пальцем по изогнутым черным бровям, ровному носу, очертил пухлые губы, осторожно потрогал густые, длиннющие ресницы. Димка млел под этими нежными, невесомыми прикосновениями. — Дим, — проникновенно сказал он, — а тут роллердром есть, пошли после обеда покатаемся на роликах? Дима повернул голову и неверяще посмотрел на Гора: — Мы столько часов летели, чтобы покататься на роликах?! Может, найдем такие развлечения, которых у нас дома нет? Например, пойдем в скунер бар или шампань бар. — Ну да, дома мы, конечно, пива или шампанского выпить не можем, — скептически ответил Игорь, — к тому же в самолете ты почти все время спал. — А ведь в самом деле, какие бы они нам развлечения ни предлагали, мы все их можем получить дома, — задумчиво сказал Дима, глядя на манящие губы Игоря, — кроме единственного — здесь мы можем пожениться. Ради этого сюда мы и приехали. Игорь перевернулся и навис над Димой: — Верно, ради этого, а не хождения по тематическим барам. Так что, навестим роллердром? И припал к любимым губам в жадном поцелуе, постепенно углубляя его, не давая Диме ответить и пытаясь одной рукой расстегнуть пуговки на Димкиной летней рубашке с короткими рукавами. — А сколько у нас есть времени? — глядя пьяными от страсти глазами, уточнил Арсенин. — До выхода из порта где-то час, потом капитан будет проводить инструктаж пассажиров по технике безопасности и учебную тревогу, присутствовать обязательно. — Знаю, — Дима оглаживал обнаженные Горовы плечи, — пошли тогда в душ, совместим приятное с полезным, как раз успеем к этой всей фигне. *** Четырнадцатипалубный лайнер — целый мир. На корабле почти три тысячи гостей и полторы тысячи обслуги, но и среди этой толпы красивую пару заметили еще в момент их появления на судне. Игорь-то не сомневался, что Дима привлечет к себе внимание даже на необитаемом острове, а уж в любом обществе и подавно. Народ слетался на него как пчелы на цветок, прямо как тот филиппинец, например. Он был мелкий, вертлявый, очень привлекательный экзотической азиатской красотой и настырный. В первый раз этот хлюст, увидев Арсенина, остановился, словно натолкнувшись на стену, раззявил в изумлении рот и застыл, хлопая глазами. Такая непосредственная реакция польстила бы любому, но сам Дима замечал взгляды, обращенные только на Гора. Последнего это очень грело, все-таки Димка был совершенным идеалом мужской красоты, рядом с ним любой чувствовал себя слегка ущербным, да еще при этом Арсенин был такой живой, яркий и непосредственный, что людям хотелось не только полюбоваться, но и пообщаться. Диму все эти перипетии и чужие желания волновали мало, и если кто-то подходил познакомиться поближе, то сразу собственнически притягивал к себе Игоря, показывая, что этот парень с ним, его и нечего тут ходить. Восторженных реакций на себя ревнивый собственник не замечал, а следил только за тем, чтоб никто не покушался на Гора. Вот и филиппинца, как некогда Гудова, Арсенин попросту игнорировал, что не мешало тому ходить за ними хвостом, время от времени изображая из себя заблудившегося, а по мнению Игоря — придурка, и с наивным хлопаньем глазками выспрашивать дорогу то в обеденный зал, то в боулинг, то еще куда. Обслуга лайнера тихо потешалась, стараясь, впрочем, безуспешно, сохранять серьезные рожи, а Дима даже не подозревал, что эти худенькие и низенькие, похожие на подростков парни с экзотической внешностью — один и тот же человек. Гор тоже хмыкал, взирая на потуги Рафаэла привлечь Димкино внимание. Мнемозина* дала его парню фотографическую память на написанные и прочитанные тексты, но не возможность запоминать лица незнакомых людей. Рафаэл, однако, попыток не оставлял. Он по десять раз на дню менял костюмы, неожиданно и, как ему казалось, эффектно, возникал везде, где только видел пару, а потом, преданно заглядывая в синие глаза, на непонятном варианте филиппинского французского интересовался, где находится тот или иной объект. — Я им что — экскурсовод по лайнеру, что ли? — с досадой брякнул Дима и повторил Рафаэлу на французском: — Месье, я не гид, скажите это своим друзьям! Фразу про друзей понял только Игорь, но просвещать он никого не собирался. Пусть филиппинец идет лесом — Димка его парень! А еще на корабле постоянно что-то происходило, в разных частях различные мероприятия, начиная с поэтического вечера и заканчивая цирком. Впрочем, цирка хватало и так: то палубой выше итальянская пара темпераментно выясняет отношения и с балкона в океан (хотя на самом деле на головы этажом ниже) летят какие-то чемоданы с вещами. То с палубы ниже, где зона для тех, кому от 12 до 17-ти (и наших парней туда не пускали, «чтоб не нарушить ауру», как им объяснили) вверх летят фейерверки, не запланированные судовым начальством. То американский турист требует консула, потому как на одной из стоянок у живописного острова одна наглая чайка выхватила у него из руки сэндвич, а вторая, выбранная не иначе как тайным птичьим голосованием, ловко уперла с его головы соломенную шляпу. То юная красотка, решив принять солнечную ванну, «невзначай» уронит укутывающее ее полотенце, под которым не найдется купальника, и возникнет даже некое столпотворение из желающих поднять махровую тряпочку (которая и так мало что скрывала)… То филиппинец, в очередной раз решив поразить Диму, начал исполнять перед их каютой народный танец своей родины. Бисуан — пляска с тремя стаканами с вином, два из которых в ладонях и один на голове, без сомнения произвела бы впечатление, если бы на ноги незадачливого танцора не окрысилась болонка пожилой английской леди. Леди неодобрительно поджимала губы, а стервозная псинка неодобрительно щелкала зубами около щиколоток плясуна. В результате стакан с головы сверзился под ноги стюарду с подносом, на котором была свиная отбивная, забрав которую, болонка торопливо удалилась, решив ни с кем не делиться таким даром небес. Сытую псину нашли только через полчаса, а Диму с Гором Рафаэл потерял на день: пожилая леди привлекла его к поискам своей любимицы, а парни в это время ушли смотреть мюзикл. — Ну, если в августе Карибы — неперспективное направление, то как вот это нашествие объяснить? В честь чего это оно стало рентабельным? — Гор глядел на битком набитый каток, где только что закончилось ледовое шоу. Народ повалил с мест на ужин, а может, и на какие другие развлечения. Парни стояли, облокотившись на заграждение, и ожидали, когда толпа возбужденно переговаривающихся людей схлынет. — В честь нашей свадьбы, конечно, — Дима заправил за ухо белую прядь и легко коснулся губами мочки с бриллиантиком. Здесь никому не было дела до их отношений, и бродить где угодно, держась за руки или целуясь, можно было безбоязненно. Гор обвил руками своего парня и тихонько боднул его лбом в лоб: — Что-то такое я и подозревал, — сказал он, — ну как, волнуешься перед бракосочетанием? — А ты? Димка улыбнулся и потерся носом о щеку, на которую опять упала белая прядка. Уже скоро. Уже завтра. Уже подготовлен свадебный торт, уже припрятана… эээ… неважно, в общем, припрятана одна вещь, и вообще все готово. А завтра на рассвете они будут женаты. *** Часть палубы была украшена белыми цветами и залита солнечным светом. Восходящее солнце отражалось от снежно-белой скатерти и бликовало на бокалах и бутылке шампанского, играло на изящных бантах, которыми были обвязаны стулья. Столик с двухъярусным тортом стоял немного в стороне и сзади, слева в углу — квартет из трех скрипок и виолончели, которые сейчас тихо настраивали инструменты. Гор слегка подрагивающей рукой провел по волосам. Дима рядом, тоже трепещет, хоть и старается вида не подавать. Они оба нервничали по-своему. У Гора все из рук падало: зубная щетка, расческа, мыло волшебным образом летало по раковине, словно за углом маскировался какой-нибудь Дамблдор и ехидно дожидался, когда Игорь возьмет этот кусок в ладони. А Димка путался в одежде, несколько раз перевязывал галстук и черти сколько раз оглядывал костюмы на предмет чистоты, хотя где им там было запачкаться? Темно-серый с серебристым отливом — у Гора и светло-серый, почти голубой — у него самого. И эти цвета потрясающе совпадали по цвету с сиреневыми галстуками — одинаковыми у обоих. В петлицах — скромные бутоньерки из живых цветов, их еще засветло принес молоденький паренек-француз из обслуги. В крошечных пробирках, хитро обмотанных лентами, маскирующими стекло, и с булавками, чтобы закрепить в маленькой прорези на кармане, цветы гармонировали с теми, что украшали место церемонии. Ох. Вот деликатно постучали в дверь, распорядитель, улыбаясь, забрал документы, приглашающим жестом попросил пройти на торжество… сейчас. Сейчас. Несмотря на ранний час, на палубе, скромно делая вид, что вышли подышать свежим воздухом, оказались человек пятнадцать народу. Как интересно и романтично — женятся два парня из какой-то Украины. Каких только стран нет! И красавцы оба! В окна тоже заглядывали любопытные, и даже на балконе, вроде как тут тоже есть дела, время от времени появлялись чьи-то головы. В толпе выделялись пожилой мужчина, умиленно прикладывающий платок к глазам, и молодая женщина с трехлетним румяным малышом, а еще двое мужчин, на переплетенных пальцах которых поблескивали обручальные кольца. На подиум, специально сооруженный на палубе корабля, взошел капитан с папкой в руках. Музыканты, по знаку распорядителя, грянули торжественную мелодию. Открылись двери — и парни шагнули в них. Рука об руку, так же, как и шли все эти годы по жизни, Игорь и Дима подошли к капитану, остановились у символического алтаря, возле которого будет проводиться торжественная церемония. Как во сне Димка отметил маленькие цветочки, прикрепленные к бокалам, и светло-бежевую ковровую дорожку, и Гора, нервно сглатывающего, блестящего глазами, не видящего ничего, кроме своего Димы. А Гор немного неловко улыбнулся, глядя в затуманенные глаза любимого. «Все хорошо?» — спросил одними губами, и Димка, как очнувшись, светло улыбнулся: «Да». Капитан глубоким баритоном с великолепным прононсом произнес торжественную короткую речь на французском языке. Стюард на темно-вишневой подушечке, обшитой золотым галуном, подал обручальные кольца, заботливо купленные еще дома. Они взяли их одновременно и надели друг другу. — Объявляю вас супругами, — веско и величаво пали слова, сказанные капитаном, — можете поцеловаться. Трепет, нежное касание губ и тут же, как яркая вспышка молнии — крепкое объятие и страстное вовлечение в поцелуй, кто там первый, да и был ли он, неважно. Вместе и навсегда. ВМЕСТЕ И НАВСЕГДА, ЛЮБИМЫЙ. Хлопки, перешедшие в рукоплескания — искренность чувств такой восхитительной пары произвела неизгладимое впечатление. Молодая мамаша всплакнула, улыбаясь, а двое мужчин крепче сжали руки друг друга, неотрывно глядя на юных молодоженов. И только румяный малыш не любовался поцелуем наших парней. Деловито приставив стул к столику со свадебным тортом, он до невозможности аккуратно снял две сахарные фигурки во фраках, украшавшие свадебный торт, и сейчас, хлопая черными глазенками, посасывал головы сладким женихам. Мамаша, ахнув, кинулась к маленькому шкоднику, залепетала смущенно по-французски. Пьяными от счастья глазами Игорь и Дима обвели зал. Рассмеявшись, они одновременно махнули руками извиняющейся женщине. По куску торта досталось всем присутствующим, а также по бокалу шампанского. Пожилой мистер вдруг взмахнул своим фужером, чуть не расплескав содержимое, и нараспев заговорил: They walks in beauty, like the night Of cloudless climes and starry skies; And all that's best of dark and bright Meet in their aspect and their eyes: Thus mellow'd to that tender light Which heaven to gaudy day denies. Дима с удивлением узнал измененную версию стихотворения о любви Байрона. Они приходят красотой волшебной ночи Звездой, что в небе больше быть не хочет. И в свете этих томных нежных глаз, Захочется тонуть безмолвно каждый раз. Вот только б этот свет не гас с годами, И крик души, и взгляд под образами. Стихи им еще никогда не посвящали, пусть и в такой интерпретации, и это было очень приятно и так уместно, как благословение свыше на дальнейшую совместную жизнь. Как обнаружилось, филиппинец маскировался за спинами мужской пары, при этом вырядившись в белоснежный костюм с белой же ковбойской шляпой. Свой кусок торта он ел, преданно таращась на Диму, шампанское глотнул залпом, а самый смак был, конечно, когда это недоразумение с печальной мордочкой подгребло к счастливой паре и долго лопотало, выпрашивая какие-то цветы… и только стюард, сохраняя торжественную мину (а потом показывая эту сцену в лицах рыдающей от смеха команде), догадался, что тот жаждет поймать свадебный букет. Озаботиться букетом для обоих женихов никому и в голову не пришло, а потому стюард, стараясь не разоржаться, кивнул молодоженам на бокалы и возвел очи горе. Засмеявшиеся парни сняли со своих бокалов прикрученные бутоны — Рафаэл просиял, бережно принимая белые цветы в свои ладони. *** Наконец этот бесконечный день завершился, и они смогли уединиться в своей каюте. Нет, они могли уйти сразу после церемонии и небольшого фуршета, но капитан пригласил их на обед за свой столик, а такими приглашениями не разбрасываются. К тому же экипаж специально для них устроил представление, а после обеда тоже намечалась развлекательная программа. А еще к новобрачным постоянно подходили другие пассажиры, поздравляли, дарили какие-то сувениры. И все это делалось с такой искренностью, что даже пофигист-Арсенин не мог развернуться и уйти, естественно, утянув с собой Игоря. После длинных суток, заполненных таким количеством событий и впечатлений, душ для быстроты принимали по очереди, желая поскорее оказаться вместе в постели. Игорь, раскинувшись на огромной кровати, неотрывно смотрел на дверь в ванную, из которой сейчас должен был появиться Дима. В сердце расцветало такое нежное тепло и сумасшедшая благодарность к Диме за то, что они вместе и женаты, к маме Наташе — за поддержку и за самого Диму, к Канаде — за возможность заключить брак, а также ко всему миру — за понимание, доброту, свежий морской воздух, океан и комфортный лайнер. Арсенин вышел из душа, не утруждая себя прикрыться даже полотенцем: капельки воды сверкали на широких плечах и накачанном торсе, стекали вниз, соблазнительно очерчивая мышцы пресса, влажные волосы были небрежно зачесаны назад, а синие глаза, не отрываясь, смотрели только на Игоря. Тот вытянул в его направлении руки, и Дима единым слитным движением оказался в его объятьях, тут же прижимаясь всем телом, жарко целуя и шепча: — Люблю, люблю, люблю, так соскучился. Игорь засмеялся: — Когда успел? Ты в душе был от силы десять минут! — Ни минуты без тебя не могу, — с горячностью ответил Дима, выцеловывая узоры на Игоревой шее, — надо было вместе душ принимать. Вдруг Гор, улыбаясь лукаво и смущенно, неожиданно выдернул из-под кровати прозрачную фату и накинул на них обоих. — За нее заплачено, — смеясь, сказал он, — не пропадать же добру! «Добро», впрочем, скоро оказалось на прежнем месте — супруги и не заметили как. Ласковые родные губы, ладони, мягко обводящие контуры тела, пальцы, запутавшиеся в волосах — не первая, но такая медовая ночь. Дима исступленно-сладостно гладил фарфоровую кожу, вылизывал ее, целовал — словно вулкан внутри, горячая лава, опаляющая, сжигающая страсть. Игорь ерзал нетерпеливо, возбуждение было слишком велико, желание зашкаливало, плоти даже больно немного, но любимый рот уже нашел истекающую головку и плотно обхватил ее губами. Гор закричал и выгнулся, но супруг кончить не дал — издевательски зажал у основания и начал мучительно медленно ласкать яички, посасывая их по очереди, а когда Игорь забился, жалобно заскулив, остановился и просунул ему под поясницу подушку. — Как ты хочешь, Гор? — синие глаза всмотрелись в серые. — Как хочешь, только дай кончить! — Ночь только началась, — бронзовые пальцы обвили стоящий торчком член в светлых кудряшках и стали двигаться вверх-вниз, — потерпи. Запрокинув голову, Игорь закрыл глаза, весь отдавшись ощущениям, но вскоре не выдержал и снова стал ерзать: — Дима, Димочка, пожалуйста, ну пожалуйста… Невмоготу, сейчас он взорвется! А ему и самому невмочь — Димка, тяжело дыша, встал на колени, мягко приподнял мужа за упругие ягодицы и толкнулся в смазанное, только что разработанное тело, да так хорошо проскальзывая по нужному месту, что Гор не выдержал и излился, на пике выкрикнув любимое имя. — Лежи, — велел Дима и пошел в ванную за полотенцем, вытер влажной тканью живот и грудь Игоря, бросил его на пол и лег рядом, крепко обнимая. Два сердца, настроенные друг на друга, толкались навстречу, работая в одном ритме. Гор пробегал пальцами по Диминым рукам. — Мое совершенство, — шепнул он. — Что? — сонно отозвался Дима. — Да вспомнил тут, помнишь, я рассказывал, что перед нашим днем рождения звонил Эдик? — Прекрасно помню: поздравить заранее и извиниться, что их на днюхе не будет, так как у Вадима отпуск и они уезжают в тур по Европе. — Да, я ему еще тогда похвастался, что мы тоже уезжаем и собираемся пожениться, он аж зашипел от зависти, — Игорь тихо засмеялся, — а вечером он перезвонил, а я так и забыл тебе рассказать, потому что мама Наташа зашла обсудить… — он замялся. — Очередную бредовую идею со свадебными костюмами, — подсказал Дима. Мама их тогда конкретно достала, убеждая, что нужно взять черный и белый. — Ну да. Так вот, Эд перезвонил и верещал, захлебываясь от счастья, что Дим его повезет зимой в Аргентину. — Хм, ты имеешь в виду, что они тоже?.. — Ага. — Останется только Гудову с Костей. — Мне кажется, что они тоже могут, ведь все-таки вместе уже пять лет живут. Но в глубине души Игорь в этом не был уверен, он видел, с какой задумчивой печалью смотрит порой Валера на Диму, тот так и остался для него несбыточной мечтой. С другой стороны, когда они ездили прошлым летом в Питер и ходили в Русский музей, Игорь был под таким впечатлением от «Девятого вала» Айвазовского, что простоял возле картины несколько часов и потом еще каждый день до отъезда наведывались. Он в себя прийти никак не мог и был бы рад поселиться возле нее, в дом, даже если бы можно было, ее все равно не затащишь — размеры не позволят. Может, так и Димка для Гудова остался недосягаемым произведением искусства? Впрочем, судя по отличному взаимопониманию между Валерой и Зайкой, там все было в порядке. И вообще в нашей истории остался недовольным только Варфоломей — его возлюбленная Мадам исчезла из подвала, взяв свою судьбу в собственные лапы, правда, под боком оставалась соседская Снежинка. В конце лета Мадам попалась на глаза Оксане Нефедовой, в девичестве Твердыне, и милостиво согласилась стать любимицей Оксаниного мужа Антона и их трехлетних девчонок-близнецов. Ночь спустилась, звездная ночь, лайнер возвращался в порт, спали двое, освятившие эту каюту своей любовью, осветившие путь многим людям, ставшие друг для друга всем и даже больше. Пожелайте им счастья. Конец Вот и закончилась эта история. Спасибо всем, кто был с нами! Отдельная благодарность Атер Катта за исправления и за чудесные арты! Спасибо!))