Где-то в прошлом…
Над мёртвым телом сослуживца со знаком Гидры склонился голубоглазый мужчина с ножом. Руки его в крови. На лице застывала свежая кровь. Не его… «Он подставил мою семью под удар. В этом нет моей вины» — оправдывал он свой поступок. И даже скорее не перед собой… Чувство вины давно его не беспокоит. Он оправдывал себя перед своей семьёй. Вина возникла только за их безопасность. Возникала словно инстинктивно, как и боязнь того, что его могут в любой момент отвергнуть за те вещи, что он сделал в последнее время. Его сосредоточенное, с правильными чертами лицо показывало полное спокойствие. Телефон в кармане начал вибрировать. Вытерев нож рукавом куртки, он сунул его в ножны. Кровавыми руками он достал мобильник и ответил на звонок. — Скажи мне. Скажи, что ты не сделал ничего безрассудного! Такого, что могло бы подставить под удар всё задание! — прозвучал голос на другой линии. — Я убил его. — сказал мужчина спокойным голосом. — Ты хоть понимаешь, как это важ… — голос спохватился и замолчал, как только догнал, что только что сказал его собеседник. Всё, что угодно. Очередной косяк, или же неуместная шутка, но убийство… — Не понял… — неуверенно и испуганно прозвучал голос. — Я убил его… Прикончил… — Зачем ты… — голос в трубке начинал приходить в себя, осознавая, что только что сделал «убийца» — У меня не было другого выхода. Он угрожал моей семье… — «убийца» был раздосадован и сердит. Его начинал выводить весь этот разговор. «Мои мотивы просты. Ты знаешь, какого это! Так почему не поймёшь?» — в мыслях мужчина отождествлял себя с невинным ребёнком, коим на деле не являлся. Пустое оправдание и глупый мотив. Он прекрасно это знал, но он также знал, что голос на другой линии тоже сделал немало ужасных вещей. Это не может его оправдать, но это может как минимум пролить свет на того, кто хочет казаться хорошим, на деле не являясь таковым. — Ты хотя-бы думаешь о том, что сказала бы Мэри? — осуждающе прохрипел «собеседник». — Ну я же не могу её спросить об этом. Благодаря Гидре! — Ты подставил всё задание под удар! — продолжал свой укор собеседник. «Убийцу» это начало выводить. Одно замечание, которое тот повторяет постоянно. Каждую гребаную миссию. От подобных вещей в голове мужчины возникают картины, где он наносит увечья разными видами холодного и огнестрельного оружия этому человеку. Настолько он его заебал… — Из-за тебя мы упустили этот артефакт! Ты виноват! Последняя капля… — Не смей винить меня в том, в чём полностью исчисляется твоя вина. Ты виноват не меньше. Мы уже давно должны были покончить со всем этим. Вернуться к нашим семьям. Но ты всё равно умудрился всё просрать! Связался с Гидрой! У тебя беременная жена, а ты посылаешь одного из своих шестёрок убить своего бывшего сослуживца! — мужчина был непоколебим. Более того, он не показывал хоть какую-либо неуверенность в своём голосе. Он говорил чётко и ставил своего собеседника перед фактом, заодно и приводя аргументы. На другой линии положили трубку. Мужчина вздохнул и упал на колени. Он чертовски себя ненавидит… Он устал убивать. Он учёный, разведчик, но не убийца… «Когда всё стало таким странным…» — прозвучал голос в его голове. — Когда всё стало таким странным… — сказал Питер, умывая бледное лицо. Глаза были черные, из-за расширенных зрачков. И сам он выглядел не хорошо. Растрёпанные волосы и круги под глазами говорили о недосыпе. Он не спал. Опять… — Вернее. Всё и так всегда было странным. Только ещё страннее. Страннее, чем обычно. Странно, странно… — озвучил Питер вслух свои мысли, словно бред наяву. Он закинул костюм в стирку, и улёгся на кровать. Чувствовал он себя так, будто бы его огрели кирпичом по башке. Голова гудела. И не гудела так, будто у него распоясалось паучье чутьё, а гудела так, что она разрывалась из-за бушующего потока мыслей. Из из-за этого он не мог даже нормально улечься. Он посмотрел на свою метку, которая горела отчётливо алым цветом крови. Было непоколебимо больно… Даже слишком. Сильно закрыв глаза, он попытался заснуть. Сил встать, чтобы хоть как-то остудить метку не было. Он слишком устал… Слишком… — Как самочувствие? — спросил спокойный и отстранённый голос во тьме просыпающегося шатена. — О, привет. Давно не виделись. Что сегодня мне расскажешь? — радостно обрадовался Питер, узнав голос «человека из тьмы». Если он и злодей, то любой злодей обязан раскрывать свои планы. И первое, что он спросит, основываясь на его плане, так это об этой одной очень надоедливой херне — Слушай ты случайно не знаешь, что это за фигня у меня на руке? Мне неприятно с ней жить, знаешь-ли… — «Cum potestate magna venit magnus responsabilitate». Означает «С Великой Силой приходит Великая Ответственность» — глухо проговорил «Человек во Тьме». — Ха-ха. Ты умеешь шутить, а я думал у тебя в арсенале только пафосный голос и умение читать мораль. — Питер улыбнулся. Ему не нравилась эта ситуация всё больше и больше, как и эта фраза, сказанная однажды его дядей. Он даже не был уверен сказана ли эта фраза правильно на ином языке. — Я должен был догадаться, что ты её знаешь. С самого начала. Как только ты появился здесь. Тебе не нравится не то, как она звучит и в каких ситуациях. Тебе неведомо, что она означает на самом деле… — Так просвети меня. — Сила — твоя сила и не имеется ввиду даже Паука — означает что, ты вправе усмирять её. Обогащать, или же вовсе не использовать. Делать, что тебе заблагорассудится. Ответственность — долг, честь. Проще говоря плата за большую силу наделяет тебя чувством морального долга перед всеми. Это человечность. Чувство вины. Я жил этим чувством, раньше… Как и ты. — Спасибо, за то, что перефразировал… Очевидное. Что я итак знал. Но меня больше интересует другой вопрос. — Твоя метка никоим образом с артефактом не связана. Поверь. Он играет тобой и по всей видимости хочет заполучить своё. Я бы сказал тебе, что тебе не нужно поддаваться ей, но я не смогу тебе помочь. Через неё он заставляет тебя делать то, что нужно ему. Он хочет, чтобы ты стал таким, каким ты боишься видеть себя. Думаешь твой проступок, связанный с кражей — свидетельство твоей инфантильности? Ошибаешься. Метка управляла тобой ещё до своего появления, после того, как только ты его увидел. После того, как только осознал, что ты ещё более пуст и отрешён от окружающего мира, чем раньше. — «Человек во Тьме» слишком точно изъяснялся для того, чтобы осознавать связь каждого его слова. Внезапно он нашёл ответы на двадцать вопросов. Метка не появилась от артефакта, она проявлялась с истечением времени. Только когда именно? А его поведение, поступки, слова, фантазии, воображения, мысли — потаенные страхи и желания? Так может и это существо не было реальным? И самое главное — кем он боялся стать больше всего на свете? — Я реален — прозвенел голос. «Тоже мысли читаешь?» — Я реален именно в твоём подсознании. В мире меня нет. Я… В ином месте. — Если ты реален, почему я тебя не могу увидеть? Если ты в другом месте, то как ты можешь быть в моём подсознании? Ведь фактически получается, что ты в реальном мире. Потому, что я реален. Хоть и пребываю непонятно в чём и непонятно под чем… — слишком много вопросов он задал в один момент. «Человек в Тени» даже не успел и слова вставить. Пит услышал усмешку. Он мог поклясться, что «Незнакомец» улыбается. — Этого я не могу тебе пока раскрыть. Старайся не думать о метке и будь осторожен… — И всё?! Так просто! Будь осторожен? И не думай о метке? Да как я могу быть осторожен?! Как я могу не думать о метке, если она выгравирована у меня на руке, будто огромное клеймо?! Могу я хотя бы эту хрень зелёнкой замазать? Я даже её боюсь в воду опускать! — голос кареглазого раздавался эхом. Ответа не было. «Проснись» — сказал голос в голове. И он хотел ослышаться. Но глаза с нехотением сами прикрылись и он снова обнаружил себя, лежащего на кровати. — Лучше бы я шутом на телевидении всё ещё выступал… Бред… Он направился в ванную. Было уже утро. Когда он прилетел домой стояла глубокая ночь. «Значит я всё-таки поспал» — посмотрев в зеркало подумал шатен. Глаза всё ещё чёрные, однако круги пропали. Волосы он поправлять не решил. И ему в голову пришла тупая, но очень занимательная идея. Он достал телефон и выйдя к себе в комнату, подошёл к окну и открыл его, набирая номер в телефоне. Раздались гудки и как только кто-то поднял трубку, Питер заговорил. — Лиз, привет. Как насчёт ужина? — спросил шатен, беря белую футболку в шкафу и надевая её на себя. «Вот так. В лицо. Паркер, ты гений, твою мать» — хотелось в голос засмеяться. — Ты больной, или как? — блондинка рассмеялась. Питер Паркер приглашает её на ужин. Немыслимо тупо… — У тебя всё в порядке? — В полном. Я просто подумал о том, что мы с тобой долгое время не общались. Вспомни хотя-бы один раз, когда ты общалась с кем-то из своих хоть и не лучших, но всё-таки друзей. По душам. Бэтти, Глори, Эм-Джей… Я, ко всему прочему. Брось. Неужели ты не хочешь провести утро за чашкой кофе с парнем, который был влюблён в тебя в школе? — закончил Питер весьма непринуждённо. Он ещё никогда не был так самоуверен с девушками. Если только с Уотсон. «Быть может эта метка влияет на меня не только негативно, но и положительно. Для меня, само собой» — Питера уже охватила некая надежда на то, что его жизнь крупно может измениться при помощи этой штуки и даже быть может не в плохую сторону. Ведь возможно с ней он может влиять на людей и помочь большинству из них избавиться от преступной жизни… — Нет — ответила она. Что-ж видимо метка к сожалению не даёт +100 к харизме. И на людей не влияет. Так, что всё ещё зависит от него. «Какой от тебя вообще прок, клеймо чёртово? Свидетельство селфхарма*? Я ожидал от тебя по крайней мере каких-то дополнительных качеств со стороны пробудившейся тёмной стороны» — метка начала ныть, будто бы шипя. — Хотя, знаешь что… Ладно… Звучит любопытно. Где встретимся? — задумчиво задала вопрос Лиз, делая вид, будто бы её это вообще не заботит. — «Little Collins» — быстро выкинул Пит, вспоминая, как Гарри упоминал о том, что Лиз раньше часто заходила в это заведение. «Всё таки ты не так бесполезна…» — Хм… Ладно — сказала девушка, словно пытаясь скрыть удивление. Питер лишь ухмыльнулся в трубку и сказал — Договорились… — Дого… — не успела она договорить, как шатен уже положил трубку. Пит улыбнулся, а на метке уже засохли сгустки крови, отпечатавшиеся на запястье, словно ржавчина.В это время сама Лиз оказалась в замешательстве
«Вот же…» — в мыслях она была удивлена поступку Паркера. Неужели он и вправду пригласил её на свидание. Хотя, если Гарри об этом узнает, он даже и не вздумает больше помогать Питеру в каких-либо делах с его безнадёжной компанией. Она потерпела пребывание симбиотов под своим крылом, потерпит и Паркера, заигрывающего с ней, как неуверенный очкарик, коим он был в школе. Блонда признавала, что с того момента он значительно похорошел. Прямо таки симпотяжка. Если смотреть на него, с ракурса его внешности, то Лиз понимала, почему Уотсон он нравился. Хотя была уверена, что Паркер скорее ничем непримечательный красивый мешок. Вроде выглядит неплохо, а на деле из себя ничего не представляет… — Соглашаешься на свидание с Паркером, а на свидание с Броком нет? — спросил брат Лиз, Марк Рекстон. Напоминая ей Эдди Брока, который всухую предлагал поужинать. — Не ровняй психопата и неудачника — мне интересно, о чём Паркер будет со мной говорить. Этот идиот и двух слов не свяжет, чтобы сказать мне что-то. У него ничего в помине на меня нет. Пусть только попробует ко мне примоститься в компанию — высокомерно отзывалась Лиз. — У меня есть всё, в отличие от большинства. И я от этого так просто не откажусь. — голубоглазая улыбнулась и в дверь внезапно вошёл тот гость, которого она ждала с момента, как только Человек-Паук отдал ей тот самый артефакт. — Мисс Аллен, какая приятная встреча. — в просторный кабинет вошёл Уилсон Фиск, улыбающийся своей отвратительной натянутой улыбкой. — Кингпин… — выжидающе сказала Лиз, боясь произнести его настоящее имя и фамилию. — Рад видеть вас. Вы всё так-же прекрасны и очаровательны. Могу ли я присесть? — спросил Кингпин и не дожидаясь ответа присел. — Конечно… — спокойно сказала Лиз, чувствуя себя не в своей тарелке. Кингпин сухо посмотрел на Марка и своих людей, намекая на то, что неплохо было бы оставить их одних. В то время, Марк с некой опаской базировался из кабинета, оставляя Лиз наедине с «Королём Преступного мира». — Помнится, вы мне обещали, что кое-что мне отдадите. А взамен я не стану трогать вашу семью и попросту превращать вашу жизнь в ад. — Фиск всё так же улыбался. Лиз сглотнув, достала Тактигон и осторожно протянула его Кингпину — Я выполняю свои обещания, Мистер… — она не закончила, дожидаясь его ответа. Он осматривал артефакт со всех сторон с характерным прищуром, изучая каждые линии. Внезапно его лицо приобрело ярко-выраженную злобу и он посмотрев на Лиз, вызвал в ней страх и ожидание… «Неужели этот придурок меня обманул?!» — задала себе вопрос она в голове, ожидая всего самое худшее, на что только способен Кингпин. — Если я могу помочь, Мистер Кингпин… — не успела она окончить, как тут он встал протянул к ней свою руку. Его злобное выражение лица испепеляло её взглядом. — Мистер Фиск… Называйте меня Мистером Фиском — взгляд смягчился, а злобное выражение лица сменилось на дружелюбное, и Лиз дав ему свою руку, почувствовала прикосновение артефакта. Пурпурное сияние, что так красиво блестело было неимоверно прекрасным. — Чувствуете, Мисс Аллен? Эту силу? Великолепие, какое только можно представить таится в этой вещи. Оно способно на такое… — он не закончил и с мечтательным взором, взял артефакт обратно и сказал — С вами очень приятно иметь дело… Я думаю, что наша общая благая цель пойдёт нам на руку в достижении великих чудес и открытий. — Хорошо знать, что есть такие люди, которые осознают, что мир можно изменить только с помощью радикальных методов — согласилась девушка. — Конечно. Иначе бы я не решил стать мэром… Мисс Аллен, одолжите мне услугу. Ваша компания обгоняет «Старк-Индастриз» и мне бы очень хотелось, чтобы вы, пользуясь своим влиянием подсказали людям выбрать правильного Мэра для их города. В этом случае, вы можете не сомневаться в моей помощи и моём одобрении. — Конечно. С удовольствием. — сказала девушка, с улыбкой на лице. Фиск ушёл с сияющим артефактом, оставив её наедине. Её не покидала улыбка. Натянутая, но вместе с этим означающая её облегчение. Словно она только, что избавилась от тяжёлого груза.Некоторое время спустя
«Ну и где этот клоун?» — вопросительно выжидала Лиз, попивая заказанное ею горячее молоко со стевией. — Привет, Лиз. Извини, что опоздал. Пробки… — соврал парень. Лиз смотря в свою очередь на молоко делала вид, что не обращает на него внимание. — Здорово, что Гарри порой приводит Стэнли и Норми в это место — сказал Пит, пытаясь обрести на себя её внимание. — А он приводил? — спросила девушка, вспоминая своего бывшего мужа… — Ещё как… Но я ведь позвал тебя не ради этого… — блондинка всё ещё делала вид, что он не интересен ей. Его это раздражало. «Супер. Всё такая-же пустоголовая девочка, витающая в своих облаках и не обращающая внимание на других» — Хотел поговорить о своих чувствах ко мне? — внезапно спросила девушка, да так спросила, что Питер еле подавил себе смех, рвущийся наружу. В школе он не был в неё влюблен. Ни капли. Всё, что он испытывал к ней — свидетельство подросткового спермотоксикоза. Даже когда она поцеловала его, ему казалось, будто бы эта девушка лишь только прозаичная кукла, живущая по шаблону и являющейся его частью. Он не испытывал к ней никаких чувств, кроме разве, что сочувствия по отношению к тому, что сейчас она не самый хороший человек и друг. Она в свою очередь лишь искала повод разозлить Гарри. Флирт с его лучшим другом лучший способ вызвать в нём ревность. Она посмотрела на Пита. В то время, как перед нею был отчётливо вырисовывающийся Гарри с их детьми… — Человек-Паук рассказал мне обо всём — сменил он тему, надеясь не рассмеяться в дальнейшем. — А… Это? — всё высокомерие девушки внезапно рухнуло с одним его вопросом. Она то думала, что он станет унижаться перед нею. — Ну да… Было одно дело с ним — теперь девушка посмотрела на парня. Белая футболка, обычная клетчатая рубашка, взъерошенные волосы и солнечные очки… «Нахера ему очки?» — Лиз, не знаю, зачем ты это сделала. Какие у тебя были мотивы, но чтобы это ни было… Ты лишь подставляешь своих близких под опасность, делая подобные поступки… Я не знаю для чего тебе понадобилась эта штука, но я знаю одно, чтобы это ни было. Высокомерие, жажда найти наживы. Ты не должна так поступать. Понимаешь? — в ответ Лиз рассмеялась. — Ты сейчас почти в точности говоришь, как Уотсон. Лучше бы ты разруливал дела своей компании самостоятельно, не вовлекая Гарри, а она в свою очередь пускай найдёт себе хахаля и займётся восстановлением компании Старка, и не будет лезть в чужие дела… — с каждым словом Лиз, Питер подавлял в себе приступ смеха. «Вот она женская дружба. А Эм-Джей тебе ещё помогала, двуличная ты дрянь» — ему хотелось выговорить всё, что он о ней думает. Рассказать о том, насколько она беспринципиальная глупая дура, ходящая по чужим головам. Рыжая столько раз выручала её, поддерживала, а она отзывается о ней, как о куске дерьма. «Она не заслуживает такого отношения…» — злость закипала в нём, а метка начинала жечься. Он снова почувствовал сильную боль. «Не думай о метке. Ты ведь не думал о ней всё это время, пока разговаривал с пустоголовой. Почему именно сейчас, когда Лиз ведёт себя, как двуличная сука, ты злишься из-за одного только факта о том, что эта дура вообще не ценит твою бывшую, как подругу?» — успокаивал себя Питер, приходя в себя. «Держи себя в руках. Это не более, чем импульсивность. Лиз не настолько плохой человек. К тому же ты действительно можешь ей высказать многое. Но как друг. Будь, мать твою, человеком, Питер» — Я то думал, ты куда лучшего отношения об Уотсон… Учитывая то, какого мнения она о тебе… — Жизнь жестока, Пит. Также, как ты был жесток по отношению к ней… — Не говоря уж о тебе с Гарри… Да брось, Лиз. У тебя мозги работают. Вроде… Неужели ты не осознаёшь, что в любой момент та же самая Уотсон может с лёгкостью раскрыть людям всю двуличную правду о тебе. Не стоит быть со мной такой честной и показывать своё истинное лицо. — Я могу устроить так, что о рыжеволосой даже никто и не вспомнит. — Кое-кто в свою очередь может устроить так, что ни о тебе, ни о твоих достижениях, ни о твоих детях вместе с Гарри никто и думать не будет… Ты же это делаешь не только из-за того, что такая сука? — он задел её. Для неё её дети были важным достоянием. Её слабостью. Он в свою очередь не хотел причинить вред ей. Особенно Стэнли и Норми. В этом ключе он понимал злодеев, у каждого из которых есть своя слабость. Дети, жёны, близкие люди, либо же возникающее чувство вины. Люди становятся плохими не сразу. У каждого есть мотив и он не всегда выражается в мании величия и желании захватить весь мир и подчинить себе бесчисленное количество людей. В такие моменты он вспоминает сериал, в котором главный герой из замкнутого учителя и бывшего учёного превратился в одного из самых розыскиваемых преступников и опасных наркобаронов страны. Новость о болезни и нежелание оставлять свою семью вместе с его смертью без гроша и с кучей долгами подстегнули его совершать плохие поступки. Один плохой день и человек меняется навсегда. Не сразу, но простая цель и желание достичь её могут изменить мировоззрение человека и его характер навсегда. «Лиз не плохой человек. На людей влияют обстоятельства. Она лишь жертва чьего-то чужого перевоплощения, мнения. Быть может угрожают ей самой» — метка гудела. Ему снова больно, и он надеется, что он не является таковым человеком… — Я обязана была. Я должна… Они для меня дороги, и если ты ещё раз подумаешь о том, чтобы… — мимо них прошёл подозрительный человек в чёрном костюме. Она продолжила более тихим голосом, беспокойным — Если заикнёшься, то пеняй на себя. Твоя жизнь уже вновь превратилась в ворох неудач, не думай даже, что это прекратится в будущем, если ты будешь стоять у меня на пути. — Я тебя понял — спокойно сказал он, откидываясь на стул. — А теперь, если ты не будешь против, я предпочитаю покинуть твоё заунывное общество и отправиться решать свои проблемы. — Без проблем, Лиз — сказал он послушно, в то время, как он уже предположительно знал, что Лиз сбагрила артефакт кому-то другому. Невидимый паучий жучок всё ещё был на нём, а его звенящие часы на руке, где была метка лишь только свидетельствовали о том, что сигнал не пропал. А это значит, что артефакт цел и невредим и пока ещё не разнёс половину вселенной в щепки, с помощью какого-либо человека, именующего себя «носителем». Внезапно Питер находит себя в туалете того кафе, в котором они разговаривали буквально секунду назад за одним из столиков. Он быстро, на автомате снял очки и умыл лицо. Глаза всё ещё были чёрные, вместе с этим они приобрели красный оттенок и синяки. Словно его избили. Он не помнит, как тут оказался и что им двигало, но точно знал, что Лиз уже была отодвинута на второй план. В то время, как с ним осталась лишь его метка, из которой капала багровая кровь. Взгляд приобрел нечеловеческий цвет глаз. Питер моргнул два раза. Ничего… — Бедненький Пити… — раздался голос в его голове. Очень сильно напоминавший свой собственный — Выглядишь плохо. Похоже тебе и впрямь хреново — в горле образовался ком. А голову охватила сильная мигрень, беснующаяся, как паучье чутьё, предвещающая об опасности. Он взглянул в зеркало и увидел самого себя, не похожего в этот момент на него самого. Точная копия выглядела в точь, в точь как и он и их можно было даже не отличить. Глаза, лицо, голос… Он осознал, что это не он сам, увидев ухмылку и оттопыренные рукава, где на руках была метка. Только совсем не такая, как у него. Она была полностью чёрная и похожа на растронявшуюся болезнь, покрывшая почти всю руку и идущая прямиком к лицу в виде витиеватых красно-синих линий. «Так эта хрень убьёт меня…» — Ни в коем случае. Эта «хрень» свидетельство твоего будущего я, Пит. Я — это ты. Только недружелюбнее. — Откуда ты блять, вообще вылез? — Резонный вопрос. Лучше бы спросил, почему ты вообще разговариваешь сам с собой в туалете, где никого, кроме тебя самого тут нет. — В таком случае за последние дни я настолько сильно разговорился сам с собой, что дважды успел переступить через принципы и представить, как душу одну из подруг моих друзей голыми руками— Пит уже потерял всякую нить здравого смысла, и теперь он говорил всё, что думал. Всё, что приходило в голову. Всякий бред. Он ощущает, как мутнеет его рассудок. — Эх… А я то думал ты выше этого… — разочарованно вздохнул он сам, ухмыляясь. — Ты и о себе так думал, верно? — видя себя, он представляет, как его злая версия, будучи таким-же, каким был он постепенно сходит с ума, ощущая, как тьма поедает его изнутри, а метка смеётся ему в лицо, доставляя неутолимую боль. — Неа. Что ты. Просто захотел после стольких лет геройствований стать худшей версией себя самого — съязвив самому себе, «другой» Питер отошёл подальше от зеркала, пристально смотря на метку. Она сильно кровоточила, вызывая у ещё не сошедшего с ума Паркера сильную боль. — Ух… Выглядит хреново, правда? — ухмыляется ему зеркало он сам. В нём закипает злость, и всё чего ему хочется на данный момент заткнуть самого себя, избивая до полусмерти — Вижу ты в расстроенных чувствах. Как жалко. Неужели тебе настолько противна твоя сущность, Пити? — внезапно последние слова произнеслись совсем другим голосом. Демоническим… Теперь пред ним стоит не он сам, а Дьявол, разглядывающий пошатанного и болезненно-выглядящего шатена. С укором, смешанным с одобрением и гордостью. Словно он разглядывает свою работу. Странно выглядящий узор. С символами и древней латынью от круга. И непонятным знаком. Питер чувствует, как тот мысленно прочерчивает паучий символ на этой же метке. Неприятно… У Дьявола маниакально ёбнутое чувство юмора. Существо смеётся ему в лицо, показывая полностью жёлтые глаза. Бах… Стекло разлетается в щепки. Питер морщится от боли. Кулак весь в крови. Да ещё и рука, на которой как раз красовалась метка. Паучьего символа нету… А на осколках осталось жёлтое свечение дьявольских глаз, внезапно пропавших из поля зрения тёмно-карих. Символ исчезает, оставляя только шипящую, кровоточащую метку. Шипит она нечеловечески. Звук похож на перекись, которую вылили на заражённую рану. Только намного громче, чем обычно. Но пены, свидетельствовавшей о том, что рана очищается не было. Только кровь. Всё внезапно преобразовывается, и он видит перед собой целостное зеркало, а за ним красуется белая записка, на которой целостным почерком (хорошо, что не его собственным) было написано. «Это всё уловка. Не ведись на это» — Питер прочитывает эти слова раз десять, прежде чем проговорить их ещё и вслух раза три. Он уже понятия не имеет чему верить, или кому. Ведь даже эта записка, казалось бы предчертующая повторный обман может быть уловкой. Ведь даже его злая версия — не он сам, а лишь Дьявол, решивший подействовать ему на нервы, преобразился в него самого. Он вздыхает. Включает воду, и впервые за долгое время опускает под неё кровоточащую руку. Ему уже плевать на последствия. Будь, что будет. Никакой химической реакции это не вызовет. Ведь метка даже не появилась, как уже выяснилось от Тактигона. Закрывая глаза, он чувствует, что впервые за долгое время, может закрыть их и уснуть. Ему просто нужно отдохнуть… Закрыть глаза и расслабиться. Пит уже тихо начал опускаться головой в раковину, засыпая, как вдруг дверь в туалет открылась. — Здрасьте — раздался чей-то голос. В проёме показался мужчина, открывающий дверь. Шатен, с раздражением посмотрел на беспокоящего его человека, отряхиваясь и доставая голову с раковины, что со стороны выглядело забавным — Лиз Аллен просила меня передать кое-что вам — он зацепил взглядом округлое лицо посланика. Ничего примечательного он в нём пе видел, кроме сине-белой формы и парочкой моющих средств на поясе. Это был уборщик, скорее всего… Мужчина дал ему в руки бумажку. Питер сразу же вспомнил записку, которую нашёл за зеркалом. Посмотрев на раковину, на которой он оставил её, он ничего не обнаружил. Совсем… — Она просила ещё что-то передать? — как-то удручённо сказал шатен, взяв «письмо». — Она сказала, что данная записка должна быть передана Человеку-Пауку — Питер вопросительно вскинул бровь. — А она сама никак не может с ним связаться? Я же не сова, чтобы по кругу супер-героям письма из Хогвартса подбрасывать. — Моё дело сказать вам и выполнить свою работу. Теперь ваша очередь. Вас не просят о многом — на мгновение уборщик показался Питеру слишком серьёзным, будто бы это был не мужчина с округлым лицом, одетый в уборщика, а кто-то другой. — Ла-а-адно — со смирением протянул Пит — Вы ведь не уборщик, правда? — спросил шатен, перед тем, как «уборщик» скрылся за дверью со словами. — Нет, а вы? — Пит улыбнулся. Столь простой, лаконичный вопрос на вопрос позабавил его. Идя к раковине, чтобы взять очки, он посмотрел на себя. Выглядел он лучше. Сейчас его чёрные зрачки не были так расширены, делая его глаза чёрными. А синяки уже не были свидетельством сильных побоев, а лишь только показывали недосып. Слишком жутким он уже не был, но и говорить, что выглядит он здоровым язык не поворачивался. Прежде, чем выйти из туалета, Питера интересовало лишь одно. «Как я здесь оказался?»