Прощай

— И все же, — Чарльз развернул свое кресло к другу, — что заставило тебя передумать? Эрик задумчиво изучал гладкую поверхность головы профессора Ксавье. Чарльз застенчиво улыбнулся. — Не смотри на нее так. Это смущает. Леншерр продолжал молчать, словно ответ вертелся у него на кончике языка, но никак не хотел слетать с губ. Ответить, что его заставил долг? Что он осознал свою ошибку? Что ему стало жаль этот мир? Нет. Он никому ничего не должен, ошибка — мнение субъективное. Мир не проявил к нему жалости ни разу, так с чего ему жалеть этот мир? И все же он передумал. Причина была настолько абсурдно проста, что, в какие слова не облачи ее, звучать это будет смешно и наивно. Поэтому он сделал шаг навстречу старому другу и спросил в ответ: — А ты не знаешь? — Стал бы я спрашивать? Из-под полуопущенных век с высоты своего роста Эрик пристально смотрел на человека в коляске. Не отрывая своего внимательного взгляда, он медленно опустился вниз. — Посмотри сам. — Эрик, я ведь обещал… — Посмотри, — твердо произнес Эрик и приложил ладонь профессора к своему виску. Хотя надобность в этом действии и была сомнительной, Чарльз не убрал руки. О, сколько боли и отчаяния испытал он, блуждая по сознанию друга! К горлу подступил ком. Чарльзу не впервой вторгаться в чужой разум, но никого ему не удавалось прочувствовать так сильно, как Эрика. Мускулы его лица то и дело подрагивали, словно каждое воспоминание Леншерра иглой вонзалось в его собственное сознание. Чарльз был единственным, кто никогда не осуждал его, потому что знал и чувствовал все то, что толкало Эрика на те поступки, которые он совершал. Вот его семья, дочка… Очаровательная малышка. Она тоже мутант! Свист стрелы, рассекающей воздух. Боль. Нестерпимая, беспощадная. Чарльз хватал ртом воздух. Но что именно Эрик хотел показать? Вот он впервые встретил первого мутанта, вот он разрушает город. Какая ярость. Чистая и совершенно слепая. Он готов был кричать, но любой, даже самый животный крик, недостаточно громок, чтобы выразить все то, что творится в его душе. И поэтому он обратит в прах все, что видит. И на руинах этого мира он найдет успокоение. Рейвен. Она говорит что-то про семью… Чарльз видит себя. Свои бессчетные лица, мелькающие в сознании Эрика. Моменты, проведенные вместе. Воспоминания, которые принадлежат только им двоим. Спокойствие. Словно легкий теплый ветерок окутал разум, унося с собой ярость. Боль сменилась тоской. По щеке профессора скатилась слеза. Эрик моргнул и встал. Какими плоскими, примитивными и неподходящими кажутся слова, когда способен прожить каждый момент, хранящийся в чужой памяти. Они не способны передать и половины. Чарльз молча смотрел на Эрика, пока слеза не исчезла за линией подбородка. Он сделал глубокий вдох, и губы его изогнулись в улыбке. — Уверен, что не хочешь остаться? — Ты ведь телепат, ты можешь уговорить меня. Чарльз склонил голову на бок. Он внимательно, в самых мелких чертах рассматривал лицо друга, отправляя этот образ в самые дальние уголки своего сознания. — Прощай, старый друг. Дорогой виски играл теплыми бликами каминного огня на ровной поверхности стола. Хэнк внимательно смотрел на профессора Ксавье и мысленно пытался сообразить, почему профессор позвал его выпить и почему до сих пор не проронил ни единого слова. Чарльз смотрел на огонь, и лицо его выражало странную смесь из самых разных эмоций. Он был еще достаточно молод, но напоминал старика, предающегося ностальгии. На губах его играла еле заметная улыбка, но в глазах была тоска. Он сам позвал Хэнка, но словно не замечал его. — Кхм… Профессор? — Как ты думаешь, что заставляет людей мчаться дальше? Что гонит их даже тогда, когда больше всего хочется остаться? — Вы говорите… об Эрике? Чарльз перевел взгляд на собеседника. Хэнк смутился и опустил взгляд. — Я слышал ваш разговор сегодня. — Я знаю. — Почему вы не убедили его остаться? — Я уже пытался раньше. Какой в этом толк? — Я… — Хэнк запнулся. — Я только хотел сказать… Это конечно не мое дело, но… Мне показалось, что он хотел, чтобы вы уговорили его. Профессор снова посмотрел на огонь. — И мне так показалось. — Тогда почему? — Я не хочу влиять на него. Пусть останется, когда будет готов вернуться ко мне. — Вы имеете в виду, в вашу школу? — Да. Именно это я имею в виду.